Эмили Ли - Нити судьбы

– Извини, – услышала она его шепот, – мне нужно было тебя отвлечь.

– У тебя получилось, – также тихо добавила она.

Лайя заерзала, стараясь удобнее расположить голову на своей сумке и случайно соприкоснулась своей головой с его. Надо было отодвинуться, но она не хотела. Не сегодня. Фенрис, видимо, решил так же.

Проснулась резко. Было ещё темно. Тихонько поднялась со своего места, давая знак Чонсоку, что сменит его. Воин устроился рядом с Тэмином, накрывая его и себя снятым плащом. Заснул сразу, как только голова коснулась земли. Перед рассветом всегда холоднее. Костер почти потух, заново разжигать не было смысла, скоро снова в путь. Эльф спал, обняв себя руками и втянув голову в плечи, прижимаясь лбом к дереву. Весь сжался. Его плащ служил подушкой. Лайя грустно улыбнулась, вспоминая, сколько раз она так ночевала на земле, в холоде и сырости, одна. Повинуясь внезапному порыву, девушка сняла с себя плащ и бережно его укрыла. Эльф заворочался, но не проснулся, лишь сильнее закутался в согретый её теплом плащ, пряча нос. Это выглядело так мило, что Лайя не могла перестать смотреть. И не скажешь, что перед ней грозная ищейка инквизиции.

Подувший ветерок, заставил её поежиться и обхватить себя руками. Она, взяв свои клинки, отошла на расстояние, достаточное, чтобы не мешать им спать, но при этом близкое, чтобы все были в её поле зрения. Сняла доспех, не могла к нему привыкнуть, он хоть и подходил ей, но всё же был изготовлен для другого и в некоторых местах сильно натирал и раздражал кожу. Рукава рубашки скрутила, максимально оголяя руки, позволяя ветру холодить кожу. И скинула сапоги, по той же причине. Закатала штаны до колен. Ступни ощутили холод и сырость земли, а сердце радостно запело, почувствовав силу земли. Она взяла клинки в обе руки, немного покрутила руками, пытаясь привыкнуть и приспособиться. Каждый раз, как в первый. Не хотелось силовой тренировки. Хотелось гармонии. Плавный взмах, ещё и ещё, поворот, прыжок. Деревья в округе не мешали, а заставляли обходить, менять траекторию, уклоняться. Она не знала техники боя на таком оружие, поэтому перемещалась, как чувствовала, двигалась, как делала это с кинжалами, с поправками на длину лезвия. Она прошептала заклинание и закрыла глаза, ей всегда хотелось это попробовать. Внутреннее зрение считывало энергию окружающего мира, и Лайя безошибочно продолжила кружить, плавно, словно в танце. Рука правильно определяла расстояние, и клинок ни разу не коснулся дерева. Несмотря на заклинание, энергия не уходила, а восполнялась. Лес был на её стороне, земля и ветер через кожу питали её, а первые проблески солнца рассеивали мрак, целуя лицо, гладя волосы.

Ему снилась ведьма. Она сидела рядом с ним и что-то шептала на незнакомом ему языке, смотря прямо в глаза. Приблизилась к его лицу, её волосы упали ему на лицо и её запах окутал его, сводя с ума. Он открыл глаза, вырываясь из плена сна. Потянулся, стряхивая с себя наваждение ночи. Плащ? Он поднес его к лицу. Её запах. Она что укрыла его? Что? Зачем? Он был растерян, все мысли испарились, он мог лишь смотреть на свои руки, сжимающую ткань. Тэмин зашевелился, чем вывел из ступора Фенриса. Эльф, во избежание ненужных вопросов, быстро скрутил её плащ и положил на её сумку. Тэмин толкнул Чонсока и сонно проговорил, оглядываясь:

– А где ведьмочка?

Чонсок заметил первый, указал пальцем и опять опустил голову, засыпая.

– Во даёт, – промолвил юноша, восхищенно присвистнул, – она двигается с закрытыми глазами, никогда такого не видел. Она самая удивительная из всех, кого я когда-либо встречал.

– Конечно, ведь ты впервые встретился с ведьмой, – пробурчал Чонсок.

– Я не думаю, что другие такие же. Наша ведьма – особенная, я уверен! – пылко произнес Тэмин.

– Такое ощущение, что ты влюбился, – фыркнул раздраженно воин.

– Ай, ничего ты не понимаешь, – отмахнулся от него юноша.

– Да, куда уж мне, – проворчал Чонсок, понимая, что спать у него уже не получится.

Лайя подобрала свои вещи и подошла к ним, беспокойно осмотрела лагерь.

– Что-то случилось? Я почувствовала, что двое взволнованы, а один – злится. Всё в порядке? Я других на территории не ощущала, – переводила взгляд с одного на другого. Фенрис старался на неё не смотреть, Чонсок поправлял свой доспех, а Тэмин без зазрения совести пялился на её руны. Лайя сразу опустила назад штаны и надела сапоги.

– А тебе говорили в детстве, что подслушивать чужие эмоции нехорошо? – сказал Тэмин, поднимая на неё глаза после того, как она спрятала ноги.

Лайя ахнула, понимая, чьи именно эмоции считала случайно.

– Вот-вот, это знаешь ли, немного личное, что ли, – добавил он.

– Я не специально. Вы спали, а мне хотелось попробовать одну вещь, а потом я почувствовала…думала что-то случилось, ведь эмоции были такие яркие и…– стала оправдываться она.

– Просто больше так не делай, по крайней мере, специально, – прикасаясь к её руке, попросил Тэмин.

Чонсок хмуро проследил взглядом за рукой Тэмина, юноша заметил это и поспешил её убрать.

– Хорошо, – согласилась Лайя, но любопытство не давало покоя, и она рискнула спросить, – а чего волновались-то?

Тэмин рассмеялся, поднялся и потрепал её по голове:

– Любопытство когда-нибудь доведет тебя до костра, – и, глядя на обиженное выражение её лица, добавил шепотом, но так, чтобы все услышали,– нам с Фенрисом просто понравилась твоя тренировка, – подмигнул ей, довольный охватившим её смущением.

День тянулся бесконечно долго. Впереди опять маячила спина эльфа, за ним на некотором отдалении шли Чонсок и Тэмин. Молча. Напряжение между ними витало в воздухе, и когда только успели поссориться? Она интуитивно чувствовала свою вину, но не могла понять почему. Сама же она шла, как и вчера, позади всех. Она немного знала эту местность. Через пару дней они выйдут к реке, а там и прямая дорога к Налии. Налия запомнилась ей очень большим, шумным и красивым городом. Она жила там достаточно продолжительное время, сначала с родителями, а потом в приемной семье. Давно, словно в другой жизни. Стало грустно. Как сложилась её жизнь, если бы она родилась в обычной семье? У неё был бы дом, мама и папа, а может даже братья и сестры. У неё было бы много подружек, с которыми она могла гулять, хихикать, сплетничать, ходить на танцы. Могла бы встретить и влюбиться в хорошего парня. В сына торговца или ремесленника. Прогулки под луной, цветы и первый поцелуй. Веселая свадьба и множество гостей и подарков. И дети, со временем. И обязательно милая дочка. Дочка, которой бы не пришлось умирать. Дочка, которая смогла бы вырасти. Дочка, которую можно было бы благословить на счастливый брак. Дочка, которая подарит ей внуков.

Лайя сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь сдержать рыдания. Считала проходящие мимо деревья, ничего не помогало. Отсрочка, которую она силой воли вырвала у своего сознания, закончилась. Тот горящий дом достал из-под замка в памяти всё то, что она прятала уже несколько лет, запрещая себе думать. Это какое-то время помогало ей выживать, не сойти с ума, не сгореть дотла. Не думать. Не помнить. Почему сейчас не получается? Память, освободившись, снова и снова прокручивала в голове тот горящий дом. Чужой смех стоял в ушах. Боль и ненависть захлестнули, как тогда, пожирая изнутри. На краю сознания она зацепилась взором за спины своих спутников. Слезы застилали глаза, нужно убежать, пока не поздно. Нельзя, чтобы её видели такой, нельзя, чтобы они пострадали, нельзя, чтобы погибли. Ноги уже не слушались, она осела на землю.