Павлина Морозова - Лес видений

Сравнение с камнем тут дано не для красного словца. Звук от удара об пол был такой, будто цветок весил как минимум полбезмена. Стоило коснулся пола, как он испарился, а ошалевший взгляд Немилы упёрся в изящные сапожки красно-коричневого цвета, перетянутые поперёк стопы ремешками, богато отделанными золотом и цветными каменьями. Золото и каменья загадочно мерцали при свете свечи, над голенищами сапог лёгкими волнами нависал синий шёлк шаровар, и сверху всё это великолепие было прикрыто поистине роскошным кафтаном с позолоченной вышивкой.

От восхищения Немила забыла испугаться. Она поспешно перевела взгляд выше, чтобы с почтительным благоговением глянуть в лицо незваному гостю. Значит, это правда, значит, боги услышали её мольбы и послали ей настоящего царевича! – Кто же ещё мог стоять перед ней, такой невозможно прекрасный, весь словно сотканный из тумана, белолицый, с огромными чёрными глазами, любопытно глядящими из-под нахмуренных бровей, носом, похожим на наконечник стрелы, настороженно сжатым ртом и немного женственным овалом подбородка! Волосы его почти полностью были скрыты отороченной белым мехом шапкой, но пара чёрных вихров самовольно торчала наружу.

Сапоги шевельнулись, незваный гость сделал шаг назад, в тень, и оттуда негромким голосом проговорил:

– Здравствуй, девица-красавица, ты уж не серчай, я не хотел тебя пугать.

В тени его лицо приобрело налёт трагичности, и это впечатление не смогло разрушить даже громкое сестринское «кхе-кхе», донёсшееся из соседней светлицы.

Немила приложила к губам палец, а потом на цыпочках метнулась до двери. Когда она повернулась, поблескивающая золотом фигура продолжала стоять на прежнем месте, а круглые, широко распахнутые глаза со сдержанным любопытством следили за действиями хозяйки комнаты.

Она поставила перед гостем колченогий табурет и знаком предложила присесть. Ничего лучше предложить она не могла, но позволить столь высокородной особе, ещё и мужского пола, сидеть на своей постели, было бы совсем уж неприлично.

Гость не оскорбился столь скромным предложением. Напротив, он присел на табурет с явным облегчением, будто ожидал куда худшего приёма. «Бедный! – подумала Немила. – Что же с ним приключилось? Какая беда с ним стряслась?»

Она набрала в грудь воздуха, чтобы задать свои вопросы вслух, но от смущения не смогла произнести вслух ни слова. Однако гость заговорил сам, точнее, тихонечко зашептал, подавшись вперёд и преклонив голову, отчего девичье сердечко застучало чаще:

– Прости, что вторгся вот так, без приглашения. Ты, наверное, и понятия не имеешь, кто я такой?

Немила отрицательно мотнула головой. Губы её всё ещё не слушались, да и не хотела она попасть впросак с догадкой, которая так и рвалась наружу. К тому же вид у гостя был такой затравленный, что она боялась ненароком спугнуть его или обидеть своими грубыми манерами.

– Я расскажу тебе свою историю, – пообещал незнакомец. – А для начала ответь, как зовут тебя, красавица?

Она выпалила своё имя – «Немила» – а он, кивнув удовлетворённо, как и обещал начал сказывать:

– Кажется, случилось это целую вечность назад. Был я когда-то младшим сыном в семье, и имелось у меня два брата. Настала нам пора жениться, и придумал отец, как с помощью женитьбы нашей Ему угодить, дабы добиться ещё большего от Него покровительства. Решил он, что не должны ни мы сами, ни наше окружение вмешиваться в провидение Его, а для того дал нам три лука, три стрелы, и отпустил нас на три разные стороны. Знакомо ли тебе то, о чём я говорю?

Немила не поверила своему везению, но кивнула.

– Тогда я буду краток, – скромно ответил высокородный гость. – Братья мои ушли совсем недалеко от того места, где мы расстались. Запустили они свои стрелы ввысь, и упала одна из них на окраине Лыбедь-града, а другая до деревни ближайшей долетела. Одну стрелу подняла купеческая дочь, а другую – боярская. Я услышал об этом уже много позже, поскольку к тому времени, как они нашли свои стрелы, уже далеко от града отошёл и в чащу лесную углубился. Не знаю, чего меня туда понесло, но ошибка моя оказалась роковой, ибо застрял я в болоте.

Немила тихо охнула. Она обожала истории, которые вызывали во всём теле мурашки, но обычно происходящее в них было делом давно минувших дней, а то, что рассказывал желанный и гость, относилось к совсем уж недавнему прошлому, а потому вызывало в ней особый душевный трепет.

– По первости подумал я – всё, умру прямо в той трясине, потому как докричаться мне не удалось ни до одной живой души, но потом вспомнил о наказе батюшки и последним отчаянным движением послал в неизвестность свою единственную стрелу, не надеясь уже ни на скорую женитьбу, ни на спасение.

Помолчал он немного, а потом вздохнул тяжело и продолжил:

– Как ты понимаешь, настигло меня спасение из непростого положения, но такое, что я уже не рад был и желал смерти в том болоте. Моя стрела застряла в избе страшной колдуньи, которая живёт в лесной чаще испокон веков и которую всякий благоразумный люд всячески избегает тревожить. Ты, конечно, понимаешь, о ком я говорю.

Немила совершенно искренне ужаснулась. Речь шла о той самой колдунье, которая когда-то помогла Лыбели и Кию, той самой, которая предупредила людей не попадаться ей на глаза. О Бабе-яге, жуткой обитательнице дремучего леса и его охранительнице, встреча с которой никому не сулит добра!

– И что было дальше? – пискнула Немила.

Гость сцепил руки в замок и преисполненным трагизма голосом шепнул:

– Она потребовала с меня исполнить волю отца и жениться. На ней, на тысячелетней старухе! А ежели откажусь, пообещала меня проклясть на веки вечные. А теперь позволь представиться. Я Иван, царский сын.

Вот и упал покров тайны окончательно. Перед Немилой стоял один из трёх претендентов на престол, пропавший царский сын, в точности такой, как на портрете, только ещё живей и прекрасней.

Но жениться на колдунье! Чуть не заплакала она от жалости к царевичу и к самой себе – неужели, неужели счастье упущено! Царевич уловил её состояние, чуть наклонился вперёд и успокоительно произнёс:

– Ну-ну… что же ты… не плачь, пожалуйста. Я же не сказал самого главного. Я отказался связывать себя с колдуньей. А иначе разве ж я стоял тут перед тобой? Но правда и то, что я не могу жениться ни на ком другом, а потому не возвратиться мне домой никогда.

Слёзы высохли, не успев пролиться. Немила с интересом вскинула голову.

– Чего это… – выдохнула она, – чего это не можешь жениться?

* * *

Чёрный цвет глаз – самый загадочный из всех. Как ни описывай такие глаза – бездонные ямы, сгустки чистой тьмы, непроницаемая ночь – ничто из этого даже близко не стоит с теми ощущениями, какие испытываешь, глядя в них: любопытство, смущение, жар и безотчётный сверлящий страх…