Терри Пратчетт - Пастушья корона [litres]

Никогда ещё мир не видел такой грозы. Она рушилась на землю безжалостно и мстительно, и эльфы бежали, точнее, пытались бежать, потому что на пути у них встали Нак-мак-Фигли, а маленький свободный народец эльфов не жаловал.

И Тиффани, стоя посреди боя, пока воздух содрогался от криков, вдруг подумала, что от неё уже ничего не зависит. Это ярость самих Меловых холмов выплёскивается сквозь неё.

Земная твердь под ногами дрожала, будто раненый зверь, рвущийся из силков. Пастушья корона пылала живым светом.

Пастушья корона, не королевская.

Корона той, кто знает, откуда она пришла.

Корона одинокого фонаря, бредущего во мраке ночи в поисках единственного заблудившегося ягнёнка.

Корона пастуха, оберегающего стадо от хищников.

Корона пастуха, способного управиться с самыми лучшими овчарками, каких знал мир.

Пастушья корона.

И снова Тиффани услышала голос из сна: «Тиффани Болен – всем пастухам пастух, ибо она ставит других превыше себя».

Король… нет, королева пастухов.

Она почувствовала: надо искупить перед короной то, что она позволила эльфам прийти и угрожать этой земле. И прошептала:

– Я – Тиффани Болен, мои кости и мел холмов – одно. Да очистятся холмы!

И мир изменился.

В Анк-Морпорке Гекс выплюнул расчёт для Думминга Тупса, и тот увидел в конце подчёркнутый ответ.

Молитвенный барабан в монастыре Ой-Донг повернулся, и монахи склонились в благодарном поклоне…

А в передвижном настоящем маленький мальчик взял маму за руку и сказал:

– Мама, большие бяки ушли…

В другой руке у него был деревянный паровозик, а на плече висел рюкзачок с инструментами. Возможно, в этом новом мире он станет инженером, подумала его мать.

А в Волшебной стране внезапно раздалось «Данннг!», словно лопнула нить, соединяющая два мира.

Битва всё ещё продолжалась – Фиглей, когда они разошлись, ничто не остановит, – и Тиффани шла сквозь неё, как во сне. Эльфы пытались бежать, но земля, похоже, удерживала их, и Тиффани прошептала:

– Мел холмов, приведи ко мне Короля эльфов.

Земля продолжала тяжело содрогаться, но ритм её танца изменился.

Пыль рассеялась, и перед Тиффани предстал сам Король. Тот же удушливый запах, те же длинные волосы, те же ветвистые рога – обознаться было невозможно. Ох уж этот запах! Он был словно самостоятельное существо. Но с другой стороны, подумала Тиффани, это запах жизни. Жизни по-мужски.

Огромная фигура нависла над ней.

– Ну и ну, ведьма Тиффани! Не могу сказать, что рад видеть тебя снова. Но, должен признать, тебе удалось меня… удивить. Впрочем, ты уже не в первый раз это делаешь, – задумчиво добавил он. – В прошлый раз я удивился, когда обнаружил твой подарок. Этот… сарай… гараж. Зачем вам, людям, нужны гаражи? – В его голосе слышалось любопытство.

– В них удобно заниматься… тем, что интересно. Там можно заложить фундамент будущего, – объяснила Тиффани. – А ещё это место, где тот, кто уже долго живёт на свете, может предаваться воспоминаниям.

– Воспоминаний у меня немало, – сказал Король. – Но вот уж не думал, что у тебя хватит могущества предложить мне новую забаву, увлечь меня новой потехой. Мало кто на такое способен и в этом, и в иных мирах.

Вот теперь, отметила Тиффани, Король эльфов начал её уважать. Он уже не обращался с ней будто с несмышлёной девчонкой. Он вёл себя почтительно. Но и сам он заслуживал уважения, поэтому она слегка, самую чуточку, склонила перед ним голову.

– Прости великодушно моих забияк, – лениво продолжал Король. Голос его звучал дружелюбно и ласкал слух. – Я нахожу их ужасно надоедливыми. Думаю, и ты тоже.

Он свирепо взглянул на дрожащего от ужаса Душистого Горошка, потом на тело Белладонны.

– Ты убил мою Королеву, мою прекрасную госпожу Белладонну, эльф, просто из прихоти!

Король эльфов выпрямился во весь рост и наотмашь ударил Душистого Горошка, мгновенно лишив жизни. Лишь пустая оболочка упала на землю. И несмотря на всё, что она знала об эльфах, Тиффани содрогнулась при виде этой небрежной жестокости.

– Жаль, что пришлось так обойтись с ним, – обронил Король. – Но иначе они не понимают. Увы, вселенная стоит на распутье, и за поворотом всё будет иначе. Нам же придётся либо приспосабливаться к переменам, либо уходить. Этот мир был хорош для нас, госпожа, – просто сказал Король. – Какая жалость, что теперь в нём царит железо. Однако возможно, за новым поворотом мы с тобой встретимся вновь, ведьма Тиффани, при более благоприятных обстоятельствах.

– Возможно, – согласилась Тиффани. – Но сейчас – уходите прочь с моей земли. – Её голос не дрогнул.

Тут раздался пронзительный паровозный свисток, и словно в ответ застучали колёса – от станции Дверубахи отправился утренний поезд.

– Прислушайтесь, ваше величество, – сказала Тиффани. – Это подал голос поезд на Ланкр, отправляющийся от станции в пять двадцать пять, и так звучит твоё будущее, господин. Если ты и твой народ останетесь, вам придётся до скончания века жить в мире, полном железа.

– Эти механизмы пробудили во мне интерес, – признался Король. – В гараже есть инструменты… Любопытно было бы попробовать соорудить нечто подобное без использования железа. – И он вдруг произнёс с лёгкой тоской: – Я маг и чародей, а значит, могу получить всё, что пожелаю…

– Ничего не выйдет, – сказала Тиффани. – Железные дороги не для тебя.

И Король ушёл – как ей показалось, в глубокой задумчивости.

Когда последние эльфы, хромая, бежали обратно в Волшебную страну, Тиффани отыскала Явора Заядло.

– Явор, давай похороним госпожу Белладонну на том самом месте, где она умерла. Я сложу пирамиду из камней над её могилой. Мы будем помнить этот день. Мы будем помнить её. – И она добавила тихо, почти про себя: – Нам нельзя забывать.

Когда утро перетекло в день, Фигли занялись приготовлениями к празднику, чтобы пить, есть, снова пить и рассказывать истории, которые подчас бывали длиннее рассказчиков.

Явор Заядло поглядел на Тиффани и сказал:

– Ну чё, хозяйка, мы нашенское отвоевали. Залазь в курганс – Джинни бу в щастьях позырить твою лицемордочку.

И Тиффани спустилась в нору. Ей показалось, что внутри стало просторнее, чем когда она была тут в прошлый раз. В огромной пещере вовсю реяли килты – Фигли плясали рил. Они любят плясать, по поводу и без.

Башмаки танцоров грохотали, будто бросая вызов вселенной. Кроме того, разумеется, каждый Фигль жаждал поведать остальным Фиглям, как геройски он проявил себя в бою с эльфами.