Туи Сазерленд - Драконоборец [litres]

Рев напоминал человеческий. Говорить такое о драконьей речи было глупо, но что-то в ней напомнило голос матери, когда та звала Ласточку – если той случалось взбеситься и убежать в лес. В голосе драконихи слышались гнев, безумие и тревога одновременно.

«Ну да, конечно, – подумала Ласточка. – Откуда у драконов столько сложных чувств! Рёв – это просто рёв. И эта дракониха, поди, ворчит: “ГДЕ МОЙ УЖИН, я ГОЛОДНА!”, только и всего».

Ласточка еще подумала, заботятся ли вообще драконы о своих детенышах или выбрасывают на верную смерть. Может, родители из них даже лучше, чем из людей? Может, они дерутся, защищая потомство?

«Если бы сейчас мама пришла за мной и позвала домой … пошла бы я? Дала бы я увести себя обратно, признай она ошибку?

Нет, – решила Ласточка. – Ведь назавтра они снова могли бы передумать. Так что не видать им больше меня, никогда».

Дракончик у неё на руках тихо-тихо пискнул и обвил хвостиком запястье. Он спрятал мордочку в складки ее платья и снова задрожал.

– Тс-с, – шепнула Ласточка. – Я тебя не обижу, а вон та точно меня съест, если найдет нас.

С неба, сотрясая кроны деревьев, раздался еще рёв, и дракончик, такой маленький и трогательный, снова пискнул.

– Разве что … – Ласточка немного подумала. – Ты с ней знаком? – шёпотом спросила она. – Это она тебя в реку сбросила?

Дракончик, конечно, не понимал её, но что-то в том, как он трепетал, дало понять: так оно и было.

«Так это его мама? Она что, избавилась от детёныша, а потом передумала? Или решила убедиться, что малыш мёртв?»

Кто бы ни была эта дракониха, детёныш явно боялся её.

«Тебя хоть кто-то ищет, – подумала Ласточка, плотнее прижимая к себе дракончика. – Я тебя никому не отдам и обижать не позволю».

Рыжая дракониха сделала еще круг в небе, зло оглядывая реку, а после улетела вниз по течению, на юго-восток, к морю.

Ласточка выдохнула и потеребила дракончика, чтобы он поднял голову и взглянул на неё.

– Улетела, – сказала она. – Я не дам ей найти тебя. – Она окинула взглядом просторное и таящее опасности небо, враждебную глухомань, что раскинулась кругом. – Ну … вроде как бояться нечего. Если только семилетка с дракончиком могут вообще не бояться в горах.

Крохотное создание посмотрело на неё большими доверчивыми глазами. Внезапно оно перестало дрожать и положило ей на руку лапку, как бы говоря: «Да, бояться нечего. С тобой мне ничего не грозит».

Ласточка улыбнулась. Ужасная, конечно, мысль – спасать дракончика, который потом, когда подрастет, всё равно, наверное, её съест, но Ласточке почему-то было плевать. У неё было ощущение, что этого малютку выбросили, точно как родители и вся их дурацкая деревня выбросили её.

«Люди ужасные, им нельзя доверять, они подлые, так что лучше буду дружить с драконом. Мой дракон куда лучше любого человека, какого я знаю, вот так-то».

– Не надо нам больше никого, правда, дракоша? – сказала Ласточка, поглаживая его крохотное ушко. – Если мы никому не нужны, то и ладно. Сами друг за другом присмотрим, да?

Дракончик снова пискнул. Он хоть и не понимал её, говорить с ним было куда приятнее, чем с любым человеком в деревне.

– Я Ласточка, – представилась она. – А у тебя имя есть? Ты, наверное, какой-нибудь Рогрллорф, да?

– Пи-и-и, – ответил дракончик.

– Ну, не могу же я звать тебя Писком, – сказала она. – Когда вымахаешь в зверюгу и отрастишь себе пасть, в которой я умещусь, это имя тебе несильно понравится. – Она погладила его шкурку цвета бледнейшего горного заката. – Мне кажется, что ты из горных драконов, пускай даже расцветка у тебя неправильная для них. Может, назвать тебя Небо? Мне вроде нравится Небо.

Дракончик ткнулся мордашкой ей в ладонь и тихонько фыркнул. Ласточка хихикнула.

– Мне кажется, это было «да». Привет, Небо. Когда подрастешь, спалишь за меня мою деревню? Особенно хижины шаманов. Будут знать. Вот вырасту сама, потом вернусь и всем устрою. Скажу: «Ага, меня драконы не съели, зато теперь мой ручной дракон сожрёт вас! Как вам такое?»

Ласточка посадила его себе на плечо. Дракончик обернулся вокруг её шеи, закрыл глазки и мирно заснул.

У Ласточки больше не осталось ни деревни, ни семьи, ни племени, и некому было о ней позаботиться. Больше она решила людям не доверять.

Правда, ничего этого она и не хотела. У неё теперь свой дракон, так что она заживет лучше прежнего. Вместе с Небом их ждет удивительная жизнь.

Ошибкой было бы думать, что Листик не любит драконов. К драконам он питал лютую ненависть.

Он возненавидел их с того момента, как ему сказали: «Сегодня на улице играть нельзя, а то драконы неспокойны». Вся его жизнь состояла из правил о том, как не попасться драконам, как ублажить драконов, как прятаться от драконов, как их не злить. Шагу не ступишь, как нарвёшься на десяток предупреждений, а опоздаешь домой, заигравшись с приятелем после школы, так родители сходят с ума, думая, что тебя съел дракон.

В общем, тоска, а не жизнь, и ни с кем не поспоришь, ведь драконы нет-нет да съедали кого-нибудь из Амулета.

Вот только трепетать до конца дней запуганным кроликом не хотелось. Не хотелось однажды вырасти и стать родителем, который орет на детей, мол, не шумите и прячьтесь как надо. Не хотелось до самой смерти пытаться просто не стать закуской.

– Соблюдай правила, – наставляла мать. – Правила тебя защитят. Делай в точности как говорят, слушай шаманов и никогда, никогда-никогда не спорь.

– Непослушных детей съедают, – соглашался отец. – Нам постоянно грозит опасность, это ты понимаешь? Наш мир опасен, кругом драконы, мы чудом протянули так долго. Завтра нас запросто могут спалить, а мы с кроватей вскочить не успеем.

При этом сестрёнка Листика закатывала глаза и шептала:

– Ну и как правила спасут нас от этого? Или есть правило о том, что спать надо в несгораемых пижамах?

Ласточка следовать правилам даже не думала. Бывало, прибежит Листик после школы домой, обернётся – а сестрёнка, оказывается, застряла на полпути полюбоваться симпатичным бурундучком, или забрела в чащу на какой-нибудь странный звук («Нечего ходить на подозрительные звуки!» – орал отец), или докучала шаманам, придумав какой-нибудь новый вопрос. («Имей терпение! – говорила мать, скрежеща зубами. – Не спрашивай. Нельзя говорить с шаманами без их дозволения, особенно шумным мелким девчонкам!»)

А вот Листик сестрёнке удивлялся. Хотелось бы и ему быть таким же смелым, ну, или хотя бы чтобы ему в голову приходило ослушаться правил, что так естественно давалось Ласточке.

Остальным четырём старшим сестрам следовать правилам ничего не стоило, и они не смели докучать шаманам. Злобу в отце и ярость в матери будила только самая младшая.