Диана Дуэйн - Человек-Паук. Веном-фактор [сборник litres]

– Пи-и-итер! – Мэри Джейн скорчила гримасу. – Просто… Мне это не нравится, только и всего. Когда я выходила за тебя замуж, я пообещала быть с тобой, когда у тебя проблемы, это как раз «плохая» часть фразы «в радости и в горе». А что, если меня не будет рядом, когда я тебе понадоблюсь? Когда тебе понадобится моя помощь? А если Ящер задаст тебе взбучку? Кто будет перебинтовывать тебе ребра и говорить, что ты все равно молодец?

Она не собиралась останавливаться на этом, и Питер приложил палец к ее губам:

– Я знаю, ты беспокоишься. Со мной все будет в порядке. А у тебя будет работа, ты сможешь зарабатывать деньги и поддерживать нас обоих на плаву… Это очень важно. А еще мне важно знать, что ты занята делом, которое тебе нравится и счастлива.

– Ну не знаю, – протянула ЭмДжей. – Я просто… А, забудь.

– Все будет хорошо, – пообещал Питер, – до сих пор же все было хорошо.

– М-м-м, – Мэри Джейн все еще не была в этом убеждена. Затем она улыбнулась и прижалась крепче. – Неважно.

Питер потянулся к телефону заказать звонок-будильник и увидел, что мигает красная лампочка – у него было новое сообщение. Он набрал номер ресепшен.

– Привет, это Питер Паркер, номер двенадцать тридцать. Для меня есть сообщение?

Оператор набрал что-то на клавиатуре.

– Эм… да. «Клуб Завтрак» отменяется. Вы понимаете, о чем речь?

– Да, вполне.

– Отлично. «Клуб Завтрак» отменяется, встретимся за обедом… – Оператор запнулся. – Возможно, в имени ошибка. В-р-е-н-и.

– Нет, все правильно.

– Какое интересное имя, – заметил оператор.

Питер усмехнулся, согласился, затем настроил звонок-будильник, повесил трубку, повернулся к Мэри Джейн… и обнаружил, что она уже спит. «Типично, – подумал он. – Есть один день, когда мы можем поспать подольше, и мы не можем… ей нужно рано уходить. Ох, беда».

Он выключил свет.

ЕГО РАЗБУДИЛяркий солнечный свет, льющийся в окно номера с улицы, и Питер в панике взглянул на часы. 8:30. «Я же поставил будильник! – подумал Питер. – Какого…»

Тут он увидел записку на подушке. На ней мелким, аккуратным почерком ЭмДжей было выведено следующее: «Убежала по делам. Вернусь около 9. Увидимся за завтраком».

Питер усмехнулся. Иногда его жена была ранней пташкой, и с этим ничего нельзя было поделать. Очевидно, сегодня был как раз один из таких дней. Он поднялся, принял душ, оделся и спустился вниз.

Мэри Джейн уже ждала его внизу, наполовину прикончив тарелку с омлетом. На ее лице застыло ангельское выражение – радостное и одухотворенное; как всегда, когда ей удавалось получить работу. Уже не в первый раз сердце Питера сжалось от мысли, что его гонораров недостаточно для того, чтобы ЭмДжей работала только ради собственного удовольствия, а не потому, что у нее нет иного выхода. Но появившееся сейчас на ее лице выражение истинного наслаждения было бесценно.

– Тебе следует попробовать панкейки, – посоветовала она, – они просто бесподобны. – И не успел Питер сесть, как ЭмДжей сказала: – И у меня есть подарочек для тебя!

– Какой?

– Вот, держи, – она вручила ему коробку, обернутую подарочной бумагой.

Питер аккуратно, как только мог, вскрыл упаковку и уставился на содержимое. Это был мобильный телефон. Он осторожно вытащил маленькое устройство.

– ЭмДжей! Он же стоит целое состояние…

– Не такое уж и состояние, – возразила она, – я купила его на распродаже. С бесплатным подключением и всем прочим. Это новая сеть, будет работать даже в Нью-Йорке!

– ЭмДжей… – произнес Питер, все еще пребывая в состоянии шока.

– А теперь послушай. Я хочу, чтобы он всегда был при тебе, – сказала она, – потому что мне выдали мой собственный мобильник. Он у меня прямо здесь. – Она достала из сумочки телефон-близнец гаджета Питера, помахала им у мужа под носом и рассмеялась. – Ну разве мы не модники? Вот, запиши мой номер. – Она показала ему маленький стикер, приклеенный к обратной стороне корпуса телефона.

Питер послушно открыл свою крошечную телефонную книгу и записал номер.

– Звони мне каждые пять минут, – велела ЭмДжей, – пока я не вернусь. Ты понял меня?

Питер видел, что она искренне наслаждается этим, но в то же время заметил, как слегка подрагивают уголки ее глаз – верный признак серьезности просьбы.

– Если что-нибудь случится, – сказала она, понизив голос, – что угодно, я хочу об этом знать.

– Ты услышишь первой.

– Обычно первым все узнает кое-кто другой, – ЭмДжей выгнула бровь. – Кое-кто, чье имя начинается на «Ч» и продолжается на «П». Но не важно. Я хочу узнавать обо всем сразу после него. Обещаешь?

Питер в отчаянии позвал пробегающую мимо официантку.

– Обещаешь?

Питер взглянул на жену, улыбнулся и смирился с неизбежным.

– Обещаю.

Мэри Джейн улыбнулась и принялась наигрывать короткие мелодии на клавиатуре своего телефона, параллельно доедая омлет. Питер закатил глаза, улыбнулся официантке, заказал завтрак и задумался о том, как неожиданно порой жизнь подбрасывает дополнительные трудности.

К ЮГУот Майами береговая линия плавно поворачивает на юго-запад и становится чуть менее обжитой. Здесь располагаются обширные парковые зоны: Национальный парк Бискейн, Парк Хомстед Бейфронт рядом с авиабазой. Чуть дальше к северу, примерно в пятнадцати милях от Майами, упирается в воду парк Мэтсон Хэммок – живописная равнина с отметинами болот и мачтами кипарисов, спускающаяся к зарослям солероса [26]и, наконец, к дюнам и белому песчаному пляжу. Сама береговая линия представляет из себя длинную и широкую путаницу из волнорезов, маленьких бухточек и приливных водоемов, изобилующих морской жизнью и наземными животными, которые приходят сюда порыбачить. Оживленная пригородная и городская жизнь южной Флориды кажется чем-то неизмеримо далеким.

Ночью такие места могут быть очень тихими и очень пустынными. Некоторые люди на это и рассчитывают.

Маленькая лодка подошла к берегу неслышно и незаметно: на ней не горело ни огонька. На севере ночное небо озарялось уходящим вглубь материка слабым золотым свечением Майами, на юге далекими искрами на краю плоского мира парили в теплом ночном воздухе огни Хомстеда и Корал-Гейблс. Единственным источником звука служили набегающие на берег волны.

В лодке сидели двое мужчин. Один из них молча разглядывал в бинокль береговую линию. Это был здоровяк, одетый в шорты и ветровку. Его лицо было таким же открытым и располагающим к общению, как захлопнутая перед носом дверь.

Это суровое выражение действовало его спутнику на нервы. Но у Сатча не было выбора: они застряли здесь вдвоем на какое-то время, так что он просто сидел, удерживая лодку на месте с помощью весел, и помалкивал.