Эмили Ли - Нити судьбы

На какое-то время замолкая, она просто сидела и наблюдала за своими спутниками, а потом засмеялась.

– Вы бы себя видели! Сидите и смотрите в костер, словно он погребальный. Ты, – девушка указала пальцем на Чонсока. Улыбка слетела с её лица, и голос зазвучал холодно и зло, – ведешь себя как напыщенный, слабохарактерный индюк!

От такого сравнения у воина распахнулись глаза, и он ошеломленно уставился на ведьму. Видимо, его так ещё никто не смел называть.

– Обидел лучшего друга, видно же, что раскаиваешься, а признать свои ошибки и постараться всё исправить не можешь, кишка тонка. Безумец, который сам всё рушит, не понимая, как ему повезло, – продолжила девушка.

– Лайя, мне кажется, тебе не стоит больше пить, – сказал Фенрис.

– Я сама решу, что мне стоит или не стоит делать, – весело ответила эльфу девушка, – присмотрись лучше к себе. Ты так долго был безликим, без прошлого и будущего, подчиняясь лишь чужой воле, что, впервые встретившись с настоящим собой, ты испугался. Ведь именно поэтому ты надеваешь эту маску, пытаясь вернуть то равновесие, которое было раньше. Тебе так легче.

– Что ты можешь знать о таких, как я? Что ты можешь знать обо мне? – он подошел и забрал у неё бутылку.

Лайя грустно улыбнулась. «Больше, чем ты можешь себе представить», – подумала она.

– Раньше, слишком давно, чтобы быть правдой, – тихо проговорила Лайя, резко меняя тему и поднимая глаза к небу, – в третью полную луну лета сестры земли собирались вместе. Они пели песнь, взывая к предкам, чтя их и прося у них мудрости. Они танцевали всю ночь, соединяли свои души вместе, исцеляя друг друга, даря любовь и поддержку. Сила земли и неба напитывала их, это была светлая энергия, чистая и прекрасная, способная прогнать тьму из сердец, заблудившихся в жизни. Это была особенная ночь, только их. И не было на земле ничего более могущественного, чем девы, танцующие при свете той луны. Сейчас именно такая ночь. Третья полная луна лета.

Чонсок подошел к Тэмину, слегка заметно кивнул. Они ушли подальше в лес. Лайя улыбнулась, глядя на них. Им есть что обсудить.

– Ковена давно уже нет, как и нет многих сестер земли, – грустно добавила Лайя, а потом хлопнула себя по ноге. – Хандра так заразительна, что я тоже поддалась! Я хочу показать тебе. Тебе надо только принять музыку внутри себя, позволить себе видеть, – она поднялась и встала напротив эльфа, смотря в глаза. – Я не причиню тебе вреда. Верь мне.

Лайя распустила волосы, встряхнула головой, позволяя волосам рассыпаться по спине. Выпустила рубашку поверх штанов, скинула сапоги, на секунду закрывая глаза от наслаждения, когда ступни ощутили землю. Подняв руки кверху, протягивая пальцы в небо, она начала двигаться, плавно покачивая бедрами, и завела песнь. Голос звучал непривычно и глухо.

Когда девушка выпустила рубашку и принялась снимать сапоги, Фенрис дернулся остановить её, но мелодия, зазвучавшая прямо в его голове, заставила замереть. Все мысли покинули его, он мог смотреть только на девушку, тело которой двигалось в такт звучавшей музыки. Лайя изгибалась и кружилась, её кисти рисовали в воздухе узоры, соединяясь и вновь устремляясь вверх. Рукава рубашки при этом спадали на плечи, обнажая руки. Её пальцы плавно водили по оголенной руке. Фенрис следил взглядом за её движениями. Его бросило в жар. Пламя от костра поднялось высоко, ярче освещая ведьму, которая всё кружила и кружила, распевая на незнакомом ему языке. Её энергия лилась через край, наполняя его. Он почувствовал жжение в руке, это магические узоры ярко засветились, отвечая на её ворожбу. Их взгляды встретились и уже не смогли расстаться. Сейчас она жила и танцевала только для него. Он чувствовал, как её энергия заполняет его внутри, вплетаясь в его магию. Так тесно и страстно, жадно, как любовники соединяют свои тела после долгой разлуки. Возбуждение и трепет охватили его. Она проводила руками по своему телу, а его руки это ощущали, словно это он сам гладил её. Она облизала свою губу, а на его языке остался её вкус. Дыхание прерывалось, эмоции переполняли его, а тело горело, требуя разрядки и освобождения. Он закрыл глаза, закусив нижнюю губу. Но его тело продолжало реагировать на все её движения, ощущать, словно это его руки проводят по её шее и спускаются ниже…Он глухо, едва слышно застонал, позволяя себе освободиться, откидывая голову назад и с силой зарываясь пальцами в землю. Его страсть миллионами ярких звезд взорвалась в душе у Лайи. Она сбилась, шумно выдыхая, не в состоянии больше петь и танцевать, осела на землю, положила свою руку между ног и надавила, сжимая бедра и содрогаясь от удовольствия. Постепенно чары развеялись, и ментальная связь прекратилась, оставляя в душе у них эйфорию и тишину.

Ей снились синие глаза и взгляд полный страсти, который растапливал её, сжигая, заставляя чувствовать невыносимое пульсирующее томление и неудержимое желание ощущать его внутри, заполнить себя им…Его, или всё же её руки, скользящие по её шее, губам, слегка касались груди, спускались ниже, проводили по животу, а затем снова поднимались верх, оставляя невыносимое желание слиться, стать единым целым, быть только его…Лайя вырвалась из оков сна и резко села, схватившись за голову. Сердце бешено колотилось, а низ живота ныл…Слишком реалистично. Лайя осмотрелась, скоро будет рассвет, и надо будет идти. Тэмин сонно сидел возле Чонсока, перебирая в руках его локоны. Всё-таки помирились. На сердце стало тепло и радостно. Тэ заметил, что девушка проснулась, и махнул ей рукой, подзывая к себе. Лайя вылезла из-под плаща. Когда она только успела его накинуть на себя? Поднимаясь, она обнаружила себя босой и с выпущенной рубашкой. Она метнула испуганный взгляд на Фенриса, с ужасом вдруг осознавая, это был не сон, это было воспоминание о вчерашней ночи. Её танец и песня, заклятие и…И что-то пошло не так…Тэмин, наблюдавший всё это время за девушкой, заметил, как резко она покачнулась и побледнела, заинтересованно спросил:

– Нас долго с Чоном не было, мы что-то пропустили?

– Ничего такого, что стоило бы твоего внимания, – постаралась как можно спокойнее сказать Лайя.

– Ты сильно побледнела, уверена, что всё в порядке?

– Да, конечно. Наверное, алкоголь дает такой эффект, сейчас пройдусь, и отпустит, – быстро подхватила сапоги и поспешила уйти.

Лайя углубилась в лес, размышляя и пытаясь осознать, как теперь ей вести себя с Фенрисом. То, что произошло между ними…При воспоминании об этом её снова бросило в жар. Она хотела исполнить заклинание единения и связи, чтобы он мог почувствовать всю любовь и очищение, которая дарит целительная сила земли. Песни, которые ведьмы пели на ковене, должны были помочь, но…как так получилась? Почему вдруг запела другую песню? И откуда она её знает? В голове Лайи всплыла картинка, воспоминание, которое до сего момента не помнила. Однажды ночью ей захотелось пить, она, ещё совсем малышкой, позвала маму и, не обнаружив её дома, вышла во двор её поискать. Лайя услышала мамин голос, та так чудесно пела. Лайя поспешила на звук. Мама кружилась и танцевала, её воздушное белое платье при каждом движении и взмахе руки взлетало. Это было так красиво. Лайя подумала, что мама похожа ангела. Папа смотрел на её танец. Потом мама села возле него, и они стали целоваться… «Фи», – подумалось тогда ей, вспомнив, что оставила куклу совсем одну дома и что ей, наверное, там одной страшно, поспешила обратно. Сейчас, осознавая то, что случайно увидела, Лайя вдруг поняла, что мама пела для отца так же, как и она для Фенриса. Та же песня, соединяющая чувства и желания на короткое время, позволяющая быть одним целым…Яркие ощущения вчерашней ночи снова всколыхнули её, и одновременно с этим накрыла волна стыда. Как теперь быть? Притвориться, что была пьяна или просто делать вид, что ничего не произошло? Да что же это такое? Почему с того момента, как они встретились, всё идет наперекосяк, и у неё всё выходит из-под контроля? Жизнь решила её окончательно испытать на прочность, только теперь с другой стороны.