Диана Дуэйн - Человек-Паук. Веном-фактор [сборник litres]

Паучок огляделся и увидел лежащего на полу Хобгоблина. Он стонал. «Хорошо, что я заклеил ему рот, – подумал Человек-Паук. Кряхтя, принял сидячее положение и стряхнул с себя пыль. – Совершенно не хочу сейчас слушать его непрекращающееся нытье о дурацкой бомбе».

В обломках прозвучал какой-то шорох, быстро, впрочем, затихший, и приглушенный писк. «Крысы, – подумал Паучок и во весь голос рассмеялся. После всего пережитого парочка крыс точно не представляла проблемы. – Готов поспорить, они ломают голову, что, черт возьми, стряслось с их домом».

Писк повторился, затем снова послышался какой-то шум, но уже ближе. Человек-Паук повернулся.

– Веном, ты в порядке?

«Хотя зачем я вообще его об этом спрашиваю? С ним гораздо проще иметь дело, когда он в таком состоянии».

– Н-н-н-нгх. – Черная фигура зашевелилась и медленно приняла сидячее положение. – Мы… мы все еще одно целое. Фигурально выражаясь…

– Эм, хорошо.

Писк становился громче.

– Слушай, – добавил Паук, – думаю, будет лучше, если мы прихватим Хобгоблина и уберемся отсюда куда подальше. Я понятия не имею, какой урон нанес этот взрыв окружающим коммуникациям, но мне бы не хотелось, чтобы в эту дыру – а теперь это дыра! – провалилось какое-нибудь здание. Тем более… ого!

Паучье чутье загудело, когда что-то собралось пробежать ему по ноге. Паук подпрыгнул и ударил по этому «чему-то».

– Рядом, малыш! – воскликнул он и попытался вскочить на ноги, но прежде, чем он успел это сделать, что-то еще уткнулось ему в ногу, в колено. Он смахнул незваного гостя еще раз. Затем его попытались атаковать снова.

Повинуясь сигналам чутья, Паук отскочил к более или менее свободному пространству посреди всех этих развалин. За ним последовали маленькие темные фигурки. Паучок знал: это вовсе не крысы. Ни одна крыса не может так прыгать – и даже когда супергерой отскочил в сторону, некоторые из существ прыгнули следом. Маленькие черные существа… с щупальцами! Двадцать или тридцать штук. Двуногие, пока еще не очень гуманоидной формы, насколько вообще их можно было разглядеть в неверном свете контрольных огней разобранной бомбы. Маленькие, размером с чихуа-хуа. Блестящие, черного цвета, клыкастые, когтистые, бешено пищащие – крошечные и более визгливые версии родителя, – они бросались на Человека-Паука, прыгали за ним, голодные, жаждущие впервые в жизни пообедать.

На несколько секунд Паука поглотило простое и слегка ироничное для него чувство – ненависть к кишащим вокруг него существам, которые словно клопы бросались на него, кусали и терзали. Их оказалось слишком много, чтобы просто отмахнуться. Они кишели повсюду, цеплялись щупальцами, рвали когтями, царапали ему живот. Усталый и измученный Человек-Паук не мог увернуться от них всех, даже с помощью паучьего чутья. Хохот Венома, все еще слабый, но слегка зловещий, тоже не сильно помогал. Паучок прыгал и скакал, отбивался от существ и пытался опутать их паутиной так быстро, как только мог, но те продолжали появляться. Весь пол, словно муравейник, кишел голодной инопланетной жизнью, маленькой, новорожденной и более всего на свете жаждущей поглощать.

Паук прыгнул к останкам одной из стен, но это его не спасло: новорожденные инопланетяне прицепились к нему. Они царапали и кусались все сильнее, вопя от голода и разочарования, когда он стряхивал одних, опутывал паутиной других и пачками скидывал вниз. Человек-Паук прыгнул к другой стене, но голодные существа последовали за ним и продолжили его кусать. «Что ж, – подумал он, – Мэри Джейн предполагала, будто попытка покормить это существо окажется идиотской затеей. После такого я, пожалуй, буду прислушиваться к ее словам».

«Покормить… о боже!»

Он тут же остановился и потянулся к поясу. Сидящие там существа в знак протеста принялись кусать его за руки, другие, ободренные тем, что их все еще не стряхнули, также сосредоточились на руках. Их маленькие клыки и когти были острыми словно бритвы. Человек-Паук очень хотел закричать от боли, но вместо этого сосредоточился на том, чтобы отцепить от пояса все еще прикрепленный к нему контейнер. Испытывая отвращение к ползающим по его телу десяткам маленьких существ, вопившим и кусавшим все, до чего могли дотянуться, Паучок размахнулся и изо всех сил швырнул контейнер в середину помещения – ну, или в место, некогда считавшееся серединой.

Там на полу зияло подобие вмятины, кратер, образовавшийся в бетоне, куда и угодил контейнер. Маленькие существа черной волной хлынули следом, царапаясь и кусая друг друга. Их черные тела полностью скрыли контейнер. Сотни воплей крошечных существ заполнили воздух.

Человек-Паук стряхнул последнюю парочку растерявшихся новорожденных инопланетян, по всей видимости привлеченных к нему радиацией, оставшейся с тех пор, как он держал в руках открытый контейнер, и проследил их полетам к своим прожорливым собратьям. Шум уже затих, но, как заподозрил Паук, не потому, что они открыли контейнер (а они его открыли), а потому, что некоторые из них, отчаявшись, принялись пожирать собственных братьев и сестер. «Возможно, в их строении сохранился какой-то остаточный делящийся материал от родителя, – подумал он, – возможно, тот не успел полностью переварить изотопы перед тем, как взорвался». Хотя кто знает наверняка? Питер с грустью вспомнил, как вылупляются некоторые виды арахнидов: сотни крошечных, не более булавочной головки, паучков одновременно вылупляются из яиц, но выживают из них немногие – те, кто успевает размотать немного паутины и сбежать, прежде чем братья и сестры отведают их на завтрак.

Он спрыгнул к краю кратера, слепил из паутины подобие чаши, затем выстрелил паутиной в кратер и вытянул останки контейнера. Маленькие инопланетяне – не успевшие исчезнуть в глотках братьев и сестер, – последовали за ними. Паучок кинул половинки контейнера в самую середину паутинной чаши, и маленькие существа навалились сверху. Когда все они собрались в одном месте, Паук закутал их сверху новой порцией паутины, превратив чащу в плотный мешок, способный удержать всех пришельцев в одном месте, пока он не получит помощь.

Таким образом, у него оставалась всего одна проблема. Человек-Паук повернулся к Веному.

Его нигде не было.

Человек-Паук моргнул.

– Веном?

Брока и след простыл. Он огляделся, но это было не в стиле Венома – прятаться в тени, а затем набрасываться со спины. Эдди Брок слишком любил открытый вызов, ему нравилось давать жертве возможность понять, что именно он намеревается с ней сделать. Он просто ушел.

«Что ж, – подумал Паучок, – у нас с Броком еще будет возможность выяснить отношения. Прямо сейчас у меня есть Хобби и целый выводок инопланетных детенышей, которых как-то нужно сгрузить со своих плеч».