Артем Каменистый - Экстремальная археология [litres]

Но Черноводка – капризная особа. Где-то в верховьях пролились сильные дожди или по какой-то иной причине принесло массу лишней воды. Она далеко вышла из берегов, но не достигла той стадии, когда затапливается вся долина, после чего уровень падает неспешно, без эксцессов.

Сейчас река чуть ли не ревела, размывая берега и утаскивая тонны и тонны древесного хлама, каким-то образом пережившего половодье. Я знал, что после такого разгула успокаиваться она может долго, а меня это не устраивает.

Продолжить путь пешком по левому берегу в ожидании, когда Черноводка придет в норму? Нет, это скверный вариант. Там дальше такие болота тянутся, через которые и засушливым летом пробираться сложно.

Наскоро изготовив плот, едва удерживающий одного человека, я смело отправился на штурм разбушевавшейся реки. И, естественно, Черноводка меня за это наказала.

Для начала устроила жесткое столкновение с топляком, который я засек в последний момент и уже ничего не успел сделать. Затем отнесла на камни, о которые едва не разнесла мое убогое плавсредство.

В общем, на правый берег я выбрался мокрым до последней нитки, замерзшим до синевы и проклинающим все на свете. Хорошо, что в свое время сохранил навык «лодочник-экстремал», не удалил, освобождая место под что-нибудь более полезное. Без него пришлось бы искупаться всерьез. И еще спасибо ему за то, что помог не растерять имущество. Припасы, разумеется, пострадали от воды, но их уже немного осталось, да и обсушил тут же у поспешно разведенного костерка.

Как же замечательно, что уцелел чехол со спиннингом. На следующий день я вспомнил старые деньки и поймал парочку кайт. И наелся, и запек впрок. Лопухи с консервирующими свойствами еще не выросли, но и в прокипяченной коре гмызника такие припасы пару дней продержатся без риска ураганной прочистки кишечника. Увы, даже развитые целебные навыки следует применять вовремя, иначе с кое-какими негативными эффектами некоторое время все же придется мириться.

Правый берег Черноводки – это уже не Чащоба. Да, тут тоже можно нарваться на неприятности в виде большой стаи крысоволков или группы гоблинов. Но даже для обычных аборигенов это пусть и страшно, но уже не кошмарно, а уж для меня – тем более.

Продолжая двигаться на юго-восток, через три дня добрался до Красноводки. Той самой реки, которая в этих краях условно делит север на тот север, где почти не страшно, и север нехороший, где следует всего бояться. В позапрошлом году именно на переправе через нее наш караван атаковали бандиты Атто. Того самого лучника, который впоследствии стал одним из первых моих помощников.

Тогда же я и с кайтами впервые столкнулся и разжился кое-какими трофеями. Именно тот случай и преобразил мою нерадостную жизнь, намекнув, что появилась надежда.

Переправа не вызвала ни малейших сложностей, потому что Красноводка давно успокоилась. Происходи дело летом, я бы вплавь ее пересек, устроив пожитки на подходящей коряге. Но вода еще ледяная, закаляться не хотелось.

На правом берегу с первых шагов начал замечать человеческие следы. Гнилые обрывки рыболовной сети, пни с аккуратными спилами, тропинки подозрительные, непохожие не звериные. Дальше вышел к роще деревьев, по весне дававших сладкий сок. На некоторых висели баклажки для его сбора, а проверять их полагается ежедневно.

Вывод ясен – поблизости располагается поселение.

Я в эти края ни разу не забредал, но изучил несколько подробнейших карт. И никогда не стеснялся общаться со знающими людьми, жадно впитывая всю доступную информацию.

Здесь вроде как сплошь вольные поселения, ни от кого ни в чем не зависящие, не вассальные. Хозяйство ведут натуральное или близкое к нему. Заурядные обитатели диковатого севера, живущие по старым канонам. Такой народец массово лишь в этих краях и сохранился, южнее новые порядки почти повсеместно успели распространиться.

Вольные северяне – это замечательно. Они-то мне и нужны. Здешние люди живут по простым и всем понятным принципам, с коими я не могу не согласиться. Например, они не станут пытать человека, если он им не сделал ничего плохого.

Веди себя прилично, и получишь в ответ такое же поведение. То есть помалкивай, и собеседники тоже лишнее болтать не станут. Да, им любопытно, конечно, очень хочется узнать: кто ты такой, откуда явился и чем занимаешься. Однако лезть с назойливыми расспросами они не станут, даже если заподозрят в тебе нелегального добытчика с Крайнего севера.

Даже более того, таких рисковых людишек частенько привечают. Несмотря на то что «Три топора» и прочие концессионеры считаются северянами, все прекрасно понимают, что купцам приходится как-то выживать в нынешнем непростом мире. Следовательно, торгово-ремесленные гильдии в той или иной мере замешаны в коммерции с южанами. Такие дела простой народ не одобряет, поэтому те, кто ухитряется урвать у негоциантов из-под носа кусочек-другой, проходят по графе «уважаемые Робин Гуды».

Лук у меня есть.

Ну так чем я не Робин?

Мужик выглядел так, будто его две недели на самых смолистых дровах коптили. И в коптильню его вместе с избой засунули, потому что она смотрелась аналогично. Это можно попробовать объяснить тем, что топят тут по-черному, но если так, почему сараи не отличаются от всего прочего?

Да тут даже нужник сажей пропитался, а уж в нем печи быть не может.

Депрессивный хутор. И лишь многочисленные следы коровьих копыт и множество мечущихся под ногами куриц намекали, что не надо смотреть на внешний вид, живут тут по меркам севера зажиточно.

Мужчина на мой вопрос не отвечал с минуту, не переставая сверлить меня угрюмым взглядом. И поглаживал при этом тяжелый топор, пристроенный на плече.

Наконец, когда я уже решил, что передо мной глухонемой, он снизошел до ответа:

– У тебя, может, день и добрый, а у меня вот нет. Ты кто такой?

– Я Робин.

– Робин? Это что за имечко? Так рыбу называть надо, а не человека.

– Меня не спрашивали, когда имя выбирали.

– А кто тебя, малого, спрашивать-то будет?

– А вас как звать, уважаемый?

– С чего это ты меня уважать вдруг начал?

– Это всего лишь вежливость. Если в ваших краях вежливым быть не принято, прошу прощения.

– Ты кого обидеть захотел, малец? Только меня или всю деревню?

Диалог начал удручать. С первых слов не задался. Не так я себе представлял коренного северянина, совсем не так.

Но других кандидатов в собеседники поблизости не видать, и я решил перейти поближе к делу:

– Послушайте, уважаемый или как вас там. Я не бродяга, который высматривает, что тут у вас плохо лежит. И я не бандит, который разведать пришел, чтобы потом всю шайку привести. Мне нужна лошадь. Я бы хотел ее купить, а потом отсюда уехать и никогда больше не возвращаться.