Анастасия Вихарева - Выжить и вернуться

Посох ей был необходим. Она все же надеялась, что сможет связаться с Илорином сама, или разберется в устройстве и найдет нужное слово. Боги знали все, им будет несложно открыть секрет, если поймут, с чем она уходит в другой мир.

– Что сие значит? – встревожился Игорь.

– Мне нужно попасть туда… – немного подумав, призналась Любка. Рано или поздно, все равно пришлось бы открыться. – Я не знаю, насколько я тебя покину, но так надо. А вернуться я смогу, если только найду посохи тех магов, которые принесли меня в твой мир.

– Кому надо? Им? Ты посмотри, что они с нашим миром сделали! – Игорь взбесился. – Суки они! Мы не живем, мы выживаем и существуем!

– Игорек, как бы поступила героиня твоего романа? Осталась коротать век с любимым или побежала спасать мир?

– Ну… Это, знаешь ли, новая сюжетная линия… – насупился Игорь. – Но мы не в романе, мы в жизни.

– Ну, вот и славно, – обрадовалась Любка. – Ты не поставишь чайник?

– Он горячий, – обижено отозвался Игорь. – Я даже поужинал без тебя. Ты можешь вечно искать свой посох! Думаешь, они не защитили их колдовством?

Любка заинтересованно взглянула на Игоря.

– Что ты хочешь сказать?

Иногда Игорь ее поражал своей смекалкой, которая извлекала на свет такие невероятные на первый взгляд гипотезы, что поначалу они казались сумасшедшими. Но рассмотрение их, как это ни странно, в конце концов, выявляло в них гениальную простоту и стройную логическую последовательность.

– Первое: он зарыл посох, сжег мага, пообещал вернуться. Сказал, вернусь через час. А кто бы зарыл его посох и сжег его самого? – Игорь брезгливо скривился. – Если, конечно, он вернулся… Трусы и подонки жить хотят больше других.

– Но если он был под заклятием, он не смог бы поступить иначе…

– Следовательно, там два посоха и один скелет. И место, я так думаю, он закрыл не снаружи, а изнутри.

– То есть, мне надо искать заклятие, которое не нападает, а защищается?

– Ну да! Второе… В каком роддоме ты родилась?

– Здесь… Мы проходили мимо… От больницы остались руины…

– Мать твоя была уже в роддоме. Полчаса туда, полчаса обратно. Или чуть меньше – ему нужно было еще поколдовать над твоей матерью.

– Вынуть мертвого ребенка, положить рядом меня, стереть память…

– Да, но это не главное, – усмехнулся Игорь. – Судя по твоим рассказам, твоя мать была прекрасная женщина, готовая на самопожертвование, на любовь, образованная, и одновременно совершеннейшее чудовище – жестокое, бесчувственное, удивительно напоминающее существо, которое ты называешь Голлем.

– Ну-у… – Любка задумалась. – Это не удивительно, он постоянно был рядом.

– НО! Чтобы Голлем вошел в человека и подчинил себе, у человека должна быть некая срытая основа. Твоя подруга, с которой ты жила, относилась к тебе лояльно, но по сути, она жертва. Детдом и все такое. Или твоя рыжая подруга Инга, у которой начались проблемы. Или я… Я тоже жертва. А твоя мать не была жертвой, она была бойцом, который то проигрывал, то выигрывал. Она сопротивлялась, но поскольку Голлема не видела, боролось с тобой.

– Прав… Ты умопомрачительно догадлив… Прирожденный психолог, – Любка хлопнула себя ладонью по лбу, задумавшись и присаживаясь рядом. – И поэтому я не смогла ее вылечить, она видела во мне врага!

– Можно без комплиментов? – сухо попросил Игорь. – Любой писатель должен иметь хоть какое-то преставление о внутреннем содержании своих героев. Рядом был какой-то городишка. Или поселок. Как далеко ты можешь уйти за двадцать минут?

– Километров на сорок… Игорь, ты гений!

– Я не гений, я просто здравомыслящий человек… А ты уверена, что вернешься? Я не представляю, как ты встретишься с человеком… с магом… с которым имеешь какую-то сверхъестественную связь… И при этом между вами ничего не будет?

Игорь впервые взглянул на нее с раздражением. Он не верил ей и залезал в панцирную раковину, закрываясь стеной. Любка тяжело вздохнула.

– Уверена, – ответила она. – Не надо ревновать к человеку, который в нашей бессознательной памяти становится мной.

– Я не могу! – воскликнул Игорь. – Это какой-то бред.

Что ж, откровенный разговор не стоило откладывать, если он сам его начал.

– Связь все имеют, но доказать ее можно лишь путем глубокой медитации или внезапного нападения, – сухо констатировала Любка. – Где-то по белому свету бродит и твоя душа. Представь, что твой мозг травмировали, а потом ты пытаешься вернуться в нормальную жизнь. Ужас в том и заключается, что миллионы людей не подозревают о существовании чужой памяти в своем подсознании. И каждый день к ним приходит информация, которая может, как поднять, так и убить их. В вашем мире, когда червь закрывает информационные поля, найти ее фактически нереально. То есть, найти-то можно, но лишь используя определенные посылы, которые приведут ее к тому человеку, который даст их тебе. Нельзя заставить душу искать себя, нельзя позариться на ее имущество или близких людей… В каждом случае есть объективные причины, которые помешают найти друг друга.

– Ну почему же? Я ее чувствую… – не согласился Игорь, чуть остынув.

– Не ее… В том-то и дело, – покачала Любка головой. – Твоя истинная олицетворяет множество людей, которых ты видишь ее глазами. Ты – моя семья, но ты не должен желать зла моей душе, как я не пожелаю твоей. Не убий, чтобы случайно не задеть душу или кого-то, кто ее хранит, не укради, чтобы опять же, не устрашить душу свою, не прелюбодействуй, чтобы не выставить ее на посмешище, как брошенную и отверженную, не пожалей ничего из того, что есть у твоей души, не говори ложного свидетельства, чтобы правда не убила ее, ибо она будет презираема за ложь твою, не злословь на родителей, чтобы упреки их не стали тебе могилой в сердце ее… И выбей зуб и отсеки руку врагу, иначе облетишь вместе с душой твоей. У меня есть все основания ревновать тебя, но я понимаю и не ревную. Там, Игорек, что-то происходит, на черный мрак наступила. Страшный холодный ужас – и боль, стоит до него дотронуться. В конце концов, это я убиваю их… Я! И мне не будет покоя, – покачала Любка головой.

– Их нет! Ты пойми это, их нет! – с болью в голосе проговорил Игорь. – Ни на небе, не под землей, ни слева, ни справа… Я не понимаю… Я даже думать об этом не могу!

– Игорь, когда ты писал книгу об умирающем мире, неужели ты не испытывал хоть сколько-то жалости к ним?

– Любушка, это мои фантазии! – напомнил Игорь. – А может быть, ты моя душа, которая приняла их, как другой мир? Нет, ну, правда? А я твоя душа, и мы поднимает этот мир вместе?

– Угаданная тобой правда не стоит на месте, – скептически усмехнулась Любка. – Дух Изгнания каждый день открывает тебе что-то новое, откуда он это берет?