Я. Лабух - Рат Громов и похищенные тени

Ждать помощи было неоткуда. Мальчик не слышал, но видел, как входная дверь содрогается от стуков изнутри, но остается при этом закрытой. Сам же он прижался к стене, обхватив голову руками, и не мог пошевельнуться. Все его мысли свелись только к одному желанию – избавиться от дикого крика монстра, который буквально убивал его.

Вдруг мелькнуло что-то черное. Поджав лапки, знакомый ворон лихо рассекал крыльями пряди дождя и летел прямо на чудовище. Рат не мог поверить своим глазам – птица так уверенно неслась на монстра, что создавалось впечатление, будто она была хорошо выдрессирована именно для таких случаев.

Ворон спикировал на огромную лысую голову существа, несколько раз клюнул железным клювом макушку и, хрипло каркая, снова поднялся. Тем самым, птица отвлекла чудовище. Оно замолчало и тупо уставилось пустыми глазницами на пернатого.

Ратмир наконец убрал руки от ушей. Громкие звуки оглушили его, голова кружилась, а потому его качало из стороны в сторону. Но ждать было нельзя. Нужно было срочно что-то предпринять, ведь ворону не удастся отвлечь монстра надолго.

Громову трудно было осознать, что все это действительно происходит на самом деле, ведь он давно не верил ни в сказки, ни в страшилки, но эти неистовые вопли убивали его очень даже по-настоящему. Как бороться с подобными существами он не догадывался. Мальчик заметил длинную толстую палку поблизости и решил взять ее, как оружие, но что-то ему подсказывало, что толку будет мало. И правда – замахнувшись, он со всей силы ударил монстра в грудь, но палка лишь погрязла в ней, не причинив вреда.

Ворон продолжал летать вокруг чудовища, отвлекая его, а оно в свою очередь неуклюже размахивало руками, пытаясь поймать назойливую птицу. Пернатый был проворным, но тем не менее землистой лапе все же удалось схватить его. Пальцы сжали горло птице. Послышался хриплый стон.

– Отпусти его, ты, тупое пугало! – закричал Рат.

Уродливая голова повернулась к мальчику. Сначала страшный рот оскалился, а потом растянулся и из нутра чудовища снова раздался смертельный крик, но почти сразу же прервался.

– Гав, гав! – Из-за поворота показался лающий пес.

Громов готов был поклясться, что именно эту черно-белую дворнягу и испугался монстр. Он решил не медлить и проверить свою догадку. Ратмир позвал собаку. Та, высунув язык, вприпрыжку бежала по лужам к мальчику и чем ближе она была, тем в большем ужасе вытягивались глаза земляного монстра. Существо выпустило ворона и в страхе затряслось, а затем и вовсе растворилось в земле, откуда и пришло, не оставив после себя и следа.

Рат поднял ворона. Тот встрепенулся и быстро пришел в себя. Мальчик пригладил взъерошенные жесткие перья и почесал за ухом пса, который похоже даже понятия не имел, что одним своим появлением спас сразу две жизни.

– Спасибо, – произнес мальчик. Он все еще находился под впечатлением от произошедшего.

Ворон предпочел не задерживаться и улетел прежде, чем, заблокированная каким-то магическим образом, дверь все же открылась, а вот пес продолжал сидеть возле ног Громова, пока женский голос из дома с синей крышей не позвал его. Тогда дворняга, снова радостно высунув язык, поскакала обратно к хозяевам.

– Что ты тут вытворяешь?! – прокричал высокий голос воспитательницы. – Зачем ты убежал и запер дверь?!

Мальчик прекрасно понимал, что расскажи он всю правду, то его абсолютно точно сочтут психом. Он и сам не верил в то, что видел всего несколько минут назад. Все происходящее чудилось ему не более, чем жутким видением. Поэтому Рат ограничился следующим:

– У меня резко заболела голова и я решил, что мне срочно нужен свежий воздух. А дверь я не трогал, наверное, ее просто заклинило.

Алла Владимировна, в свою очередь, прищурилась и окинула его многозначительным язвительным взглядом.

– Вечно от тебя одни хлопоты и совершенно, совершенно никакой пользы, Рат Громов, – проворчала женщина. – Что ж, по приезду отведу тебя к медсестре, а пока садись в автобус и больше не смей выкидывать ничего подобного, иначе…

Она не стала заканчивать фразу, но подросток и без того понял, что будь они здесь одни без пристального внимания Кочевого, то на его голову тут же посыпались бы всевозможные угрозы.

Женщина важно выставила вперед длинный подбородок и двинулась в сторону автобуса, жестом призывая детей следовать за ней. Рат занял место у окна. Сердце все еще часто стучало. Он будто бы до сих пор слышал свист, переходящий в крик.

Мальчик прижался лбом к стеклу. По нему текли струи воды, но даже сквозь них, он видел, стоящего на пороге музея, Константина Романовича. Мужчина держал одной рукой большой черный зонт, а другую свободно опустил в карман брюк. Он провожал взглядом группу. Рат не мог точно разглядеть, но чувствовал, что черные глаза обратились именно на него. От этого ему стало не по себе.

Двигатель рявкнул. Громов отвлекся на звук лишь на секунду, но когда снова посмотрел в сторону здания, то экскурсовод уже скрылся. Автобус дернулся, и группа понеслась по извилистому асфальту обратно на Березовую улицу.

Уже на следующий день образ чудовища из городского музея стал постепенно меркнуть. Существо, восставшее из грязи, было настолько жутким и невозможным, что Рат всерьез стал думать, что это была лишь галлюцинация, хотя подобное заключение нисколько не радовало его. Даже наоборот – подобные видения ни о чем хорошем не говорили. Пожалуй, лучше бы монстр и вправду существовал. Не хватало только того, чтобы сойти с ума и переселиться из приюта прямиком в дом для умалишённых. О таком и думать было страшно. Потому-то Рат и старался всячески отвлечься и стереть из памяти то происшествие. Днем ему это вполне успешно удавалось, но вот по ночам он просыпался в холодном поту от кошмаров, в которых чудовище своим воплем парализует его, а затем уничтожает весь мир вокруг.

Выпал снег. Бледно-желтое солнце светило мало и совсем не грело, но, когда оно поднималось высоко в небо, на заснеженную Березовую улицу попадали его прямые лучи и она сразу же преображалась: обычно серый грязный город начинал искриться серебром. Дни стали совсем короткими и оттого казалось, что время бежит быстрее. Мальчик и глазом не успел моргнуть, как наступил январь.

Ворон тоже больше не появлялся. Впервые за несколько месяцев он ни разу не дал о себе знать. Однажды Громов слышал где-то неподалеку карканье, но это вовсе не говорило о том, что его издавала та самая птица. Мало ли воронов в Лирме?

К этому времени Ратмир окончательно уверовал в то, что происшествие в музее не более, чем его фантазия, подкрепленная головной болью, с которой он проснулся в то утро. Но тут кое-что снова посеяло сомнения в голове мальчика. Дело в том, что в приюте стали расползаться слухи, что Борис Ефимович, работник музея уже больше тридцати лет, так и не вернулся на свой пост после длительного нахождения в больнице. Он угодил в нее с сердечным приступом, но говорили, что на самом деле мужчина спятил. Он неустанно твердил об уродливом существе, выросшем из земли, которое криком погрузило его в оцепенение и довело до бессознательного состояния.