Грей - Павшие Земли

Снова это треклятое озарение, целый воз благодарности и хвалы.

Ветка удалилась, прихватив с собой встревоженного Конопушку. Оба скрылись в домишке.

Орешек поспешил решить вопрос с яблоками, которые для них вырастил Дубина. Отдав корзину эльвинам, он проводил их глазами, пока они не скрылись из виду.

– Пусть он будет жив. Пусть он будет жив… – молил он вслух, зажав мешочек на груди.

***

– Что будем делать? – Когда Орешек вошел в дом, взволнованный Конопушка расхаживал по комнате. – Они за нами приперлись? – поинтересовался рыжий попрошайка.

Обратился он ни к Ветке, молчаливо сидящей с ним рядом за столом, а к Орешку. Эльвин уж привык, ведь та не отличалась болтливостью, даже когда ее ответы или мнение очень требовались.

– Нет, просили помощи. Вещали, будто случилась беда.

– Какая? – Конопушка уставился на него во все глаза.

– Напали на город и школу. На Высьдом, – ответил Орешек. – И эльвины твердили – все… каюк. Все разрушено.

– Ого! А кто это сделал?

– Скоро сами узнаем, но, похоже, случилось все только что… Еще не успели слухи разлететься.

– Там же Проня! И другие!

– Вот и я про то.

– Они выкарабкались, не бойся! – подбодрил Конопушка, видя, как Орешек совсем осунулся.

– Эскуриды. Я слышала эйтгенов, – сказала Ветка. – Шансов мало.

– Не нагоняй! – Рыжий нахмурился.

– Я поеду туда сам, – решил Орешек, глянув на стол. Ветка состряпала обед – лепешки, похлебку, еще что-то. Порой она это делала.

– Нетушки! Я с тобой! – крикнул эльвин. – А ты, Ветка?

– Вместе. Безопаснее, – молвила та, выдержав значительную паузу.

– Но лошадка у нас одна, а путь дней шесть, долго будем волочиться! – озвучил мысли Орешек. Один он мог бы доскакать туда быстрее.

– Есть повозка! – вставил эльвиненок. – И права Ветка: все это выглядит очень уж опасно! А если там враги всякие? Что ты один сделаешь?

– Тогда и того дольше будем ехать.

– Поедим, потом обмозгуем. – Жестом Ветка указала на стол.

Хоть Орешек и ничего не делал, он успел оголодать. Да, сперва нужно набить желудок. Так легче думается.

– Спасибо за готовку, Ветка! – воскликнул он, принявшись за лепешку.

Его товарищи тоже приступили к трапезе.

– А со скотиной что? Мы их тут оставим? – Мальчишку это заботило в первую очередь. – Жалко бросать, пропадут они…

– С собой возьмем, вот что! Затем продадим или поменяем на лошадей, доплатить, конечно, придется, но деньжата скопились, – рассудил Орешек, смирившись с тем, что никто его одного не пустит. – И будет у нас прикрытие, мол, везем помощь в Высьдом или мы – беженцы. Ничего такого.

Ветка уже закончила с пищей и встала из-за стола.

– Соберу вещи.

– Добро! – Орешек тоже покончил с похлебкой.

Собирались быстро, ведь нужно выдвинуться засветло. Взяли все пригодное и умещающееся в сумках. И все самое ценное, естественно. Покрывала, еду, веревку, запасную одежу, оружие, разумеется.

Ветка прихватила свои книжки. Видать, самые редкие или опасные, которые нельзя оставлять. Прочие она кинула в огонь. Никто из них не знал – будет ли повод возвращаться сюда.

Когда они собрали пожитки, Орешек бросил взор на все то, что осталось на столе от их последнего под этой крышей обеда.

– Спасибо этому крову, пойдем к другому.

Конопушка уже сидел на козлах, ерзая от нетерпения. Орешек, раздумывая о том, что все они тут засиделись и давно пора бы свалить, запрыгнул в повозку рядом с Веткой и животиной. Эльвиненок взмахнул поводьями. Тронулись.

По пути в Высьдом

Среди долин и холмов белой с золотом линией тянулась вереница обозов, кавалерия и пехота. Все это казалось светлым, ясным, даже ослепительным. Кони и сбруя, повозки и знамена, жезлы и копья, воины и жрецы.

Если бы авэ, пролетающие над равнинами Миритиля, бросили бы свой взор на землю, то они бы увидели реку света, которая устремилась с Севера на Юг. Света, который избавит Мэриел от тьмы, зла и эскуры.

Если взор лихой коснется этого шествия, то пусть ужаснется тот, кто решил, будто может избежать кары за свои злодеяния. А добрый обыватель пусть возрадуется, ибо озарит его свет, наполнит все его естество здравием и жизнью. А ночь и мрак отступят в закоулки Мэриела, схоронятся там, но лишь до недолгой поры, ведь совсем скоро воссияет ярило надо всеми землями вольнодумцев, нечестивцев и распутников.

Светоч Вер шел к Высьдому. Туда, где осмелились нанести свой знак дикари – метку скверны и страдания.

Воинство Люксиса (а именно так можно их назвать, ведь это не только миссия помощи, которая протянет свою длань страждущим, но и меч возмездия, рубящий головы многоликому чудовищу, вылезшему из тайной своей норы) готово к тому, чтобы исполнить предначертанное, доказать Эльфинату, утопающему в слабостях и пороках, возвеличивающему обладателей и позволяя им слишком многое, свою полезность и преданность. Так, как это того требует. С самыми светлыми помыслами.

А затем изменить сам ход вещей, прервав круговерть зла.

Контроль, вера и воздаяние – вот заветы мира и процветания, которые оказались преданы, попраны и забыты.

Без Светоча мир падет, ведь наполнят его темные души с такими же мыслями, будут сеять они зерна лжи, зависти и ненависти. Будут они горды лишь самими собой, считая себя вестниками обладания, которые используют великую силу в угоду своих низких страстей.

Может и верары внимали бы заповедям, но народ Эльфината состоял не только из них, а с теми, кто не может обуздать жажду к греху, кто живет считанные годы и торопится вкусить все запреты точно свинья с тягой покрыть свое тело грязью, все становится лишь сложнее. Глаза всех теперь слепы, а уши даже не могут различить громкий крик о том, что зло – это вы сами.

Всем все дозволено безо всяких мер, но пришел час напомнить об ином.

Паркей Тарбий видел в этом потенциал. Многие сотни лет их слова оставались лишь словами, а в вере никто не видел толк. Теперь же пришла пора действовать.

Другая сторона уже не так хороша, ни для него, ни для казны Эльфината. Предстояло оценить убытки, а судя по посланию наставника Катэля, их размер мог быть колоссальным. Если вся академия и город уничтожены, а еще впереди их ждет война, то дела совсем плохи.

Ничьи возможности не безграничны. Поддержание слишком уж вольного и беззаботного образа жизни обходилось дорогой ценой. Только Светоч Вер скромен и неприхотлив. Если бы все относились бережливо к запасам и благодати… Это предстояло донести до многих невежд. Пока что действовать они могут словом, но скоро все переменится, а непокорность будет наказана.

Тарбий вспомнил Грегора Гротта. Тот всегда говаривал – у всего есть цена. Если такова стоимость того, чтобы Светоч получил толику величия и признания, значит так пусть оно и будет. Только сильное горе и нужда заставляют всех вспомнить про них. И они готовы откликнуться на этот редкий зов. Это их долг.