Павел Химченко - Дитя Зла

— Понятно, — вмешался Сновид, — а какая хорошая новость?

— Всеволод не смог укрыться в столице. Градимир отказался впускать его, назвав богохульником и проклятым. Можно считать, что Всеволод лишился статуса регента и теперь находится в бегах со своей свитой; вероятнее всего, где–то на западе.

— Вот уж точно хорошая новость. — усмехнулся Изяслав. — Что будем делать с Градимиром? Сколько у нас готовых к бою человек?

Онагост прочистил горло, готовясь отвечать.

— Потери в этой битве оказались невероятными. Мы потеряли убитыми три тысячи и двадцать пять сотников, ранеными шесть тысяч и пятьдесят три сотника, две тысячи дезертировавших. Боеспособных осталось семь тысяч человек в строю и шестьдесят четыре сотника.

— Да это разгром! — воскликнул Изяслав.

— Без паники! Всё нормально, господа, мои сто пятьдесят дружинников готовы ринуться в бой хоть сейчас! — гордо произнёс Тихомир.

— Для осады столицы, конечно же, хватит, — продолжил Изяслав, не обратив внимания на своего брата, — но мы не сможем долго…

— У нас нет времени на осаду! — перебил Сновид. — Ты же слышал, что великий князь уже почти не дышит. Нужно срочно что–то решать с Градимиром.

Радомир мычанием привлёк к себе внимание и похлопал пальцами правой руки.

— Чего? — нахмурился Изяслав.

— Мой господин предлагает переговорить с Градимиром. — поспешил разъяснить Онагост. — Мы ведь идём не захватывать столицу.

— Я тоже не сомневаюсь, что Градимир согласится пустить нас с вами, а также паладина и его спутницу к великому князю. — саркастически произнёс Тихомир. — Ещё дикарей прихватим и моржа притащим.

— Шутки в сторону, — продолжил Сновид, — нам нужны переговоры. Я предлагаю оставить наше войско здесь и идти к столице только со свитой, не больше трёх сотен. В руках этого набожного чёрта жизнь великого князя, мы будем вынуждены с ним поторговаться.

— Значит, так и сделаем. — ответил Изяслав. — В конце концов, мы же не раскалывать государство пришли.

— Мы нет, а вот Всеволод точно пытался. — злобно проговорил Сновид. — Он приказал не щадить знать и князей.

— С чего ты взял? — нахмурился Тихомир, облокачиваясь на стол.

— Мы взяли в плен раненых из полка на правом фланге. Они рассказали, что князь Яровид лично отрубил голову Духовлада, когда тот в очередной раз врезался в его строй. Он, сидя на коне, бросил её в шеренги Духовлада, отчего те и побежали. Я только чудом смог их остановить.

— Это зверство! — ударил по столу Изяслав.

— Пленные рассказали, что получили прямой приказ уничтожать всякого знатного человека, который попадёт к ним в руки. По этой же причине погиб и Вацлав.

— Да, я видел его. Когда его стали продавливать, он мужественно ворвался в сражение на своём коне, держа в руках знамя. Вацлав выиграл для нас бесценное время. Если бы не он, то меня бы окружили на центре и сражение было бы проиграно, даже если бы план Алистера сработал.

— Хорошо, что хоть над ним так не издевались. Мы отошлём его тело вместе с его воинами домой, он заслужил себе покой.

— Но Яровид должен ответить за такое зверство! — вновь вспылил Изяслав.

— Успокойся, брат! Сейчас главное вернуть к жизни князя, а он уже решит, как поступить с такими вопиющими преступлениями.

— Духовлада нужно похоронить здесь, изрубленный труп не доедет до Бурновежи. — предложил Сновид.

Радомир громко промычал, вытягивая ладонь и кладя на неё свой кулак. Изяслав сразу посмотрел на Онагоста.

— Мой господин говорит, что нужно поставить здесь памятник покойному князю.

— Точно! — воскликнул Тихомир. — Он хотел прославиться, и при жизни вписать своё имя в историю Славизема. Так сделаем же ему это! Напишем: «Он погиб, защищая Славизем».

— Нет, не так. — поправил Изяслав. — «Он отдал жизнь, защищая Славизем» ‒ так будет лучше.

— Любил отчизну, героем пал на поле сем. Он отдал жизнь, защищая Славизем. — медленно проговорила Мовиграна.

— А это, — Изяслав указал пальцем на женщину, — ещё лучше! Так и вырежем на камне! Слуга, запиши эту фразу!

— Я даже завидую, что такая эпитафия будет не у меня. — с лёгкой грустью проговорил Тихомир.

Совещание закончилось. Погибших князей проводили с почестями за пределами лагеря, проведя полевую церемонию погребения Духовлада и его сотников; тело Вацлава отдали его воинам, отослав их домой.

Радомир распорядился прислать на Святополово поле архитектора и каменщиков для возведения небольшого монумента. Финансирование строительства решили разделить поровну между Радомиром, Изяславом и Сновидом.

Тихомир тоже хотел вложиться, но его слова: «И я буду учувствовать деньгами! В моих загашниках ещё сохранилось несколько золотых.» никто не воспринял всерьёз.

Раздав основные распоряжения, Радомир назначил своего военачальника Некраса комендантом военного лагеря и вместе с солидной свитой, другими князьями, Алистером и Мовиграной выдвинулся по направлению к столице.

Дикарка смогла сама, хоть и с трудом, залезть в седло, а вот паладина пришлось подсаживать втроём с использованием верёвки, рычага и прочих инженерных хитростей.

Когда ему предложили снять доспех, он на отрез отказался, сказав: «Или пойду пешком, или сажайте, как хотите; доспех я не сниму.»

Уже сидя в лошади, Алистер с испугом посмотрел на свои руки и обнаружил их голыми.

— Стоим! — насколько было ему возможно громко крикнул паладин. — Я не тронусь с места, пока не найду свои перчатки. Я оставил их…

Паладин не помнил, где оставил свои перчатки, но Бронислав каким–то волшебным образом достал их из своей палатки, радостно подавая Алистеру.

— Господин, когда вас привезли, я обнаружил, что при вас было всё, кроме ваших перчаток. Я пытался разузнать, где вас нашли, но со мной никто не хотел разговаривать. Мне пришлось угнать лошадь, чтобы обскакать всё поле боя, и когда я уже почти отчаялся в своих попытках найти ваши перчатки, произошло такое! Вы не поверите! — зрачки оруженосца расширились под впечатлением от воспоминаний. — Передо мной прямо на голову лошади сел ворон! Он стал… ‒ не знаю, как сказать ‒ он стал звать меня куда–то, пытался повести за собой! Я поскакал за ним, и он привёл меня в какое–то страшное место, где проводился какой–то кровавый ритуал! Там… Там были зарезанные животные, в центре воткнута страшная палка, а под ней лежали ваши перчатки. Я понимаю, что моя история звучит как полный бред, но я вам клянусь!

Алистер покосился на Мовиграну, которая тоже слышала рассказ Бронислава, и тепло улыбнулся.

— Я верю тебе, Броник, у меня тоже так было.

Паладин двинулся в путь, а оруженосец ещё несколько минут смотрел ему вслед, глупо улыбаясь от уха до уха.