Артем Каменистый - Экстремальная археология [litres]

Жизненный опыт подсказывал, что у таких личностей даже в потайном подвале может отыскаться нечто такое, что держать на стеллажах нельзя. И я приступил к розыску тайников.

Таковые не обнаружились, зато нашлось нечто другое, тоже тщательно скрытое. Один из стеллажей оказался своего рода дверной створкой, за которой висела растянутая рогожа, тщательно обклеенная крошкой из ракушечника. На голой стене такая маскировка не сработает, а вот если вглядываться сквозь густое переплетение лозы – вполне себе не выбивается из фона.

За рогожей обнаружился низкий и неширокий лаз поразительной длины. Метров пятьдесят пришлось на карачках проползти, прежде чем выбрался к люку. Тот, тщательно скрытый дерном и комьями глины, открывался на крутом обрыве, нависавшем над все тем же каналом, вдоль которого я не так давно шагал за Сафи.

Гм… интересная находка. Многообещающая. Очень может быть, что мне повезло попасть к нужным людям. Эта непонятная группа местных жителей нравилась все больше и больше. Устроить чуть ли не полноценную шахту, дабы заиметь потайной выход, – это верный признак основательного подхода к делу. Ради кражи ковров и кухонной посуды устраивать такие приготовления… как-то мелко.

Кстати, о коврах…

Проснулся я от зловещего звука, слышанного до этого лишь однажды. Устроители подозрительного подвала предприняли меры для уменьшения шума от люка, но окончательно заглушить его не смогли. Вот он-то сейчас и выдал себя, распахиваясь.

На лестнице показались двое: старуха и худой парень с непропорционально большой головой, болезненной кожей и тоскливым взглядом много чего повидавшего старца. Такому, может, и шестнадцати не исполнилось, а может, уже все тридцать набралось – невозможно понять. Я его уже видел, когда меня в «камеру» заводили. Именно этот неопределенного возраста человек держал удавку на моей шее. И то, как ловко она была накинута, заставляет принимать его всерьез.

Я ее почуял, только когда она кожи коснулась. А то, что кто-то за спиной оказался, осознал лишь после этого.

Явный мастер. Если придется вырываться отсюда с боем, этому выпишу успокоительное в первую очередь.

Коптящая лампа светила достаточно ярко, чтобы спускающиеся оценили всю красоту подготовленной мною картины.

В первую очередь в глаза бросался я – возлежащий на пестро расшитом коврике, использующий оба рулона бархата в качестве подушки. И лежалось мне до того прекрасно, что по-настоящему заснул.

Ну да, денек непростой выдался: я бы и на толченом стекле вздремнуть не отказался.

Во вторую очередь посетители должны были оценить распахнутое настежь узилище и так же открытый за отодвинутым стеллажом потайной ход.

Дабы усилить произведенный эффект, я сонным голосом бросил:

– Ну наконец-то обед. Заносите.

Парень возмущенно прошипел:

– Прирезать его?!

Старуха вскинула руку:

– Бобо, ну кем ты вырос: человеком или животным? То утопить, то задушить. В кого ты такой злой уродился? Ох и беда мне с вами… Ну чего вылупился? Веревки его проверь.

– А чего их проверять? – не понял Бобо. – Вон они рядом с ним на полу лежат.

– Вот и проверь, чем порезаны: острым или перепилены.

Спустившись, Бобо присел рядом на колено, покосился на меня с видом мясника, примеривающегося к бараньей туше, быстро и уверенно просмотрел аккуратно разложенные путы и озадаченно отчитался:

– Тут нет порезанного. Тут все развязано.

– Ты, когда завязывал, о деле думал или о том, чтобы насобирать медяков и снова сходить к Чибе за гнойной болячкой на свой краник?

– О деле, конечно, – кающимся голосом, намекающим на виновность в неких прегрешениях, ответил любитель душить и резать.

– О деле… ну конечно, как же иначе. – Интонации старухи можно было записывать в качестве эталона скепсиса. – Ну что, Гер… или как там тебя на самом деле? Как тебе спалось?

– В целом неплохо. Жаль, коврик только один. Жестковато.

– А как освободился?

– Ловкости у меня много. И силы. А веревки у вас не очень.

– По тебе не скажешь, что такой ловкий и сильный. Навык какой-то для таких дел имеешь или как?

– У каждого из нас свои секреты.

Бобо заерзал, выжидающе косясь на Кубу. Прямо-таки гипнотизировал старуху, дабы та дозволила сотворить со мной что-нибудь нехорошее.

– А через лаз ты не ушел, потому что чего-то от нас хочешь? – не спрашивая, а констатируя, заявила старуха. – И чего тебе надо? Только не говори, будто камни древние ищешь. В такую ересь даже Сафи не поверила. Думаю, она в тебе не ошиблась. Шпион ты. Ингармета шпион. Больно ловок и башковит, а смотришься пацан пацаном. Удобно это, когда так выглядишь. Личина небось от навыков шпионских. Давай не зли уже меня. И Бобо тоже не зли. Говори прямо, чего тебе тут понадобилось.

С ответом я тянуть не стал:

– Вы, наверное, не поверите, но я не шпион.

– Ага, ты прав, не поверим. Так кто послал? Ингармет?

– Да не знаю я никакого Ингармета. Никто меня не посылал. Так совпало, что я давно хотел попасть в ваш город.

– С корабля сбежал и случайно в Хлонассис попал? – Голос старухи был не то чтобы недоверчивым, она откровенно забавлялась, считая все, мною высказанное, чистейшим враньем.

– Хотите – верьте, хотите – нет, но я действительно не шпион. Мне ваши дела вообще неинтересны. Мне другое надо. Как уже говорил, у меня есть сведения, что когда-то здесь стоял древний город. Не спрашивайте, откуда я это узнал. Никогда не выдаю источники. Считайте, что подслушал. У меня есть опыт в таких делах. Я, конечно, выгляжу несерьезно, но вспомните историю Ринкума Золотого. Наверняка у вас знают эту сказку. Так ведь?

– Угу, я знаю, – не удержался любитель душить и резать.

– Вот, даже Бобо знает, – с умилением прокомментировал я. – Так вот, Ринкуму было двенадцать, когда он нашел Последний оплот Синего воинства. Вот после этого к его имени и добавилось Золотой.

– Про Ринкума это сказка для дурных на голову горшков, – буркнула старуха. – А ты больно много врешь.

– В фонтане свежая кладка только сверху, – выдал я единственное, что успел выяснить. – Внизу его стены из камней размерами с клетку, в которую вы меня посадили. Он там даже не круглый по форме, а прямоугольный. И часть этого прямоугольника под площадью осталась, не вписалась в круг. Как аппендикс. Люди над ней ходят и не подозревают, что под ногами у них вода.

– Да люди у нас вообще нелюбопытные, ничем не интересуются, – философски заявила старуха. – Подозреваю, наш фонтан тебе покоя не дает.

– Естественно, – опрометчиво признал я. – Говорю же, нижнюю часть фонтана явно не ваши основатели построили. Это остатки чего-то очень древнего. Там не ракушечник, там серьезный камень. И я не думаю, что это единственный древний след. Должно быть что-то еще. Помогите мне найти то, что я ищу. Гарантирую, внакладе не останетесь.