Александр Зиборов - Ловушка времени

Лекарь, поплевав на ладони, сноровисто взмахнул дубинкой и с шумным выдохом опустил её на голову пациента. Против ожидания, тот не свалился в спасительном обмороке, а завопил благим матом, и лишь повторный удар надолго вышиб из него сознание.

Ть-Фу мстительно потёр руки и радостно поведал мне, что вчера Ум-Ум категорически отказался одолжить ему порцию веселящего напитка, заявив, что все берут, но никто не возвращает:

– Так ему, скареде, и надо!

Тем временем знахарь молодецким ударом камня вышиб не менее десятка зубов пациента: они посыпались на землю, как горсть семечек. При осмотре больного среди них не оказалось – произошла фатальная ошибка. Лекарь меланхолично пожал плечами: мол, с кем не бывает, не ошибается только тот, кто ничего не делает. И не теряя присущего ему природного оптимизма, саданул по противоположной стороне челюсти… Отыскав в горсти выбитых негодный зуб, он с законной гордостью продемонстрировал его окружающим.

– Невыносимая скука! – зевнул Ть-Фу, потрогав свою опухшую губу.

Между тем безжизненное тело Ум-Ума волокли к хирургу: лечить размозженное темя. С радостным злорадством Ть-Фу припомнил, что вчера они с тем пропили весь хирургический инструмент и запас жил для сшивания ран.

Я пригласил Ть-Фу прогуляться, одному мне было бродить скучно. Не сразу, но он согласился.

На берегу речки милые детишки собирали булыжники для состязания в меткости, готовясь швырять их в цель, каковой они избрали голову задумавшегося чудака Эр-Ра. Именно про таких говорят, что они с натяжкой носят звание человека. Он отличался донельзя странным характером, постоянно выдвигал совершенно никчемные идеи, с точки зрения тукотумов: то намеревался собак приручить, то сеял зёрна, то пытался высекать искры, ударяя камнем о камень, то рисовал знаки, которыми пытался записать слова… Недавно он додумался до идеи колеса, бегал всю ночь и со сладострастным восторгом орал: «Нашёл!», переполошив всё племя. Группа отчаянных мужиков устроила ему «тёмную» – накрыла смрадной шкурой болотного козла и защекотала до беспамятства.

Ребятня зашла за спину Эр-Ра и принялась кидать увесистые камни в лысину изобретателя. После первого же попадания тот повалился без памяти, чем чрезвычайно разочаровал детишек. И они за это озлобленно попинали его ногами.

– Всё приходит в упадок, буквально всё! – сокрушённо покачал головой Ть-Фу. – Разве так мы веселились в наше время? Совершенно нет выдумки у современной молодёжи. Какая скука!..

Солнце повисло над горизонтом, тени удлинились.

– Уже и день, считай, прошёл! – опечалился Ть-Фу. – Совершенно ничем не примечательный день! Ужас! Скука, одна скука и ничего, кроме скуки. Серые-серые будни. Страх и ужас! Нет, если и завтра ничего не изменится, то пойду и утоплюсь. Это всё же куда лучше мучительных терзаний от скуки…

Теперь вы представляете, с каким безнадёжно унылым скептиком приходилось иметь дело? Он скучал постоянно, изо дня в день. Это походило на обязанность, если хотите, на хобби, которому он отдавался всей душой. Ть-Фу измотал меня постоянными припевами «пойду и утоплюсь!».

Однажды я вышел из себя. Привёл его к реке и предложил осуществить своё намерение. Он поначалу зажегся этой идеей, но потом опять впал в привычное уныние и, побрюзжав на ветреную погоду вкупе с холодной водой, покрутил пальцем у виска: «Дурак я, что ли, лезть в такую воду, она просто ледяная – разве что льдины не плавают!..» И ушёл умирать от скуки в свою пещеру.

Я был взбешён и крайне разочарован. Конечно, вода в реке была не как у меня дома в ванной, но утопиться при желании в ней было можно, что уж тут особенно привередничать!..

Но это крайности, а в общем Ть-Фу немало забавлял меня своей стойкой меланхолией и поразительной способностью находить у самого светлого явления тёмные стороны…

Если я любовался первобытным лесом и хвалил тишину, то Ть-Фу непременно бурчал: «Это потому, что охотники в нём всю дичь перебили». Как-то я принёс ему половину корчаги веселящего напитка, но он недовольно поморщился. Я спросил:

– Чем же ты недоволен на сей раз? Посудина ещё наполовину полна!

– Увы, она уже наполовину пуста! – вздохнул неисправимый скептик, первобытный философ, почти Сократ. Правда, весьма плохой Сократ…

Между прочим, это именно он обнаружил пятна на солнце. Оформить на это патент Ть-Фу, конечно же, не додумался, а посему остался безымянным гением истории.

А вот другой мой приятель Ту-Дыка в отличие от него был жизнерадостным, компанейским парнем. Но у него имелась одна трудно разрешимая проблема: трещина в стене пещеры. Она появилась давно. Незаметно ширилась, ширилась и скоро в неё можно было просунуть ладонь. Жена Ту-Дыки забеспокоилась, он же обрадовался: свежий воздух поступает в пещеру, дышать коим полезно для здоровья. Но супруга всё же заставила мужа сходить в пещероуправление. Там ему пообещали произвести ремонт, как только прекратится усадка пещеры.

– Вина строителей, – объяснили ему. – Они не утрамбовали должным образом грунт перед сооружением пещеры, отсюда усадка и, следовательно, трещина.

Ту-Дыка не унывал, а заткнул трещину травой и листьями, но сие помогло лишь на время. Трещина росла и через неё начали полчищами лазить тараканы и крысы.

Питекантроп поспешил опять в пещероуправление.

– Это естественный процесс, – сказал ему тамошний начальник. – Я же объяснил вам первобытным языком: оседает грунт, идёт усадка. Вот закончится она – тогда и произведём ремонт.

Ту-Дыка самолично завалил трещину камнями, но она росла… Ею начали пользоваться соседи как кратчайшей дорогой к нему, в ней играли детишки, хранилось старое барахло. Здесь отсыпался после запоев Ту-Дыка.

Супруга неведомым образом достала доски и попросила мужа заколотить трещину, но он в пьяном кураже обменял их на веселящий напиток и гудел потом неделю. Да столь усердно, что ему стали мерещиться птеродактили.

Однажды утром выяснилось, что саблезубый тигр выкрал через трещину жену. Впрочем, некоторые поговаривали, будто бы её умыкнул какой-то холостяк. Всё может быть! Истина же мне неведома.

Это произошло незадолго до моего появления в племени.

Ту-Дыка ходил немытый, нечёсаный, в изодранной шакальей шкуре, но ничуть не унывал. Не в пример нытику Ть-Фу он был неистощимым оптимистом. Его любимой присказкой были слова: «Нету худа без добра». А я ему подарил другую – «Провались земля и небо, я на кочке проживу!» Она в точности соответствовала его жизненному кредо. Он облобызал меня в порыве буйной радости и с той минуты повторял эти слова чуть ли не ежеминутно.

В жару Ту-Дыка радовался, что сейчас не зима и что он не мёрзнет. А в лютый холод он, несомненно, довольно приговаривал, что зато не изнывает от зноя, не истекает потом. Да и мух с комарами нет, просто прелесть!..