Алан Чароит - Эльфийский подменыш

– Потому что оба над тобой насмехаемся? – фыркнул бард.

– У неё тоже глаза разного цвета. Думаешь, чего я к тебе с этим всем попёрся!

Элмерик допил залпом всё, что оставалось в кружке, и едва не закашлялся.

– А ты не врёшь?

Джеримэйн явно приготовился сказать какую-то резкость, но в последний момент передумал – лишь вскинул подбородок, с вызовом глянув на собеседника. В его тёмно-карих глазах плескалась тщательно сдерживаемая ярость.

– Конечно, я всё это выдумал, чтобы тебя позлить! Лучше скажи мне, что это значит! Вы что, родственники?

– Понятия не имею, – признался бард.

– Давай сходим к ней вместе? – вдруг предложил Джерри. – Попробуем вскрыть замок. Может, она тебя признает и не будет орать.

– Что, прямо сейчас?

– А чего ждать? – Глаза Джеримэйна загорелись.

– Вообще-то, у меня были другие планы на этот вечер, – веско произнёс бард.

Он поискал глазами Брендалин в толпе танцевавших, сам не зная, что будет хуже: не найти её вовсе или увидеть, но с кем-нибудь другим.

Джерри ткнул его кулаком в бок.

– Ой, да ладно! Всё равно тебя девушка уже кинула. А так хоть отвлечёшься, развеешься.

Его настойчивость начала раздражать барда, как и громкая музыка, немилосердно терзавшая уши: мастерство местных скрипачей было далеко от совершенства. Элмерик недовольно мотнул головой:

– Отстань! Плевал я на твоего призрака, ясно?!

От пристального взгляда Джерри ему стало очень неуютно, и он первым отвёл глаза.

– Так я и знал. Толку от тебя… Ладно, пей дальше, неудачник, заливай своё горе! – Джеримэйн сплюнул под ноги, встал и быстро зашагал прочь, словно желая оказаться как можно дальше от места, где горели костры, пели скрипки и стучали звонкие бубны.

После его ухода Элмерик заказал себе двойную порцию сидра и прикончил её в один присест. Настроение от выпивки ничуть не улучшилось, ясности мышления тоже не прибавилось. Он никак не мог перестать думать о ссоре с Брендалин. Недаром же говорят, что все несчастья в этом мире от женщин! А ведь этот день мог стать таким радостным, но, видимо, не судьба. Хуже всего было осознавать, что он сам всё испортил. Утешил, называется, девушку…

Будь на его месте Мартин – тот, скорее всего, махнул бы рукой, сказав, что всё это полная ерунда, и отправился бы отплясывать холмогорскую джигу с какой-нибудь едва знакомой деревенской красоткой. А Джеримэйн, будь он неладен, наверняка пожал бы плечами и уткнулся бы в очередной трактат о дикой магии. Интересно: а как бы поступил Орсон? Бард вдруг понял, что не может даже представить себе, что сделал бы добродушный приятель, получив от ворот поворот. Может, пришёл бы в ярость? Нет, на такое он вряд ли способен. Скорее, скрипел бы зубами, стараясь скрыть обиду за привычной улыбкой…

Элмерик никогда не замечал за собой склонности к сглазу, поэтому даже помыслить не мог, что совсем скоро ему доведётся стать свидетелем довольно неловкой сцены. Но пока шумная толпа и весёлая музыка заставляли его всё сильнее грустить, сожалея о несбывшемся, а страдающее сердце молило об уединении. Он оставил плату на столе, встал и, стараясь не столкнуться ни с кем из танцующих, побрёл в дальние поля, пошатываясь и спотыкаясь на ходу. Очень скоро он вышел к излучине реки, укрытой ночным туманом. Сюда почти не доносились радостный смех, топот ног, звонкие песни и залихватские трели скрипок. Бард устроился в зарослях бузины и задрал голову вверх, глядя на частые осенние звёзды. В ушах шумело от выпитого, щёки горели, а ноги казались ватными. Будучи не в силах справиться с головокружением, он прилёг на влажную от росы траву, заложив руки за голову, и горько вздохнул.

Отчаяние захватило его целиком. Погружённый в свои невесёлые мысли, Элмерик не сразу заметил, что на берегу ещё кто-то есть. Там, где на песчаном мысе склонилась к воде огромная раскидистая сосна, стояли двое: мужчина и женщина. Они вели тихую беседу, явно не предназначенную для чужих ушей. По-хорошему, барду стоило бы встать и уйти, но это значило бы обнаружить своё присутствие. Чтобы избежать неловких объяснений, Элмерик счёл за лучшее затаиться и подождать, пока парочка, наговорившись, не покинет место своего уединения. Он честно старался не слушать, о чём болтают эти двое, но слова всё равно проникали в уши: их не могли заглушить ни звуки деревенского праздника, ни шум речной воды, ни громкий стук собственного сердца. Элмерик ещё больше смутился, когда узнал голоса. Обосновавшейся на берегу парочкой оказались Орсон и Келликейт, и беседа их была отнюдь не радостной.

– Ты очень хороший, – с сожалением проговорила девушка. – И ты мне нравишься, правда. Просто не так, как тебе хотелось бы.

– Это означает «н-нет»? – Орсон шумно выдохнул.

– Сердцу не прикажешь. Знаешь, а ты, наверное, сумасшедший. Ты ведь меня не знаешь совсем… Я преступница, Орсон. Убийца. Это-то ты хоть понимаешь?

– М-мне это не важно. – Гигант выпрямился во весь свой могучий рост, расправив плечи; Элмерик был почти уверен, что тот улыбается…

– Леди Глендауэр не может быть убийцей. – Келликейт отступила на шаг и оперлась спиной о ствол сосны, склонившейся над водой. – Я ценю твоё предложение, но не могу ответить на чувства.

Некоторое время они молчали, а потом Орсон тихо спросил:

– Мы в-ведь с-сможем остаться друзьями?

– О боги, ну конечно же! – Келликейт выдохнула с немалым облегчением. – Прости, я не хотела тебя обидеть.

– Я не обиделся. – Его голос предательски дрогнул, но сам великан даже не шелохнулся.

Его прямая спина и высоко поднятая голова заставили Элмерика припомнить гравюры с изображениями рыцарей былых времён, никогда не отступавших перед трудностями. Прежде Орсон не производил впечатления человека сильного не только телом, но и духом. Это было довольно неожиданно.

– И расстраивать тоже не хотела. – Девушка отломила веточку сосны и принялась отщипывать от неё иглы, будто бы не зная, чем занять руки. – Я правда хочу быть твоим другом, Орсон.

– Я рад. У м-меня м-мало друзей. – Элмерик ожидал услышать в этих словах скрытый упрёк, но его не было.

– Ты только не волнуйся. Когда ты спокоен, то заикаешься гораздо меньше, заметил?

– Я не в-волнуюсь. Это с-совсем другое.

Орсон подсадил её на одну из нижних веток сосны. Так ему не приходилось наклоняться, чтобы заглянуть в лицо своей спутницы.

– Уверена: ты обязательно встретишь девушку, которая оценит тебя по достоинству и полюбит. Знаешь, мне даже немного жаль, что это буду не я. – Келликейт уронила ветку в воду, и та уплыла вниз по течению. – Надеюсь, когда-нибудь мне доведётся потанцевать на твоей свадьбе.

– Т-ты любишь другого…

Это был даже не вопрос. Будто гигант вдруг всё понял и поделился печальным наблюдением. Элмерику показалось, что Келликейт кивнула, но он не был уверен: всё-таки у реки было довольно темно.