Терри Пратчетт - Пастушья корона [litres]

Ничего не произошло. Помолчав, Тиффани окликнула:

– Явор! Я знаю, ты тута, а ну кыкс показнись!

Ничего не произошло.

– Я дам те мал-мал промочнуть горло! – Тиффани поставила на стол чашку и плеснула на дно несколько капель крепкой выпивки.

В воздухе промелькнул рыжий сполох – и вот Явор Заядло тут как тут, со сверкающим мечом в руке.

– Явор, познакомься, это… Джеффри, – медленно проговорила Тиффани и обернулась посмотреть, как тот держится при виде первого в своей жизни Фигля.

Но Явор Заядло её удивил.

– Ах, дыкс мы ужо поручкались, – заявил он.

Джеффри покраснел.

– Ну, я ведь ночевал в старом сарае, – пояснил он. – А там уже спали эти господа, и они были так добры, что позволили мне разделить с ними кров.

Тиффани потеряла дар речи. Джеффри успел свести знакомство с Фиглями! А она и не подозревала! Она же ведьма, она должна была знать!

– Но… – в растерянности начала она, глядя, как вокруг появляются другие Фигли.

Одни спустились по верёвкам с потолка, другие выскользнули из-за ведра для воды, и все вместе столпились полукругом вокруг чашки с выпивкой.

– А, не волнувайся, – махнул рукой Явор Заядло. – Мы за всякое с ним толкуем, когда ты ужо в ночнухе и бай-бай.

– Но мы всё одно за тобой призырива… Мфф, мфф!!! – Это Явор Заядло крепко зажал ладонью рот Тупу Вулли.

– Когда я в ночнушке? – возмутилась было Тиффани, но тут же сдалась.

Что толку! Они будут присматривать за ней, что бы она ни говорила. И если бы ей предложили выбирать, будут в её жизни Фигли или нет, она бы не раздумывала.

– Ты не обижукаешься, хозяйка? – Явор Заядло принялся шаркать ногами, как всегда, когда приходилось объясняться. – Джинни грит, тебе свезло, что этот вьюнош сюды набрёл, потому что он – сокровишше. А ты ж бум-бум, мы ж нипочём сокровишше не упустим.

Фигли, все как один, счастливо вздохнули.

Тиффани подтолкнула к ним чашку.

– Ну, это сокровище вы не стырите, – сказала она. – Но я бум-бум… я думаю, пора познакомить Джеффри с кельдой.

Снаружи шёл ливень, в пути они промокли до нитки и потом долго обсыхали у очага в фиглевской тайной пещере. Джеффри был в восторге от полёта и ничуть не смутился, когда ему сказали лезть в нору, запрятанную среди колючих кустов.

Он немного поёживался от неловкости, потому что взгляды всех Фиглей были прикованы к нему [40] На самом деле любой человек, который способен столкнуться с целым кланом Нак-мак-Фиглей и не навалить полные штаны, – настоящий храбрец. . Особенно взгляд Мэгги, старшей дочери Джинни, которая только что отважно протиснулась поближе, чтобы посмотреть на мал-мал громазду каргу и её приятеля. Она пригладила огненно-рыжие волосы и скорчила свою самую лучшую гримаску.

Джинни вздохнула. Скоро дочери придётся покинуть её дом. В клане может быть только одна кельда.

Только она это подумала, как Явор Заядло распахнул объятия, и Мэгги, протолкавшись к нему, уселась рядом.

– Моя дочура, Мэгги, – с гордостью представил её Явор Джеффри. – Вскорости ей ужо надо топ-топс свой собственный клан искать, она ж у меня уже большая красава.

Мэгги тут же вскинулась:

– Ну почём я не могу статься тута, а? – заканючила она специальным капризным голоском папенькиной дочки. – Мне тута хорошо, а мужа, – добавила она почти с отвращением, – и детов я не хочу заводить. Я в воины хочу.

Явор рассмеялся:

– Но ты ж не вьюнош, Мэгги, ты красава.

Он встревоженно посмотрел на Джинни: неужели она не научила дочь таинствиям? Не научила всему тому, что девушка должна знать, чтобы стать кельдой?

– А я умею подраться, – заявила Мэгги, надув губки. – Вон, Мал Дагги Носач пусть сказанёт, я ему раз крепко накидала люлей. А неча было со мной препиракаться!

Мал Дагги Носач, костлявый юный отпрыск Явора, потупился в своём углу, так что косы, украшенные по фиглевской моде бусинами, упали ему на лицо и на виду остался только нос. Дагги смущённо переминался с ноги на ногу.

– И я с Жабом [41]толковала, – гнула своё Мэгги. – Жаб грит, можно не блюсти традыции, ежли не хошь. Это таковское Право Человеку.

– Ну дыкс ты-то не человек, – резко вмешалась Джинни. – И чтоб мы этой разбредовины больше не слыхали! А ну кыкс тащи гостю добрый кус буранятины с нашеей особливой подливой!

Тиффани знала, что у Фиглей за подлива и из чего её делают.

– Улитки, – шепнула она Джеффри, когда Мэгги обиженно бросилась прочь.

К её изумлению, юная пикста проделала это точь-в-точь как госпожа Увёртка, если не считать, конечно, того, что Мэгги была всего пять дюймов от пят до макушки, а госпожа Увёртка ростом не уступала отцу Тиффани.

Джинни обладала удивительно острым слухом для такой маленькой женщины.

– Ах, мои ребяты чегой токо себе не делают с улиток, – сказала она. – Даж улитковое виски мастрячат.

Джеффри вежливо улыбнулся:

– Большое спасибо вам, кельда, но я не ем ничего, что когда-то бегало, плавало или ползало. В том числе и улиток. Пусть лучше живут.

– На самом деле Фигли разводят улиток, – пояснила Тиффани. – Всем надо чем-то жить, Джеффри, без этого никуда.

– Верно, – сказал юноша. – Но не за счёт чужих жизней.

Джинни наклонилась вперёд и положила маленькую орехово-смуглую ручку на его ладонь. Воздух в пещере застыл, и взгляды Джинни и Джеффри встретились.

– Когда-то таких, как ты, было много, – сказала Джинни после долгого молчания. – Я не обшиблась. Я видала тебя в котле. Ты – тот, кто бой остановит, мир принесёт, всех угомонит. Ты – угомон. – Она повернулась к Тиффани: – Береги его, Тир-вар-фойн.

Пока они шли на Родную ферму пить чай, Тиффани размышляла о словах кельды. Остановить бой. Принести мир. А ведь может статься, именно эти умения им пригодятся в ближайшее время… И стоило только об этом подумать, как по спине Тиффани пробежала дрожь. Это была такая настойчивая дрожь, означающая приближение несчастья. С другой стороны, возможно, это просто организм пытался сказать Тиффани, что был бы очень ей благодарен, если бы она в следующий раз отказалась от улиточной подливы. Она попыталась прогнать неприятное ощущение и снова задумалась о Джеффри. «Береги его», – сказала Джинни. И не зря, решила Тиффани. Возможно, впереди их ждёт нечто такое, с чем этот юноша справится как никто другой.

Вот тогда-то Тиффани и приняла решение: она отправится в Анк-Морпорк и возьмёт Джеффри с собой. Всё равно пора было навестить большой город – она же как бы главная ведьма. А вдруг городские ведьмы уже прознали об этом и судачат о ней между собой, будто она какая-то выскочка? Надо проверить. «И заодно, – пискнул тоненький голосок в голове, – может быть, получится повидать Престона». Тиффани постаралась отогнать эту мысль. Она же не по личным делам собралась в город. Она отправится туда, потому что она ведьма и у неё есть обязанности. Да, именно так она и скажет нянюшке Ягг – надо же будет предупредить об отлучке. Но надежда повидать Престона тихо прокралась в сердце и угнездилась там, отчего внутри сделалось немножко щекотно.