Елена Свительская - Три мужа для Кизи. Книга 2

А очередной порыв ветра прокатил всё ещё горящую ветку по земле. И снова принёс её к нам. Я, замерев, в ужасе смотрела на неё. А огонь ещё горел. Подбирался к нам…

Дёрнувшись, рванулась вперёд, ещё больше упав на юношу, схватила ветку и отшвырнула в сторону от нас. Ветер снова, будто смеясь, пытался подкинуть её к нам. Но тут уж на неё наступил Поллав. И протёр ногой по земле. Поморщился, ногу опалил, но огонь погасил.

Мохан двинулся, застонал. Торопливо вскочила с него, хотя и осталась сидеть подле него на коленях, взволнованно вглядываясь в его лицо. Просто это пламя… горящая ветка… она что-то будила во мне. Какие-то неясные чувства. Жуткие. И… какие-то иные.

Мохан тоже сел. Посмотрел на старшего брата, подбирающего ветку и тыкающего её концом обугленным в землю. Виновато улыбнулся. Но Поллав, ни слова в упрёк не сказав, отправился к костру. И, земли набрав, небольшую насыпь устроил вокруг. Костёр… костёр… огонь… что за странные чувства рождает огонь внутри меня?..

Шумно выдохнув, младший из музыкантов сел, ноги скрестив. Кожа обожженная была и у него на спине, и на левом плече, и на груди. Но всё-таки он был живой. Живой…

Счастливо улыбнулась.

Младший муж осторожно лицо моё двумя ладонями обнял, прижался лбом к моему, тихо попросил:

– Не убивай себя, Кизи! Не поступай так со мной! Умоляю тебя!

Внутри что-то сжалось. Мучительно. Теплота и горечь. Много-много боли вдруг вынырнуло из глубины души, как стрела, сорвавшаяся из лука. Стрела…

Почему-то задрожала. Он отпрянул. Но, впрочем, натолкнувшись на мой взгляд напуганный – и сама не поняла, что вдруг на меня нашло – торопливо поднялся. И к старшему брату отступил. Вот… тот миг, когда мы могли хотя бы немного по-доброму общаться с младшим мужем, я сама разрушила. Оттолкнула его, защищавшего меня. Но Мохан…

Робко взглянула на него, ища его взгляд. Он стоял, не смотря на меня. Сжав кулаки. Наверное, тело его болело сильно, обожженное. Но он не стонал и не кричал. Он, такой шумный обычно, сейчас, пострадав по-настоящему, почему-то был на удивление спокойным и молчаливым. Или обиделся, что я ласки его не приняла? Сильно обиделся? А он спасал меня.

Мне стало мучительно больно. Совестно, что оттолкнула его своим глупым поведением. Его, только что спасшего меня от огня. Огня… что становится с моим сердцем, когда я вспоминаю огонь?.. Что мучительно сжимается в моей душе, когда я вспоминаю о пламени? Когда сейчас посмотрела на костёр, чьё пламя так внезапно встало меж нами? Пламя… это слово мучает меня. Опаляет меня изнутри. Но он ранен. Из-за меня!

Поднявшись, ступила к нему. Два шага только успела сделать.

Юноша вдруг повернулся, будто почувствовал. Наши взгляды снова встретились.

Поллав из виденья был в крови. Чья это была кровь?.. Прошлое ли это или наше будущее?.. Это то, что может случиться или может не быть?.. Или этого уже не изменить?.. Мне становится страшно, когда начинаю думать об этом. Но Мохан… он пострадал из-за меня. Он защищал меня. Но что делать с ожогами? Ах, что делать?.. Я так испугалась, что совсем всё забыла, чему учила меня моя мать. Кажется, можно сделать мазь из трав. Но какие это травы?.. О, как я могла так забыть?! Когда стало очень надо!

Мохан снова приблизился ко мне. Следила за ним, затаив дыханье. И сердце почему-то билось в груди быстро-быстро. Радостно. Всё-таки, он был живой. Живой! Хотя и пострадал сильно. Из-за меня.

Младший муж встал передо мной. В паре шагов от меня. В глаза мне серьёзно и сердито посмотрел. Проворчал:

– Мы же клялись перед священным огнём, что вместе будем! Как ты могла желать умереть?!

Сердце, кажется, остановилось совсем. И дыханье перехватило.

– Мы же клялись! – сердито повторил он.

Мы и вправду клялись перед священным огнём, на свадьбе. И… и я с ним полностью ни дня не провела. И ни единой ночи с ним не ложилась.

Юноша шумно выдохнул, взгляд поднял к небу. К идущему наверх по небу солнцу.

– Когда люди уходят раньше срока… по неосмотрительности уходят… по глупости… до чего же мучительно!

И снова внутри меня что-то сжалось, болезненно. Он защищал меня. А я едва не оставила его. Своего мужа. Едва не оставила его.

Снова подул ветер. Пламя поднял над костром, выше, раздул в стороны.

Мохан, схватив меня за плечи, оттащил в сторону. Я, напуганная, совсем обмякла. А его руки, крепкие, уверенно увлекли меня за собой, к нему.

– Кажется, погода портится, – сказал Поллав, отвернувшись от нас. Тоже на небо посмотрел. – Странно, вроде ничто не предвещало.

А ветер опять раздул костёр. И потушил почти уже. Да что такое с этим пламенем? С погодой что случилось? Будет буря?..

Потом поняла, что всё ещё стою с Моханом. И тот крепко прижимает меня к себе. Я ощущала спиной его грудь. Внутри которой неровно билось сердце. Я чуяла запах обгорелой кожи, ткани и волос. Но почему-то то, что я стояла рядом с мужчиной, не волновало меня. Возле Мохана было как-то спокойно. Непривычно спокойно. И он только что защищал меня. И он ранен… ох, его раны!

Осторожно вывернулась из его рук. Он поморщился, выпуская меня. Его раны…

Когда присмотрелась к его ожогам, задрожала от ужаса. А юноша просто стоял и смотрел на меня. Внимательно смотрел. Серьёзно. Непривычно было видеть его таким сдержанным. Как будто он, но и не он одновременно. Он же обычно так сердился и ругался из-за ерунды! А тут столько ожогов, больших, но стоит и… молчит.

Осторожно заглянула ему в глаза. Натолкнулась на серьёзный взгляд. Как будто бы взгляд другого человека, смотревшего на меня. Другого. Серьёзного. Который умеет терпеть боль. Который от боли не переживает. И… этот взгляд… что вдруг на него нашло?.. Тот ли это Мохан, которого я знала?..

– У тебя такое лицо… перекошенное. Кажется, лекарь сейчас нужнее тебе, а не мне, – вдруг усмехнулся юноша.

Старший брат, резко развернувшись, растерянно посмотрел на него. Будто и сам увидел впервые.

Новый порыв ветра пронёс золу и дорожную пыль, какие-то травинки. На этот раз я невольно шарахнулась в сторону. Но из-за стены мусора, пролетевшей между нас и опадающей у ног наших и за нами, я видела его взгляд. Глаза, неотрывно смотрящие на меня. Серьёзный взгляд. Волосы, не прикрытые тюрбаном, которые разметал ветер.

***

Он стоял на склоне горы, сжимая лук. Ветер развевал длинные, густые, слегка вьющиеся волосы. Трепал ткань красных дхоти и тёмно-коричневой накидки, поддерживающей их и перекинутой через левое плечо. Одежда в земле и кое-где в разводах травяного сока. Шрамы на левой руке. И подсыхающая кровь на правой ступне. Глаза горят азартом. Свет солнца горит на золотых серьгах и серебряной подвеске на шнуре на шее, на серебряных браслетах на предплечьях и запястьях.