Ирина Сыромятникова - Проводы империи [litres]

– А вы не хотели бы обновить амулеты? – обреченно поинтересовался белый у градоправителя.

– Мне кажется, что ваши друзья слишком спешат, чтобы заниматься столь масштабным делом с должной ответственностью. К тому же утром молния ударила в здание телеграфа, и мне нужно лично проконтролировать ход восстановительных работ.

– О! – понятливо кивнул белый. – И сколько продлится ремонт?

– Два дня, не больше. Кстати, вы в курсе, что школа изгоняющих в Гратте расформирована?

– Да что вы говорите!

– Да, да, все укрощающие вывезены на юг. Ну, не буду вас задерживать.

И мудрый градоправитель (да продлят Небеса годы его жизни!) не спеша удалился вниз по улице.

Вовремя! К месту сбора стали стягиваться колдуны, хвалящиеся друг перед другом покупками. В целом приобретения разделялись на два вида: блестящее и съедобное. Сувениры из арх-харамского стекла отправлялись в личное имущество, а корзины с едой подвергались немедленному разорению. Глядя на черных, с упоением жующих экзотические деликатесы, белый пожалел, что не нашел времени купить орехов в меду. Козинаки тут совершенно особенные…

От гостиницы подтянулся грузовик с отставшими. Разговор белого с чиновником от куратора не укрылся (вот ведь глазастый!).

– Что, знакомых встретили? – подозрительно прищурился он.

– Я уточнял наш маршрут! – огрызнулся Ли Хан. – Теперь точно известно, что в Гратту нам не нужно. Кроме того, я получил уверения, что в ближайшие два дня в городе не будет работать телеграф, а значит, к нашему появлению в Тусуане не успеют подготовиться. Но ехать придется быстро! Все готовы?!!

– Не, – помотал головой Рурк. – Капитан бабе цацки покупает!

Белый спрятал лицо в ладонях.

Ридзер изволил явиться через полтора часа, довольный, как слон. В руках он нес пирамиду коробочек, обернутых расписной рисовой бумагой и перевязанных шелковыми лентами. Образу сурового боевого мага такие приобретения решительно не соответствовали. Сосредоточенно упаковав добычу в походный сундучок, колдун удовлетворенно хмыкнул и огляделся:

– Ну что, кого ждем?

– Никого, – вздохнул Ли Хан.

Рурк вжал в пол педаль газа. Ощущение падения вверх усиливалось. Дар, упрямо молчавший полгода, настойчиво давал о себе знать.

И не видно, ничего не видно.

Наверное, я – единственный черный маг, которого люди похищали больше одного раза в жизни. В смысле настоящие колдуны либо сразу героически гибнут, либо навсегда отбивают у окружающих желание заниматься чем-то подобным. А вот я на рекорд пошел: это был третий (третий!!!) раз. Даже не знаю, считать это проклятием или показателем популярности.

Обстоятельств не помню: вот я ужинаю в трактире, а вот уже погружаюсь в пушистое розовое облако, плавно переходящее в глухую черноту. Из забытья меня вырвал запах нашатыря, словно выключатель: вот ты здесь и сразу – уже там. На первый взгляд я находился в своей гостинице, но в чужой комнате и люди вокруг толкались какие-то незнакомые. И, судя по неприятному, но знакомому холодку в груди, магия была мне недоступна.

– А-чу хо-ха? – задал я вполне логичный в данной ситуации вопрос и попытался прокашляться.

Растолкавший меня хмырь разразился водопадом фраз на непонятном наречии. Спрашивается, зачем я с Ли Ханом са-ориотский учил, если теперь ни слова не понимаю?

– А-чу? – без всякой надежды уточнил я.

И этот гад врезал мне ногой по ребрам!

– Во-чу?!! – вырвалось у меня совершенно естественно.

Кандидат в покойники плюнул на пол и отошел. Ничего-ничего, мужик, я тебя уже запомнил!

На место одного идиота подошли еще двое. Меня подняли, усадили на табурет и принялись рассматривать со всех сторон.

– Похоже, заморского наречия он не знает… – заговорил один из похитителей на понятном мне языке.

«Ах, так это был ингернийский! Ни в жизнь бы не догадался».

– …да и на порченого не похож.

Тронутыми порчей в И’Са-Орио-Те именовали черных.

«Да, да, детка! Я – не порченый. Только оковы с меня сними».

Но чувство самосохранения этих людей еще не покинуло.

– С этим пускай укрощающие разбираются, – отозвался второй. – Оно нам надо, инициированного на руки получить?

Подход разумный, но все равно непонятно, почему они до сих пор живые.

– Говорю же – Дархут облажался! – горячился первый. – По ориентировке грузовиков должно быть два, а с пастырем – полтора десятка сопровождающих. Где они?

– Но пастырь-то налицо! – резонно возразили ему. – И машина не наша.

– Амулеты у Дархута тоже не наши, но это ничего не доказывает.

Логического решения противоречие не имело, и оба спорщика сосредоточились на мне.

– Говори, где пастырь?

– Не знаю! – честно ответил я, мысленно пообещав вставить Ли Хану фитиль по гланды.

– Как звать?

– Томша.

– Откуда родом?

– Из Миронге.

– Чем занимаешься?

– Вожу машину.

– Где твоя пайза?

– У хозяина Ли!

С этого момента я все вопросы без колебания переводил на белого. Зачем приехали? – Хозяин знает! – Куда направляетесь? – У хозяина спроси! И при этом я непрерывно улыбался и кланялся, что сидя делать было не так-то просто. А какой выбор? Они рассматривают меня в упор! Стоит мне остановиться или хотя бы нахмурить брови, как моя видовая принадлежность станет очевидна любому, кто не слеп. Фиг им! Я не черный, я не черный! Я просто дурак, раз с Искусником связался. Куда слиняла эта хитрозадая сволочь?!! Надо надеяться, что он хотя бы Ридзера предупредит о том, что со мной произошло.

Не найдя способа прищучить Ли Хана и не сумев завести трофейный грузовик (ключ у хозяина Ли!), са-ориотцы решили довольствоваться тем, что есть – мной. К входу в гостиницу подкатила жестяная таратайка (убогий уродец с все тем же двигателем на спирту), вербовщик и его охрана (четыре человека и черный) уселись в нее сами, загрузили меня и надыбанные из номера белого вещи, а потом с легким сердцем отправились в путь.

Естественно, первым делом я попытался установить, куда мы едем.

– Мы держим путь в тусуанскую Школу Темного Истока! – немного высокопарно объявил один из охранников. – Волею светозарного Анатари’Шарпа ты избран для служения народу империи. Радуйся!

Надо ли говорить, что счастья от возможности послужить тусуанскому Наместнику я не испытывал? Наоборот, меня мучило подозрение, что мы друг другу не понравимся. В голове не вовремя обозначился встревоженный Шорох.

«Уйди, собака, без тебя тошно! Все равно не поможешь ничем – светло тут, да и отвращающие знаки у них в порядке».

На прощанье монстр испустил сложную эмоцию, которую по-человечески можно было сформулировать: «И как ты умудряешься все время влипать в истории?»

А что – я? Я ни в чем не виноват! Это все Искусник гадит.