Елена Свительская - Три мужа для Кизи. Книга 2

Когда мы вернулись к выбранному ими месту, там нас ожидали не только фрукты, но и лепёшки, а так же ещё какие-то кушанья с рисом, на банановых листьях разложенные. Что-то, маковым семенем посыпанное. Какая-то зелень с полосками кокоса. Сладости. Ага, лист с горкой ладу, так любимых у младшего мужа, куда же без них.

Поллав поодаль осматривал барабаны, заботливо оглаживая натянутую кожу и их бока рукою, словно любимую женщину ласкал. И лицо у него при этом было спокойное. Непривычно было застать его таким.

– О, вернулись! – обернулся к нам Мохан. И лицо его вытянулось, когда приметил одежду и волосы у обоих мокрые. – Вдвоём, что ли, топились?!

Глава семьи всё-таки посмотрел на нас. Лицо у него стало непроницаемым. Впрочем, он притворился, будто осмотр музыкальных инструментов его интересует куда больше нас.

– Ого, сколько всего! – радостно сказал Садхир, восторженно оглядывая кушанья.

Или просто хотел младшего брата ободрить. Прежде чем пошёл относить вину на место. К ткани, разложенной на траве, возле старшего брата и его барабанов. А я к дереву подошла, чьи ветки были пониже, чтобы развесить одежды. Как раз около телеги.

Ещё присмотрелась, нету ли грязи на ветках, чтобы не запачкать. Рукою отряхнула ветки на всякий случай.

– Проверяешь, не было ли там обезьян?.. – насмешливо спросил глава семьи.

И шумно задышали где-то за мной. Кажется, младший из музыкантов обиделся на его шутку. Я, впрочем, промолчала. И с трудом сохранила на лице невозмутимость. Пусть братья шутят друг над другом. Им уже привычно. А я – новый человек в семье. Не следует мне с ними ссориться. Лучше притворюсь, что не расслышала. Тем более, что ладить мне надо научиться со всеми троими.

Осторожно одежды развесила, чтобы ничего не разорвать. Солнце всё выше поднимается. Быстро высохнут.

Отошла к телеге. Обернулась опять к простиранному. Ничего ли не упало?..

И едва удержалась от того, чтоб не отскочить от Мохана, который оказался возле меня, когда обернулась.

– Слушай, Кизи…. – пробурчал младший муж.

– Да, прабху? – робко спросила я, ожидая, что он хочет сказать.

Это он из-за брата рассердился? Извиниться хочет, что одурманить меня хотел? Досадует, что не вышло?..

Юноша было скривился, услышав почтительное обращение, но всё же по этому поводу умолчал. То ли при Поллаве требовать не будет, чтобы неприлично обращалась к нему по имени. То ли сейчас ему, рассерженному на насмешки брата и напоминание о его постыдной выходке, это обращение польстило. Или он больше досадует, что не вышло?.. Но что он в самом деле? Даже без колдовства я буду принадлежать ему каждую третью ночь.

Он долго-долго молчал, потом всё же поинтересовался:

– Если ты топиться ходила… почему ты сняла украшенья?

– Может, хватит уже об этом?! – рявкнул Поллав, свирепо посмотрев на нас. – Сглупила и сглупила. Хватит уже об этом.

– Но, всё-таки, почему?.. – не отставал от меня юноша, хотя и спросил тихо-тихо.

Хотя старший брат его, разумеется, услышал. Поморщился.

Робко ответила:

– Но… но было бы несправедливо уйти, взяв с собою украшения?

– Эти украшения мы купили для нашей жены! – мрачно прищурился старший муж. – Хотя бы натх и мангалсутру могла бы не снимать!

– Но… если бы я… всё же…

– Это, значит, такая забота о нас: утопиться, оставив наши подарки нам, – проворчал Мохан, не удержавшись.

Робко посмотрела на младшего мужа.

– Очень милый подарок: смотреть на них и вспоминать утопившуюся жену! Да ещё и утром после первой ночи! Ты… – юноша сжал кулаки. – Да и топилась бы сразу в них! Зачем нам о тебе помнить?! Мерзкая женщина!

Я могла вынести гнев и равнодушие Поллава, но глаза Мохана, полные ненависти – это было невыносимо. Упала на колени возле телеги. Мир помутнел на миг, глаза защипало. И по щекам поползли полоски слёз. Просто… что я ещё могла сделать?.. Хотя бы так показать, что чувствую себя виноватой. Надо было ещё сказать… но что сказать?.. И вправду они все старались заботиться о своей невесте и жене. А я… в первое же утро после ночи с мужем… да ещё и после главы семьи… ох!

Когда мир снова прояснился, я обнаружила присевшего напротив меня Мохана.

– Как ты могла так поступить со мной? – сердито спросил юноша.

Руку ко мне протянул – сжалась, но с места не сдвинулась – и осторожно погладил меня по щеке:

– Я думал, ты и правда… ушла… в реку. Ушла, чтобы больше не видеть нас. Чтобы больше не видеть меня. Что я не успел ничего сделать для тебя, чтобы ты хотела остаться со мною. И вообще… – юноша сердито куснул губу, но ладони с моего лица не убрал, да и бить меня не торопился. – Это ужасно: пережить потерю тех, к кому стремился и с кем хотел быть. Я уже почти всех потерял. И даже ты хотела сделать это со мной. Зачем?.. Терять близких ужасно! – поморщился. – Да даже чужих… они все лежали там…

От удивления плакать перестала. Он… его и вправду расстроило бы, если бы я умерла! Просто если бы я умерла. В то время, как его старшего брата больше волновала моя неблагодарность и то, что я посмела нарушить наш уговор, Мохана волновало, что я могла умереть.

Робко подняла взгляд на него. Взгляды наши встретились. И сердце забилось неровно. Он был так близко. Прикасался к моему лицу. Но ещё больше меня манили его глаза, непривычно серьёзные. Блеск его глаз.

Внезапный порыв ветра раздул пламя в костре, подняв его вверх. И вымел наружу горящую ветку. Швырнул её на нас, оказавшихся близко к огню.

Мохан среагировал мгновенно, обхватив меня и закрыв собой.

Я упала на спину. Он – сверху. Горящая ветка упала подле нас. Вспыхнула ткань с его пояса, перекинутая через левое плечо, его волосы. Я испуганно закричала. Юноша скатился с меня, оттолкнул меня что есть силы в бок, в сторону противоположную от ветки. А сам прокатился по земле, сбивая огонь. И по ветке, спиной и грудью, потому что меня оттолкнул в другую сторону.

Подскочивший к нам Поллав загреб земли, а Садхир оторвал накидку с брата, ухватив за ткань около огня. Пальцы обжог. Но край оставил на юноше, придерживающий его штаны, да конец остался, не задетый огнём, свисавший с другого бока. А Садхир ещё рукою волосы горящие перехватил, пальцы сжал. Поморщился, но не сразу выпустил волосы брата, потушенные своей рукой. Только когда те уже потухли, решился пальцы разжать и отступить в сторону. Мохан застыл на земле.

Что-то внутри меня оборвалось, когда увидела его распростёртым и неподвижным, смотрящим куда-то вверх. Только недавно сама хотела умереть, чтобы с ними не быть, а вот сейчас уже он. Он…

Бросилась к нему, упала подле него на колени. Заплакав, протянула ладонь к его лицу.

Он вдруг протянул руку и, обхватив меня, прижал к себе, так что я, вскрикнув, упала ему на грудь. Обожженную с той стороны. Ох!