Диана Дуэйн - Человек-Паук. Веном-фактор [сборник litres]

– Они должны были этим заняться еще шесть недель назад, – в голосе Врени звучало отвращение, – после того, как всплыло это нью-йоркское безумие. Чего они ждали, персонального приглашения? – Врени выудила из сумочки ручку и начала отмечать точки для обреза на углах фотографий. – В этот раз им следует копнуть поглубже, иначе они выставят себя полными идиотами. Но боже правый, – теперь в голосе журналистки послышалось удовлетворение. – Какой же улов на южном побережье. Эти цвета! Ты знаешь, сколько стоит этот материал? Эта история – настоящая бомба! Круги распространятся по всей Европе. Коррупция в Брюсселе! Немецкое правительство сотрудничает с рэкетирами! До дна этой банки с червями еще копать и копать.

Ее глаза сверкали.

– Минутку. А разве Брюссель и Германия не считаются за зарубежную грязь?

– Ну да, но… – Врени отложила в сторону снимок и взялась за следующий. – Как бы то ни было, продолжение этой истории займет меня как минимум на несколько недель. Одна ложь НАСА стоит воскресного приложения. – Она с удивлением посмотрела на Питера. – До сих пор не могу понять, что они собирались делать с этим реактором.

– М?

Врени покачала головой.

– Я ни из кого не могу выбить прямого ответа. Они все утверждают, что слухи о проблемах с безопасностью и вся эта возня с реакторами были частью операции по поимке террористов, которые прошлой ночью нанесли удар по Центру. Разумеется, все настолько напуганы, что никто не задает лишних вопросов. Но подожди пару недель, и как только все перестанут беспокоиться о здоровье астронавтов, в этой истории снова начнут копаться.

Питер кивнул, гадая, кто же придумал эту конкретную версию. Сам-то он подозревал, что смена названия с КМРВМ на ВЭСВЭ была скорее вызвана старым добрым желанием ввести всех в заблуждение и отсутствием части жизненно важного «тестового материала». Питер не стал давить на Гарретт по этому поводу, понимая, что она все равно бы не призналась.

– А как же связи с Ящером?

Врени вздохнула.

– Мы угрохали на это столько времени, – пожаловалась она, – как бы мне хотелось, чтобы мы вообще не обращали на него внимания. Что он там делал, почему оказался замешан в каких-то мелких кражах, – я даже представить не могу. А теперь он, похоже, снова испарился. Тупик. Оглядываясь назад, могу сказать, что лучше бы мы больше времени провели на мысе Канаверал.

«Хорошо, – подумал Питер, – я бы предпочел оставить Курта за кадром и пощадить его чувства… и чувства Марты и Уильяма».

Она закончила рассматривать снимки.

– Что ж, – подытожила Врени, – эти снимки действительно классные. У тебя есть шанс получить неплохой гонорар от AP после того, как «Бьюгл» отхватит свою долю. Больше ни у кого нет таких детализированных снимков. – Она покосилась на Питера. – Давай, вставай, спустимся к стойке. А потом… – Врени пристально вгляделась в него. – Ты посмотри какие у тебя мешки под глазами. Ты вообще спишь?

– Ну, – признался он, – прошлая ночь немного затянулась.

– Мне знакомо это чувство. Пойдем, давай начнем превращать тебя в богатого и знаменитого человека.

– Обещания, обещания.

– Если обещания – это все, что предлагает тебе жизнь, малыш, – сказала Врени, когда они выходили из номера, – хватай их за шкирку и начинай трясти, пока не запищат. Обещания лучше, чем ничего.

УЖЕ НА ЗАКАТЕ, когда заходящее солнце удлинило тени на заднем дворе Коннорсов, высокая фигура в красно-синем костюме соскользнула на вытоптанную траву на паутине, протянувшейся от ближайшего телефонного столба. Паучок тихонько подошел к двери патио и постучал.

Из кухни в гостиную высунулась голова.

– Человек-Паук!

– Привет, Уильям! Мама дома?

– Да, заходи.

Несколько минут спустя Паучок уже снова удобно устроился в гостиной.

– Нет, Марта, благодарю, чаю не надо, – произнес он, – я заскочил буквально на пару минут.

– Ты хотел сказать, залетел, – с улыбкой поправил его Уильям.

Ради гостя Марта нацепила на лицо улыбку, но глаза ее оставались печальными.

– Ты видел Курта, – заявила она.

– Я видел Ящера, – поправил ее Паучок, – и поговорил с ним, да.

– Поговорил с ним?

Он ввел их в курс дела, опустив некоторые подробности.

– Он был совершенно уверен, – подытожил Человек-Паук, – что нынешнее состояние Ящера не продлится долго, это лишь случайное сочетание временных эффектов. Когда Ящер появится снова, он станет тем же безмозглым зверем. Но в то же время он чувствует, что уже очень близко подобрался к исцелению – ближе, чем когда-либо. Он сказал, что просто не может вернуться домой, пока не поправится. Мне кажется, он считает, что это будет несправедливо по отношению к вам.

Марта молча взглянула на Человека-Паука.

– Не думаю, что нас волнует справедливость, – сказала она, – нас обоих.

– Мне кажется, он это понимает. Я уверен, он знает, чего вы хотите. На самом деле, я лично сказал ему об этом. Он просил передать, что любит вас, хочет вернуться домой и быть с вами, просто быть самим собой… Но прямо сейчас он не может. Он сказал, ему нужно вернуться к работе.

Марта вздохнула и поглядела на Уильяма, который молча изучал ковер.

– Куда он направится теперь? – спросила она. – Он не сказал?

Паучок покачал головой.

– Понятия не имею, Марта, – признался он. – У меня нет фактов, от которых можно было бы оттолкнуться, но у меня возникло подозрение, что Курт замешан в чем-то большем, чем его собственное исцеление. Прямо сейчас я не знаю, с чего следует начать поиски, но мне кажется, я что-нибудь придумаю после того, как все как следует обдумаю. Я дам знать, если что-нибудь выясню.

– Ты и так уже много для нас сделал, – возразила Марта, – не позволяй этому мешать твоей настоящей работе.

– Это и есть моя настоящая работа, – заявил Паук.

Уильям поднял взгляд. Он выглядел спокойным и уравновешенным, но глаза сверкали слишком ярко, а голос казался слишком натянутым.

– Когда он был человеком, – спросил он, – как он звучал?

Человек-Паук вспомнил голос, который так ненадолго прорывался через глотку Ящера – степенный, мощный даже в столь трагических обстоятельствах и способный увидеть что-то стоящее даже в Веноме… и решил слегка подредактировать правду.

– Он звучал хорошо, – солгал он. – Курт Коннорс жив и здоров, даже не думайте сомневаться в этом, никогда. И он обязательно вернется к вам.

Он взглянул на Марту. В ее глазах читался молчаливый вопрос: «Правда?»

Он мог лишь кивнуть и верить, вместе с Мартой и Уильямом, что окажется прав.

ТЕМ ВЕЧЕРОМПитер ужинал с Мэри Джейн в ресторане отеля и слушал ее болтовню. И это было лучшим лекарством от всех его болячек, как физических, так и психических.