Мария Луч - Нити Жизни

– Твоя легенда похожа на дельный план как боа из перьев на шубу. И защитит нас в ненастье также.

Нора не обернулась, но Эслин поежилась. Не зря наставница считалась дочерью Борея.

– Граф должен будет солгать, что спал с тобой. Но зачем ему это пятно на репутации?

– Мужчину в Ангардасе, кем бы он ни был, не опорочит постельный подвиг, – выдавила Эслин. – Тем более с сатри.

– Не опорочит, да. Но с девушками из Галереи не принято проводить ночь. Слух об этом покажет, что твой граф не гранит, а простой смертный со своими слабостями. Его деловые партнеры вывернут это и используют, – Нора прекратила щелкать пальцами. – Хм… Знаешь, а твоя история будет выгодна тому молодому банкиру… со сложной фамилией.

– Да, я виделась с ним месяц назад, – Эслин живо кивнула.

– Ну и отлично. Банкир не пользуется успехом у женщин, хотя и сорит деньгами, чтобы купить их расположение. Интрижка с тобой пойдет на пользу его репутации среди других мужчин. Только вот… – пальцы Норы вновь задвигались. – Тогда вылавливать тебя из залива нельзя. Получится, что он не оказал тебе поддержки, и ты утопилась вместе с его ребенком. Что ж, тогда без трупа. Я благодарю тебя за возможность обдумать все и подготовиться. А теперь уходи из Оспари и более не показывайся в городе! Эта история и так плохо скажется на нашем доходе в этом сезоне.

– Ухожу, госпожа. Еще только одно.

Эслин наклонилась к уху Норы, вдохнула сладкий запах духов холеной женщины и слегка помедлила. Вдруг стало неловко и боязливо, будто нужно сообщить о постыдной болезни.

– Вы спросили, как я его… Как я с ним справилась. Мне явились Нити.

– Какой цвет? – наставница вскинула голову и схватила ее за руки. Глаза ее расширились.

Чего больше в изумлении Норы – страха или восторга? Эслин не поняла. Она и свои чувства еще не распутала, сдерживала их с момента убийства. Но теперь дамба треснула и поток переживаний пробил ее, выплескиваясь наружу сбивчивой речью.

– Два цвета! Целых два, госпожа! Когда я увидела, что он замахивается на мать, ладони зачесались, а перед глазами встала разноцветная паутина. Всю комнату оплела и их обоих облепила. Красного кругом было больше всего, целыми сгустками. Сперва я подумала, что это у меня кровь прилила к голове и сейчас дурно станет, но в тело пришла не слабость, а сила! Клянусь, если бы я его ударила, наверняка бы вышло не хуже, чем у мужчины. Но мне хотелось просто придушить его, чтобы он заткнулся, захлопнул пасть и прибрал свои мерзкие руки с волосатыми кистями, и…

Эслин тяжело сглотнула и дернула горлом как птица, решившая пообедать крупной лягушкой. Нору она больше не видела. Перед глазами дрожали и перетекали одна в другую свежие сцены, будто она смотрит на отражение в неспокойной мутной воде. Вот в ее руке из ниоткуда появляется Нить. Осязаемая и крепкая, словно ручка остывающей сковороды. Горячо, но терпимо. Вот толстая шея громкого и грузного отчима.

Повинуясь легкому движению ее руки, Красная лучом закатного солнца скользит по другим Нитям, потом вдруг становится гибкой и оборачивается вокруг его шеи удавкой. Делает петлю и послушно скользит обратно к Эслин. В нетерпении подрагивает в ладони. Только потяни.

– Мне казалось, что я не в теле, а со стороны наблюдаю. Как в театре. На шее проступила багровая полоса, но ее быстро перекрыли следы его собственных ногтей, когда царапал кожу. Он не успел ничего понять – боролся за жизнь. А мать догадалась, потому что я застыла с поднятой рукой.

Да, в тот миг Нити разом пропали, а она так и стояла. Стояла, когда его повело, когда врезался головой в каминную полку и разодрал кожу. Не шелохнулась, когда осел у ее ног, дергаясь все слабее, хрипя все тише. Тогда ручьи крови и увлажнили ткань ее юбки как благодатную почву. Эслин моргнула и поняла, что размытой картинке обязана слезам. Она плакала не по доморощенному тирану. Тем более, что его жизнь оборвалась так просто и быстро, что сразу и не осознать. Она прощалась со своей ускользающей прежней жизнью. Но скорбь пришлось отложить.

– А второй цвет? Не томи же!

– Зеленый. Я тогда посмотрела на мать и вдруг показалось, что мне не двадцать, а два. Кромешная жуть маленького зависимого человека. Будто погибну я или выживу зависит только от нее. Будто она – рука над пропастью. И мне до смерти нужно уловить, понять ее чувства. Злится ли? Ненавидит? Или поможет, спасет? И тогда я снова их увидела, только иначе. Зеленые оплетали меня саму, спускались по рукам и тянулись к ней как виноградные лозы. Когда конец Нити коснулся матери, я ощутила, что она чувствует так ясно, будто была ею. Будто влезла в ее шкуру, но всего на миг. Коротко. Но мне и этого хватило…

Эслин шумно втянула в себя воздух и сжала зубы. Отвратительно, гадко! Как теперь вытравить из памяти этот животный страх и человечью ненависть? Она не читала мысли, а лишь поймала чувства, но могла ясно вообразить, что крутилось у родительницы в голове.

«Ненавижу! Скотина! Что она наделала?! На что я теперь буду жить? Все кончено! Она поплатится за это! Проклятая паучиха у меня поплачет».

Подоспела ответная злость. Эслин расправила плечи. Она давно не малышка, которая нуждается в материнской любви, а молодая самостоятельная женщина. И ее больше ничего не связывает с эгоистичной тварью, которая передала ей как родовое проклятие маленькую грудь и раздутые губы. И почему она вообще об этом сейчас думает? Глупая!

– Госпожа, и Красные, и Зеленые Нити я увидела мельком, как молнии в грозу. Объясните мне, помогите! Когда они появляются? Как ими управлять? Сперва я испугалась, что подобное повторится. А теперь, напротив, хочу развить это умение! Пусть оно угрожает моей жизни, мне нечего терять, – голос бывшей сатри креп. – Я не хочу забиться в угол и прожить всю жизнь в страхе. Не дождется! Госпожа, вы – моя единственная надежда узнать хоть что-то. У вас ведь… Фиолетовые, верно?

Нора смотрела на свою воспитанницу так, будто увидела впервые. Она даже не разжала ладони. От неприкрытого изумления ледяной Норы и манящих перспектив внутри разлилось лихорадочное возбуждение.

«Неужели?! Я и вправду теперь могу стать непобедимым воином и управлять чужими чувствами?!».

Удар. Жар от пощечины расцвел на щеке.

– Сотри с лица самодовольство! – Нора пришла в себя и теперь колола ее фразами как рапирой. – За убийство человека тебя просто отправят в тюрьму. А вот из-за владения Нитями ждут бесконечные пытки… Смерть покажется избавлением! Я не хочу тебе такой участи.

– Да расскажите вы хоть что-то! – шепотом взмолилась Эслин, ошарашенно держась за щеку. Наставница впервые подняла на нее руку. Внутри взметнулась обида, но, вместе с тем, такой жест выдал ей глубокий страх и бессилие Норы. – Я все понимаю, потому и рискнула вернуться именно к вам! Знание поможет мне выжить.