Эйми Картер - Сердце Хищника [litres]

– Вернёшься с нами? – спросил он, взяв в руки фотографию. – Нас никто не тронет. Малкольм изгнал Альфу.

– Он меня не примет. Я же предательница, – отозвалась она. И хотя она могла оказаться права, Саймон пожал плечами.

– Раз Малкольм принял меня, то и тебя придётся.

Она полузадушенно фыркнула.

– Хватит делать вид, будто простил меня. Я понимаю, что натворила.

– Я не простил. И не знаю, смогу ли. Но… – он кашлянул, прочищая горло. – Ты лгала, чтобы защитить семью. Я могу это понять.

Её лицо запылало.

– Мне безумно жаль, – прошептала она.

– Знаю. – Он сделал вид, что рассматривает фотографии и не видит, как Уинтер поспешно стирает с щёк слёзы. – Дэррил погиб.

– Что? – Она распахнула глаза. Отложив фотографию, она поднялась и шагнула ему навстречу. – Саймон…

– И они забрали маму, – безучастно добавил он. – Думаю, больше я её не увижу.

Уинтер закусила губу.

– Увидишь. Я знаю Ориона лучше всех на свете. Он многое мне рассказывал, и если кто и способен его выследить, так это я. Я на всё пойду, чтобы помочь её отыскать, Саймон. Клянусь.

Он покачал головой.

– Я обещал Дэррилу… обещал, что больше не буду рисковать.

– Не получится, если Орион раздобудет скипетр. Я думала, что он поступит правильно, но… – Уинтер замолчала и глянула на фотографии мужчины и женщины. – У меня не было мамы. Но у тебя… у тебя есть шанс вернуть свою. Ты не можешь сдаться, Саймон. Просто не можешь.

Он отвёл взгляд; в горле встал ком. Да, он не мог.

– Я не знаю, что делать.

– Придумаем, – сказала Уинтер. – Ты не один.

Между ними воцарилась тишина, а затем он произнёс:

– Ты… ты не виновата в том, что случилось.

Она помедлила.

– Виновата. Я прекрасно понимала, что делаю. Но не думала, что всё закончится так.

– Это ещё не конец, – сказал Саймон. Она была права – он мог делать что угодно, но, если Орион заполучит настоящего Хищника, их с братом жизни окажутся под угрозой. Значит, он мог сдержать данное дяде Дэррилу обещание только одним способом: не оставить Ориону и шанса. – Прости, что сказал ему, что ты змея.

– Не извиняйся. Перрин бы всё равно рассказал. Да и я заслужила. – Она шмыгнула носом и сделала ещё один осторожный шажок навстречу. – Я на твоей стороне, Саймон – что бы ни случилось. И я не позволю никому тронуть Нолана, пусть он и жаба. Знаю, ты никогда меня не простишь, но, может быть… может, мы сможем стать друзьями. Когда всё закончится.

Саймон покачал головой. Он понимал, что никогда не забудет произошедшее; понимал, что смерть дяди оставит незаживающую рану – но он и так лишился стольких людей.

– Уинтер… мы уже друзья.

У неё задрожали губы, и она просто молча его обняла. И из последних сил Саймон обнял её в ответ.

Дэррила похоронили на краю зоопарка, у статуи волка, склонившего голову. Малкольм тихонько пояснил Саймону, что это могила его отца и что в честь Дэррила воздвигнут вторую статую. Могилы остались безымянными, и больно думать, что каждый день мимо будут проходить туристы, делая фотографии и потирая волчьи носы, не зная, что на самом деле они олицетворяют.

После завершения похорон, когда все потянулись к Арсеналу, спеша поужинать, Саймон остановился и повернулся в сторону своей бывшей квартиры. Самого дома он не видел – было слишком далеко, – но очень хотел побывать там в последний раз. Спрятав руки в карманы, он подошёл к Малкольму, который пустым взглядом смотрел на могилу Дэррила.

– Пора возвращаться, – наконец, сказал Малкольм, прочистив горло. – Уже поздно.

– Я хотел сходить домой, – сказал Саймон. – Понимаю, это опасно, но я быстро. Просто заберу свои вещи. – Самое основное у него было с собой – мамины открытки, например, и карманные часы, которые вернул дядя Дэррил. Но ему нужно было доказать себе, что вся оставшаяся позади жизнь действительно прошла, а не просто приснилась. Да и он обещал принести рептилиям все книги, которые сможет донести.

– Я тоже хочу сходить, – сказал Нолан, возникая у них за спинами. – Я ни разу не был в городе.

– Раз они идут, то и мы тоже, – присоединились Джем с Арианой, которые присутствовали на похоронах в качестве моральной поддержки. Вздохнув, Малкольм прикрыл глаза и не открывал так долго, что Саймон заметил мелькнувшую на его лице боль.

– Ладно, – тихо сказал он. – Но только один раз.

Он позвал с собой половину стаи, и все вместе они добрались до Пятой авеню и сели в три такси. Нолан с Саймоном оказались зажаты на заднем сиденье с Малкольмом, и когда такси помчалось по улице, Нолан нервно выглянул из окна.

– Ты что, действительно ни разу не выходил в город? – спросил Саймон. Брат покачал головой.

– Альфа… бабушка… Она говорила, что там слишком опасно. Она даже не разрешала гулять по Центральному парку.

– Дядя Дэррил тоже никуда не отпускал меня одного, – произнёс Саймон, чувствуя, как имя дяди горчит на языке. – Но я всё равно ходил через него в школу и из школы. Думаю, тебе понравится моя тропинка. Она короткая.

– Нет, – устало сказал Малкольм. – Мы никуда не пойдём.

– Она недалеко от дома, – сказал Саймон. – Я просто хочу пройтись по ней в последний раз.

К удивлению Саймона, дядя сдался куда легче, чем он ожидал, и двадцать минут спустя они подъехали к знакомому углу Центрального парка. Сердце сжалось, стоило Саймону взглянуть на свой бывший дом. Двое волков из стаи направились собирать вещи, и Саймон едва не попросился пойти с ними. Но радостное предвкушение, написанное на лице Нолана, заставило передумать и провести их по тротуару в глубь парка.

Вечер был тёплым, и весь город словно растаял, отходя на задний план. Стая разошлась, внимательно следя за каждым пролетающим мимо голубем, и Саймон отвёл Нолана, Ариану и Джема на тропу, по которой он ходил в школу.

– Это моё любимое место, – сказал он, наблюдая за парой белок, ругающихся их-за жёлудя. – Здесь тихо, а бурундуки с птицами любят болтать. Правда, только о еде, но…

– Смотрите-ка, кто это! – раздался знакомый голос. – Саймон, наш местный Шизик!

Саймону показалось, будто он вновь прыгнул в ледяной бассейн белого медведя. Впереди по дорожке вальяжно шли Брайан Баркер и его шайка, хохоча и кидаясь палками в белок. Позади них, вновь сгибаясь под весом пяти рюкзаков, кое-как плёлся Колин.

– Это ещё кто? – спросил Нолан, прячась у него за спиной и пригибая голову. Саймон понимал его желание спрятаться.

– Никто, – ответил Саймон, когда они подошли ближе. – Просто придурок, считающий себя важной шишкой.

Ухмылка Брайана превратилась в оскал. Малкольм со стаей попытались было взять их в кольцо, но Саймон покачал головой. Ему нужно было разобраться с ним без их помощи.

– Да уж поважнее буду, чем некоторые, тупорылый, – сказал Брайан. – У меня-то хоть друзья есть.