Павел Химченко - Дитя Зла

Пробежав тридцать шагов, Алистер услышал свист пролетающих рядом стрел.

— Сукины дети! Мы у них как на ладони! Беги передо мной, я буду прикрывать сзади!

Станислав немедля побежал первым, за ним максимально близко старался держаться паладин, ловя летящие вслед стрелы спиной. План казался Алистеру столь удачным, что он не заметил, как бежит по мягкой земле; земля же становилась всё мягче и мягче.

Отбежав на две сотни шагов, паладин перестал слышать стрелы, которые если и запускались, то падали где–то сзади, не долетая. В беге он обернулся назад и увидел, что из леса выбегает множество дикарей, которые точно знают, кого преследуют.

— Не останавливайся, Стасик! — прокричал, тяжело дыша, паладин.

— Мастер, мы бежим по болоту!.. — всё, что успел прокричать в ответ оруженосец, прежде чем его голос оборвался в пустоте.

Алистер не заметил, как его оруженосец буквально растворился. Он пробежал ещё несколько шагов, и его нога наступила в пустоту — он упал в пропасть, которая сразу же закончилась густой жижей, состоящей из воды и сплетения вонючих растений. Оказавшись в воде, паладин тут же попытался упереться ногами в дно, но дна под ним не оказалось.

И хотя он смог удержать голову над водой, ему стало не хватать воздуха, он почувствовал удушье и сильно испугался, ибо его лёгкие свободно дышали.

Отчаянно барахтаясь, пытаясь выбраться из западни, Алистер не заметил, как сначала потемнели звёзды, а потом потемнело и в мыслях.

Паладин потерял сознание.

Алистер пришёл в себя возле костра посреди вековых деревьев. Оглянувшись и с трудом сев, мужчина обнаружил себя на тканевой подложке. Его голова раскалывалась от боли, мысли путались, он не мог вспомнить или понять, как сюда попал.

Осмотревшись повнимательнее, Алистер решил, что сейчас день и возле костра нет абсолютно никого. Он рассмотрел причудливую конструкцию из длинных веток, которые конусом сходились над костром, внутри конструкции висело два сапога, сушились. Сверху на ветках лежали шоссы, тоже сушились. На мгновение ему показалось, что он сам сюда пришёл, всё это устроил и заснул — эти мысли Алистер отбросил сразу, вспомнив, что убегал от дикарей по лесной поляне вместе с оруженосцем.

«Оруженосец… Стасик. Где Стасик? — думал про себя мужчина. — Вероятнее всего, это он всё устроил, значит этот везунчик где–то рядом.»

Алистер ощущал лёгкое онемение в ногах и решил встать, чтобы размяться. Поднимаясь на ноги, он с ужасом обнаружил себя в одном исподнем белье: шерстяная нательная рубаха и брэ. Испытывая истинный страх, ощущая себя голым, мужчина стал быстро озираться по сторонам в поисках своих небесных доспехов.

«Если бы Стасик меня раздел, то доспех точно был бы где–то рядом.» — проговорил про себя паладин.

Не найдя ни своей брони, ни оружия, мужчина на полусогнутых ногах подошёл к костру и быстро снял шоссы и сапоги, торопливо надевая их на себя. Он взял из огня самую большую, горящую палку и стал медленно изучать бивак, в котором очутился. На земле располагалась ещё одна тканевая подкладка и больше ничего. Паладин медленно заглядывал за деревья, стоящие вокруг бивака, но ни за одним из них не обнаружил ничего подозрительного.

Позволив себе расслабиться, паладин сел напротив костра, вернув массивную ветку в огонь.

— Ты ведёшь себя как вор, что пойман был, но смог сбежать. — раздался колкий женский голос за спиной Алистера.

В испуге мужчина снова схватил палку, которую только что вернул в костёр. Он моментально вскочил и в развороте перепрыгнул пламя, снося ветки, на которых сушились вещи.

Его взору предстала женщина в приглушённом массивными кронами деревьев дневном свете, она оперла́сь плечом на то самое вековое древо, которое он осматривал последним.

— Право акробат из тебя недурный мог бы выйти, если бы не стезю воина выбрал ты. — спокойно проговорила женщина.

Холодный, низкий и глубокий женский голос неожиданно показался Алистеру приятным и мелодичным. Незнакомка протягивала некоторые слова с придыханием и чётко выделяла гласные буквы. В её устах чистый славиземский язык удивительно смешивался со странным говором. Она загадочно расставляла смысловые ударения в предложениях.

— Кто ты?! — грубо и с опаской, спросил мужчина, сжимая в руке тлеющую большую палку.

— Меня ты уже видел, известна я тебе. А что до тона твоего, то мягче будь. Невежлив ты к спасителю своему.

— Что значит «известна»? Я тебя в первый раз вижу!

— Спесив и глуп, не пользуешься разумом. Предрассудки свои оставь и страхи; напрягись умом и вспомни то, о чём все твои мысли вот уж третий день.

Голос женщины казался Алистеру невероятно знакомым, но он никак не мог вспомнить, где его слышал.

— Хватит говорить загадками! Отвечай прямо! — выпалил мужчина.

— Моя речь тебе загадкой кажется? Печаль. Но гонор свой ты всё равно убавь, не гневи меня своею глупостью.

Алистер не понимал, кто перед ним стоит, но всё же решился ослабить враждебность и перестал смотреть собеседнице в лицо. Всё ещё сжимая палку в руке, он пустился своими глазами по телу юной женщины, осматривая её всю.

Перед ним стояла особа не больше тридцати лет с густыми, чёрными волосами, которые, вероятнее всего, имеют длину чуть ниже плеч, но собраны на затылке в хвост; хвост, в свою очередь, собран в небрежный пучок, из которого веером торчали концы волос. Сама же причёска фиксировалась шнурком и двумя ровными палочками, что удерживали её от распада. Выступающие за контур головы волосы образовывали некий венец, если смотреть анфас.

Спереди косая чёлка, со спущенными по вискам прядями, обрамляла белое лицо. Она разделялась в две стороны над правой бровью, бо́льшей своей частью закрывая левую бровь и уходя к виску.

На торс женщины накинут цельнотканый тёмно–бордовый шарф, который вплотную прилегал к шее сзади, а спереди спускался по грудям до пупа, где переплетался с тканевым поясом такого же цвета; тканевый пояс завязывался на спине.

На шее женщины красовалось причудливое ожерелье, сделанное из одинаковых костяных пластинок длиной с палец, закреплённых вертикально на плотной ткани. Спереди ожерелья, под костяным рядом, расположились металлические медальоны, разделённые волчьими клыками. По середине доминировал солидный медный медальон с крупным малахи́том в центре, вокруг минерала вытравлены незнакомые Алистеру руны; размер диска соотносился с размером женской ладони. От главного медальона расходились по обе стороны два простых бронзовых диска, вдвое меньшего размера.

Груди женщины закрывал лиф под шарфом, представленный плотными тканевыми чашечками, соединёнными верёвкой из шерсти. Верхние верёвки крепились к костяному ожерелью под медальоном, вторые завязывались на спине. Лиф скрывал бюст не полностью, оставляя кливидж и грудь по бокам открытыми, что выглядело очень вызывающе, если не сказать — вульгарно.