Валерий Гуминский - Столкновение стихий [litres]

– Если к нему нет доступа – откуда ты знаешь про Якута и допросы? – смешливо сощурился Мотор. Он почему-то не ощущал угрозы от худощавого пожилого гостя с единственной наколкой на груди, видневшейся через расстегнутую на две пуговицы рубашку. Что за наколка – разобрать невозможно. Какие-то линии, синие пятна, штрихи.

– Оттуда, – поднял глаза кверху Хирург. Ел он маленькими кусочками, тщательно прожевывал и был немногословен. Все это ужасно раздражало Мотора, взвинченного из-за невозможности вплотную заняться курьером. Дьявол бы побрал этого Якута, вздумавшего играть с государством в какие-то темные игры! Ему-то лично какая радость от чужих раскладов? Только шкуру подставлять под пули!

– Есть барабанщик в крепости? – догадался Окунь, услужливо подливая всем водки.

– Не барабанщик, а человечек, прикормленный с давних пор, – усмехнулся Хирург. – Конечно, ключи от камер не держит, но вся информация по заключенным через него идет.

– Он нам не поможет?

– Только в плане общего информирования, – Хирург кивнул и уже без задержки закинул в себя вторую стопку. – Только так. Остальное придется делать нам.

– В крепость мы не пробьемся, – поморщился Мотор. – Или попадем?

– Я не волхв и не кудесник, – пожал плечами гость, – поэтому и пришел сюда обсудить с вами проблему.

– Не вижу никаких вариантов, – честно ответил Мотор. – Ты сам-то, Хирург, веришь, что Якута можно выдернуть?

– Не верю, но исполнить надо, – старый вор отодвинул посуду от себя и сложил на столе руки. – Сейчас в крепости работают имперские следователи. Весьма квалифицированные специалисты. Они будут крутить Якута на чистосердечное признание. Пока же старый волк тянет время и валяет дурочку. Скоро терпение у следаков кончится, и они призовут на помощь волхвов. И тогда Якут пойдет на сотрудничество, как бы испугавшись за свои мозги. Все же знают, что иерархи любят вычищать память не хуже, чем пылесос – грязь из-под дивана.

– Все равно непонятно, – Окунь закурил прямо за столом, используя старую консервную банку под пепельницу. – Ну, вызовут иерархов – и крышка Якуту. Овощ.

– Не приедут, – спокойно ответил Хирург. – Якут внезапно пойдет на сотрудничество с одним условием: прощупать его память только вне стен крепости.

– Совсем мутно, – пожал плечами Мотор. Может, действительно чего-то недопонимает?

– Плохо схватываешь идею, – усмехнулся Хирург. – Копание в мозгах – вещь опасная для пациента. А если этот пациент находится под следствием, которое контролирует сам император, то колдуны не рискнут вне стен лаборатории проводить допрос. В полевых условиях есть риск получить слюнявого дурачка, и без нужной аппаратуры его не вытащить из ментальной комы.

– Слова какие знаешь, – проворчал Мотор, делая знак Окуню, чтобы тот не спал над бутылкой, а разливал. – Что за ментальная кома?

– Неужели не понятно? Воздействуя на мозг человека, волхв может как убить его, так и сделать идиотом. Или отключая нужные нервные окончания и рецепторы, вгонит его в сон. Пациент вроде не мертв и не жив. Кома.

– Ладно, что с Якутом? – поежился Мотор.

– Якута повезут в лабораторию на Корпусную и там проведут лоботомию под присмотром десятков специалистов. Так вот… по дороге в лабораторию нам и надо освободить Якута.

Окунь шмыгнул носом, зачарованный простотой решения вопроса. А Мотор с досадой подумал, что теперь без вооруженного нападения на полицейский фургон не обойтись. Вот почему Лобан торопит его. Если кейс с алмазами не будет найден до силовой операции по освобождению старого вора, то после него в столице начнется такой шмон, что сидеть придется в норе до самой зимы. И алмазы профукают, и еще по башке от Хозяина прилетит.

– Когда планируется перевозка? – Мотор подумал, а так ли теперь важна встреча с Лифшицем, если за ними после дерзкой акции вся полиция Петербурга гоняться будет.

– Через два дня. В субботу, после обеда. Предположительно между двумя и тремя часами дня.

– Что нужно от нас? Люди, оружие, машина? В охране, небось, маги будут.

– Времени маловато, – поморщился Хирург. – Якут и так слишком долго за нос водит дознавателей. Если бы пораньше Лобан простучал мне, я бы организовал две группы. Одна отбивает Якута, вторая прикрывает и отвлекает. Ладно… Я поговорю с Лобаном, он пришлет сюда трех человек и водителя с машиной. Завтра вечером собираемся здесь и составляем план. Я постараюсь еще что-нибудь узнать. Все. Отдыхайте. Мотор, проводи меня. На пару слов…

Они вышли в сумрак октябрьского вечера, поеживаясь от холода. С неба уже сыпала мокрая крошка, медленно покрывая стылую землю белесой пеленой. В свете лампы, зажегшейся на веранде, блестели влажные ветви деревьев и перила крыльца. Хирург запахнулся в теплое драповое пальто и тихо спросил:

– Ты доверяешь своему дружку? Можно его брать на дело, или пусть сидит на жопе, никуда не вмешиваясь?

– Доверяю, но брать не стоит, – честно ответил Мотор.

– Поясни.

– Умом слаб, на одних рефлексах действует. Как лошадь. Показалось что-то, и как дурная – галопом, сбрасывая всадника. Оставим дома, или где-нибудь на стреме пусть стоит.

– Ладно, – еще раз повторил Хирург. – Завтра обговорим. Прощевай, Мотор, и будь осторожен с адвокатом. Уже знаю, что ты затеял. Опасно.

– У меня нет выбора.

– Поэтому и предупреждаю. Держи нос по ветру. Если еврей хоть на секунду засомневается – пошлет к тебе наемников в гости. Без оружия не ходи, спи с ним.

– Спасибо за совет, – пожал руку гостя Мотор и еще долго тупо смотрел в темноту, в которой уже не просматривался силуэт Хирурга. Потом сплюнул на землю и пошел в дом греться.

– Разрешите войти? – Никита приоткрыл дверь и убедился, что майор Затонский находится в своем кабинете. Ему была нужна эта встреча с руководителем кафедры прикладной магии, чтобы разобраться в некоторых проблемных вопросах, мешавших создать интерактивный планшет слежения.

– Назаров? – удивился майор, отставив в сторону большую кружку, на которой было написано «кафедра техномагии» – подарок-прикол от старших курсантов-волхов. – Каким ветром тебя сюда занесло? Да заходи, не стой на сквозняке.

Какой сквозняк имел в виду Затонский, Никита не понял и отнесся к его словам как к шутке. Зашел, доложил по-уставному и снова замер на середине небольшого кабинета, обставленного сплошь стеллажами и шкафами. Книги в них соседствовали с металлическими моделями атомов кислорода и углерода, шары всевозможных размеров и расцветок мирно уживались с осциллографами, опутанные разноцветными проводами коробочки в виде пирамидок, призм, прямоугольников и октаэдров выглядели как елочные украшения, что в преддверии Коловорота выглядело весьма уместно.