Адам Пшехшта - Губернатор [litres]

Рудницкий с хрустом сжал кулаки, но усилием воли заставил себя разжать их. Хотя никто и не назвал его фамилию, было очевидно, что майор, а вместе с ним и все остальные, надеются, что именно он должен пойти. Если он предложит кандидатуру девушки, то его с трудом добытой репутации конец. А кто знает, что еще их ждет? Лучше, чтобы никому не пришло в голову сомневаться в его позиции.

– Ладно, – вздохнул алхимик. – В таком случае…

– Господа, у нас гости, – прервал его Корнеев.

В голосе капитана прозвучала тревога, почти паника, поэтому Рудницкий подскочил к окну.

На площадь перед арсеналом вышел невысокий, щуплый мужчина. В этом не было бы ничего необычного, если бы его силуэт не окружала густеющая с каждой секундой мгла. Белая, как молоко, волна затопила часть окрестных зданий и остановилась, словно Красное море по жесту Моисея.

– По местам. Огонь открывать по приказу, – выкрикнул Матушкин.

– Не стрелять! – выкрикнул алхимик. – Они, похоже, не хотят воевать.

– Они? – спросила Анастасия.

– В этой мгле скрывается несколько десятков существ. И это не звери, – сказал Рудницкий.

– Вы можете увидеть, есть ли у них оружие? – быстро спросил Винничук.

– Нет, зато вижу линии магических полей, – хмуро ответил алхимик. – Это адепты или создания анклава. Разумные создания…

– Десятки адептов? Невозможно! – сказала Анастасия. – А если это… – Она замолчала, прикусив губу. – Точно больше, чем несколько? Ты не ошибаешься?

Рудницкий потер слезящийся глаз и сердито посмотрел на нее.

– Тридцать, может, сорок, – решительно заявил он. – Точнее не могу посчитать, они постоянно двигаются.

– Теперь понятно, почему Сашка не вернулся, – сказала девушка. – Не думаю, что это было случайно. Нам надо поговорить. – Она повернулась к алхимику. – Немедленно. Матушкин! Ни в коем случае нельзя стрелять, если только они не начнут первыми. Понял?

– Так точно! – послушно ответил Матушкин.

Анастасия схватила Рудницкого за руку и потащила в соседнее помещение.

– Это князь, – прошептала она ему на ухо. – В анклав прибыл князь.

– А поточней? Я понимаю, что речь идет не об аристократии в прямом понимании этого слова?

Девушка кивнула.

– У нас тоже есть своя иерархия. Князь – это кто-то между… такими, как я, и Шептунами. Всегда в окружении свиты порабощенных вассалов, могущественных и смертельно опасных.

– Насколько они грозные для нас? У нас есть броневики и пулеметы. Ты вчера видела, на что они способны.

– А ты видишь этот туман? Мы можем стрелять только вслепую, я не дала бы и ломаного гроша, если у них нет какой-то дополнительной защиты. Ну и они, безусловно, используют слова силы. На уровне адептов или выше. А если они атакуют? Кто знает, какие символы они знают?

– Что будем делать?

– Нам надо поговорить с князем. Он явно хочет поговорить, иначе давно напустил бы на нас своих сук.

– Кого?!

Анастасия нетерпеливым жестом откинула волосы и нервно переплела пальцы.

– Я тебе говорила, что нашей Вселенной движет воля к господству. Побежденных в бою редко убивают, главным образом они вынуждены служить победителю. Служить во всех отношениях. Я не хотела бы вдаваться в подробности. Это мужчина, значит, его свита – женщины.

– Понимаю, но «сука» – не слишком ли сильное определение?

– Что ты! Это самый подходящий термин. Они выполняют каждый его приказ и абсолютно верны ему. Князь нас боится, по крайней мере испытывает уважение, я уверена, что вчерашние атаки были только проверкой наших возможностей.

– И что теперь?

– А что теперь? Мы должны с ним поговорить, узнать, чего он хочет.

Дальнейший разговор был прерван осторожным покашливанием: в дверях стоял Винничук.

– Извиняюсь, что мешаю, но тот что-то кинул под двери арсенала, – сказал он. – Матушкин спрашивает, как отреагировать. Он не знает, отправлять кого-то на площадь или проигнорировать посылку. Теоретически броневики могут прикрыть разведчиков, разве что в игру вступит магия…

– Броневики остаются на месте, но пусть кто-то принесет посылку, – решил Рудницкий. – Если это было началом атаки, лучше потерять одного человека, чем рисковать всеми, – сказал он, видя выражение лица Винничука.

Тот после недолгого размышления признал правоту алхимика.

– Ну ладно, – прошептал он. – В таком случае незачем ждать. Идемте.

Казалось, что мгла еще больше сгустилась: белые облака клубились у ног незнакомца, словно верные псы.

– Кто принесет этот… подарок? – спросил алхимик.

– Я, – ответил Винничук. – Открывайте!

Рудницкий притаился перед открытым окном, сжав пальцы на бутылке с гомункулусом, но повелевающий туманом мужчина не сделал ни малейшего движения. Снова стукнули двери, и на склад вернулся Винничук.

– Господин алхимик, вы должны это увидеть. – Он положил на стол предмет, замотанный в окровавленную ткань.

Рудницкий развернул ткань, стараясь не выказывать омерзения, к горлу поднялась волна желчи: внутри была голова Батурина.

Мышцы на щеках мужчины постоянно шевелились, словно под его кожей находился клубок змей. Черты лица выражали абсолютное превосходство, что наводило на мысль об отвратительной маске со звериным обликом.

Неожиданно в ладони незнакомца появился нож, мужчина провел острием по предплечью, и на мостовую упало несколько капель темной, почти черной крови.

– Делай то, что и он, – прошипела Анастасия.

– У меня нет ножа.

– Так сделай его!

Алхимик зашипел от злости: этот ритуал, а речь точно шла о ритуале, был известен всем, кроме него. А госпожа Анастасия не собиралась ничего ему объяснять.

Он использовал символ, борясь с подсознательным страхом, подействует ли слово силы, но в ту самую минуту он ощутил в ладони твердую овальную форму. Странно, вместо обычного ножа появился перочинный, похожий на тот, который чуть не проткнул его сердце, когда за ним охотилась банда Шабра.

Он проткнул палец, и на землю упала еще одна капля, на этот раз пурпурная.

– Ну и что теперь?

– Это Круг, – ответила Анастасия. – Место, где никто не может использовать силу, иначе погибнет. А теперь будем разговаривать.

– Он знает русский или польский?

– Сейчас и узнаем.

– И от чего это зависит?

– От того, когда в последний раз он посещал ваш мир. А то, что он тут был, не вызывает сомнений, слишком хорошо он ориентируется в реальности.

Рудницкий стиснул зубы, мысленно соглашаясь с оценкой девушки: голову Батурина трудно было рассматривать иначе как вызов, а возможно, и пробу возможностей Проклятого.

– И что? Ждем?

– Ждем, – сказала она.

Это не заняло много времени. Звук колебался на грани восприятия, поднимался и опускался в медленном, величественном ритме. Последний тон прозвучал вопросительно. И гневно.