Ксен Крас - Бремя крови [litres]

В свою очередь, Верд Флейм предложил вернуть замки и земли, ранее принадлежавшие Глейгримам, в обмен на их родовые замки и земли, находящиеся сейчас под чужим влиянием. Обмен мог стать взаимовыгодным – Флеймы лишились бы большего количества крестьян и полей, но получили бы прекрасный старый замок у реки Спарк, притока Тиары, одной из самых больших водных артерий королевства.

Осталось только решить, каким образом убедить Дарона Флейма.

Олира утверждала, что отпускать ценного пленника – полнейшая глупость, приближённые к лорду и входящие в совет сиры поддерживали кузину, а советники придерживались мнения Раяла – доказать, что письмо отправлено с доброй воли наследника и без приставленного к горлу ножа правителю Флейму, в разгар войны будет сложно.

Все их планы порушило присоединение к Флеймам ещё двух их вассалов, до этого отказывавшихся погибать от руки потомка проклятого короля, и осада замка, что сейчас занимал Хагсон со своим войском.

– Осадой руководит сам Зейир Флейм, милорд. И у нас есть опасения, что он пойдёт на всё, чтобы добраться до вашего брата.

В Малом зале собралось много людей – рыцари, советники, пожилые и доказавшие свою преданность писари и лекари, командующие, придворные, которым лорд всецело доверял, и родня Раяла.

– Показания разведчиков разнятся – одни говорят, что войско лорда Зейира насчитывает около семи тысяч человек, другие утверждают, что не менее десяти тысяч.

– Даже против семи тысяч Хагсон не продержится долго. Среди его людей есть и раненые, они ослаблены завоеванием Кеирнхелла и не готовы к новым сражениям.

– Большая часть наших войск рассредоточена вдоль границ, на помощь к Хагсону сможет прийти разве что полторы тысячи пехотинцев и около шести сотен конницы.

– Этого недостаточно! – Олира, хоть и была женщиной, получила разрешение принимать участие в совете. В своё время прадед Раяла даровал подобное право своей супруге и не пожалел – идеи леди оказались весьма любопытными, ей не хватало познаний в ведении военных действий, однако её видение ситуации в корне отличалось от мужского. – Мы должны выступить и помочь Хагсону.

– Мы ждём войска лорда Андерхэда и лорда Эйджлесса, – наконец подал голос Раял. Владения Андерхэда располагались у границ с Редглассами и Холдбистами, Эйджлесс же имел границу лишь с северными лордами. Оба вассала, пока их не призвали, вели своё собственное сражение – с мародерами, ворами, насильниками и всеми теми, кто считал войну превосходным отвлекающим фактором. – Без их поддержки нам не хватит людей. Сколько у нас сейчас воинов?

– Шесть тысяч пехоты и тысяча конницы полностью подготовлены и вооружены. Ещё около пяти сотен конницы и тысяча пехоты присоединятся к нам по пути к Кеирнхеллу. Через семь-десять дней можно будет рассчитывать ещё на две тысячи человек.

– Если бы у нас было семь дней, можно было бы подождать лордов с их людьми, но Хагс может и не продержаться так долго.

В данной ситуации Раял был вынужден согласиться с кузиной – ждать помощи некогда, и маловероятно, что разъярённый и жаждущий расправы над обидчиком Зейир Флейм после победы возьмёт Хагсона в плен. В лучшем случае младшему брату Раяла повезёт и его лишат головы или вздёрнут.

Правитель Глейгрим любил брата, хоть и осуждал за многие поступки и знал, что никогда не простит себе бездействия. Они могут проиграть, быть может, им придётся отступать или менять свои решения в процессе, но проигнорировать опасность для Хагса и не вмешаться – выше его сил. Он должен был поступить по уму и на время распрощаться с Кеирнхеллом, но не мог.

– Сейчас наиболее выгодное положение у лорда Зейира Флейма – с возвышенности наше приближение будет заранее заметно, и его лучники успеют знатно проредить войско прежде, чем мы доберёмся до них. Нам необходимо иметь больше людей, чем у противника. И стоит рассчитывать, что семью тысячами он не обошёлся.

– Где нам найти ещё две, а лучше три или четыре тысячи воинов?

– Бладсворды уже здесь. Лорд Мортон всё ещё ждёт вашего ответа, милорд, и три тысячи воинов высадились в портах Инкресэтмун и Фуллмун. Они готовы выступать за вас сразу же, как вы ответите согласием на предложение лорда Мортона Бладсворда, более того – в случае если их обеспечат лошадьми, воины лорда Мортона прекрасно выступят как конные отряды. В самом скором времени он обещает переправить вам ещё как минимум два таких же войска – на большее не хватит его кораблей. Быть может, нам стоит согласиться оплатить беспокойство лорда Редгласса, и он позволит войскам пройти по его землям.

– Я хотел отказать им. Они словно подгадали момент, когда нам потребуется помощь, и заранее прибыли с прекрасным и выгодным нам предложением.

– Это может быть случайностью, Раял. Они пожелали вмешаться и помочь, не зная, что именно в это время Флеймы обрушатся на захваченную Хагсом крепость.

– Я не верю в совпадения. Однако я понимаю – выбора у нас нет, и я хочу спасти брата не менее твоего, Олира. Хорошо. Сир Байли, будьте любезны пригласить представителя лорда Мортона. Я готов принять его предложение.

После заключения союза к Глейгримам присоединилось без сотни три тысячи воинов лорда Бладсворда, готовых выступать по первому зову. Командующие союзников приняли участие в обсуждении тактики и проявили себя с лучшей стороны.

Своим опасениям Раял предпочёл не доверять. Полторы тысячи также присоединились к ним в полудне дороги от Кеирнхелла, и перед наступлением на лорда Зейира все командующие и рыцари вновь собирались на обсуждение. Наутро все были готовы к сражению.

Армии ринулись в бой, спасать брата правителя.

Как и предсказывал сир Байли, в процессе сближения армии Глейгримов и Бладсвордов понесли потери. В самый разгар битвы, когда Флеймы уже начали отступать, присоединившиеся люди лорда Мортона вдруг развернули свои отряды и ударили по левому флангу своих союзников. Вместе с Флеймами они начали брать Раяла и его людей в тиски.

Времени думать, кто прав и кто виноват, проклинать себя за то, что он не прислушался к своим собственным доводам, у правителя Династии не было. В считаные минуты он лишился четверти армии, и единственным способом спасения Раял посчитал дар. Ухватившись за недавно открытый в себе талант как за последнюю соломинку, он, с совершенно не присущим ему в любое другое время безумием, подгоняемый страхом, не отдавая себе отчёта, начал действовать.

Сосредоточиться, видя, как его людей сметают враги и предавшие союзники, совсем не просто, но что-то в его душе готовилось к подобному исходу.

Он не слышал собственного голоса, охваченный паникой, он кричал тем, на кого возлагал все свои надежды, тем, кто вряд ли сумеет помочь победить, но кто примет удар на себя, деморализует врагов и даст бесценное время – именно то, что требовалось людям правителя Глейгрима, чтобы отступить.