Ирина Сыромятникова - Проводы империи [litres]

Су’Никар вынужден был признать, что ничего.

– А иноземцам горожане добровольно золото несли, последние заначки выгребали, самые тайные тайники! – Су’Хамат восхищенно поцокал языком. – Хитрые, как воронье племя. Что горожане, им даже печатные в харчах не отказывали!

– И не говори, – проникся Су’Никар.

– Лучше подумай, что мы делать будем, если встретимся.

– Может, и не придется ничего делать. Ты ведь слышал, кто с ними увязался?

– Пастырь, – спокойно кивнул Су’Хамат. – И внешность у него еще такая примечательная…

– Высокий, белые волосы, вытянутое лицо, неопределенного возраста, говорит с легким гортанным акцентом, – процитировал Су’Никар доклад Т’Ахиме. – Знает кое-кого из местных, но сам не отсюда.

Су’Хамат покачал головой, словно удивляясь, как младший по сути, но формально – командир, может быть таким ненаблюдательным.

– У этого пастыря внешность народности талле, – с раздражающей терпеливостью разъяснил он. – Их на всю империю таких сотни три было. Когда светлорожденные на юг драпанули, тут осталась семья Амиши и еще община в Кунг-Харне.

– То-то нас сюда погнали! – прозрел Су’Никар.

– Угу. Только этот талле не из имперских, не из тех, что клятвы принесли. Сам думай, в помощь он нам будет или наоборот.

Су’Никар покивал, но про себя решил, что задумываться над этим не станет, а то закончит подобно Су’Хамату – на восьмом десятке ни детей, ни статуса.

«Что за проклятый поход! Ни золота, ни славы, поганство одно!»

То, что армейским экспертам жадность мозги отшибла, – это я не подумав сказал. В общем, проложить маршрут Ридзер все же соизволил, тут-то и выяснилось, что Кунг-Харн находится в совершенно немыслимой дали и по карте это отчетливо видно.

Капитан попытался разрешить противоречие с непосредственностью боевого мага – подошел к Ли Хану с вопросом:

– Послушай-ка, а у тебя поближе друзья есть?

– Есть.

– О!

– Но бериллов у них нет.

– А-а…

Я с интересом ждал, какая страсть возобладает в душе капитана, в результате этот гад подвалил с вопросами и ко мне:

– Слышь, Тангор!

– Мм.

– Грузовики такой путь потянут? – Он подсунул мне карту, где длинной загогулиной отмечался наш будущий маршрут.

– Потянуть-то потянут, и туда, и обратно. Только через густо населенные районы нам лучше не ехать. – Я потыкал пальцем в подписанные точки, обозначающие города. – И уточни, ради Короля, у нашего чудика, как лучше через вот эту реку переправляться. Выдержат ли их мосты вес грузовика?

Ридзер проникся и снова пошел трепать нервы Ли Хану.

Так бы он и мотался туда-сюда, выясняя вес, скорость, проходимость машин, если бы я не подошел следом и после некоторой борьбы не развернул бы перед белым карту. Ну да, армейское имущество! Но мы-то знаем, что она срисована с са-ориотских образцов один в один.

– Покажи-ка нам, дружок, как лучше добраться до этого твоего Кунг-Харна!

Сразу выяснилось, что в са-ориотских реалиях капитан разбирался… скажем так: не сильно. Во-первых, о переправе через мосты следовало забыть: по каким-то не очень понятным мне причинам власти распорядились их снести, увеличив, таким образом, масштабы охватившего страну хаоса. Во-вторых, Ли Хан что-то слышал про наступление карантинных феноменов с юго-востока, а в нескольких левобережных городах случился бунт. В результате, чтобы добраться до приисков, расположенных в глубине континента практически точно на запад от нас, требовалось сделать серьезный крюк на север.

– Рекомендую ехать вот так.

– А эта загогулина зачем?

– Тут дорога проходит по малозаселенной местности, к тому же у меня там живут знакомые. Есть другой путь от побережья, но он проходит через Тусуанскую долину.

Я сурово посмотрел белому в глаза: ему-то с чего опасаться местных властей? Белый ответил ясным, честным взглядом.

В результате сделанных Ли Ханом пометок ценность армейского имущества сильно возросла, а наш маршрут удлинился вдвое против нарисованного капитаном. По утвержденному плану нам следовало сначала сильно уклониться на юг, а потом, не покидая береговые Понтиакские горы, пройти их насквозь и оказаться сразу в верховьях Тималао – второй по величине реки континента. Затем обойти водную преграду с севера, а дальше – здравствуй, Харанское нагорье, здравствуй, Кунг-Харн! Какие-то жалкие полторы тысячи километров по прямой.

– Вот что: думай, где мы сможем подработать. Овса, походу, на весь путь не хватит.

Ли Хан понятливо кивнул.

К рывку через безлюдную местность мы подготовились по мере сил: в расположенных вдоль тракта деревнях набрали масла (черноголовые по-прежнему охотно платили за защиту, стоило им чуть-чуть помочь), я пару раз запустил алхимический котел и заполнил все пустые бочки топливом. Для кота купили корзину с крышкой и непрозрачно намекнули белому, что, если хоть раз утром вещи окажутся влажными, скотина будет жить там. По настоянию Питера приобрели войлочные сапоги и одеяла из белой пушистой шерсти, от одного взгляда на которые меня начинало мутить (температура по ночам уверенно держалась под тридцать).

Я сосредоточенно готовился к дальней поездке, пытаясь предугадать любые сюрпризы, которые могут преподнести нам природа и са-ориотцы, естественно, но главный нежданчик прилетел ко мне с другой стороны.

Все началось незаметно, с безобидного вопроса:

– Слышь, Тангор, а это есть можно?

Рурк поставил передо мной целое ведро нарядных золотистых грибов. Вживую я их видел в первый раз, но по описанию узнал сразу.

– Есть – нельзя, можно использовать в качестве ингредиента к зельям.

На физиономии Рурка отразилось глубокое разочарование, он протянул руку, но, поймав хмурый взгляд, пожал плечами и оставил ведро мне. Бесплатных консультаций не даю! Так я стал счастливым обладателем трех килограммов поганки императорской – дальней родственницы краухардской горькуши. Знаток всяческих зелий, магистр Тиранидос считал этот гриб идеальной основой для черной свечи. В тот же день тенты фургонов украсились (с внешней стороны) холщовыми мешочками с сохнущими грибами.

Следующим любителем советов оказался Браймер. Отрядный артефактор оценил мою предприимчивость и интересовался, нельзя ли заменить чем-нибудь кое-какие зелья. Обещал ему обработать местные корешки и травки, при условии, что собирает их он, а продукт – делим поровну.