Вероника Заболоцкая - Великая Зеленая Лиса. Сила Волка

– Зато тут прохладно! – громко сказала сестре Малакиния, радуясь, что смогла найти в этом коридоре что-то хорошее.

Милания улыбнулась:

– Тут да, но ты подожди, когда окажешься в классе. Летом в них жара, а зимой мороз настоящий. Профессора называют это «закаливанием», а вот ученики считают издевательством. Но что поделаешь, такие правила. Вот мы и пришли. – Они приблизились к самой дальней комнате в конце коридора. Малакиния на секунду задержалась в тени и робко ступила на свет, лившийся из дверного проема.

Сначала глаза видели только пятна ярких солнечных лучей, и от них в носу защекотало.

Лисенка поморщилась, крепко зажмурилась и чихнула.

– Доброе утро, Милания. Здравствуй, Малакиния, добро пожаловать в твой новый коллектив, – мелодично прозвучал новый, незнакомый, но приятный, голос. Глаза привыкли к свету, и лисенка увидела тонколицую высокую красавицу в сером длинном платье. – Меня зовут профессорка Трысь, я воспитательница вашего класса.

Малакиния представляла свою профессорку низенькой, старенькой и кругленькой, такой, какой ее описывала Милания. И только сейчас поняла, что описывала-то сестра свою воспитательницу. А классы у них разные.

– Очень приятно познакомиться, – малышка вспомнила, чему ее учила мама. – Я Малакиния, младшая из рода Хранителей. Хорошего вам дня.

Профессорка расплылась в искренней улыбке.

– Какая ты воспитанная девочка. Это хорошо. Проходи же и найди себе место по душе. А ты, Милания, можешь идти в свой класс, спасибо за помощь.

Малакиния резко обернулась и крепко обняла сестру, не сдержав нахлынувших чувств. Но тут же отпустила и как ни в чем не бывало прошла по рядам парт в поисках свободного места. Оказалось, свободно только одно, в самом конце левого ряда, зато у окошка.

– Задавака, – буркнул какой-то мальчишка ей вслед.

«Наверное, не следовало представляться младшей из рода Хранителей, все и так это знают… Просто я растерялась…» – Малакиния сделала вид, что не услышала обидного слова, и села за парту. Все же она смутилась и постеснялась осмотреть остальных детей и классную комнату, вместо этого она начала торопливо доставать и раскладывать письменные принадлежности.

Впопыхах лиска дернула зацепившуюся за ткань тетрадь, и следом за ней из узелка вылетел выскользнувший из бумаги бутерброд. Описав живописную дугу в воздухе, он с громким шлепком шмякнулся на парту только что обозвавшего ее мальчугана, прямо в его открытую новенькую тетрадь, создав огромную кляксу из малинового варенья и масла. Лицо мальчишки исказили попеременно шок, испуг, удивление и, наконец, злость. Он повернулся к Малакинии, красный до корней волос. Весь класс залился громким хохотом. Прыснула даже профессорка Трысь. Малакиния же так и застыла с тетрадью в руке и узелком на коленях.

– Прости, я случайно. Я очень неуклюжая. Честно-пречестно, я не нарочно, – она искренне извинялась, но мальчишку это не волновало.

– Вы видели?! – завопил он. – Вы все видели! Она злюка! Такое случайно не может случиться, он три парты пролетел! Она специально запустила в меня бутербродом! И это младшая из рода Хранителя!!! Пффпфпфпфрр! – От негодования мальчик даже зафыркал. Класс все еще смеялся и изображал звук шмякающегося бутерброда.

Увидев негативную природу Духа этого мальчугана, Малакиния больше не извинялась, ей жалко не было ни его самого, ни его тетрадку. А вот бутерброд, бутерброд было очень жалко. Подумав, что теперь она осталась без обеда, лисенка едва сдержала слезы, мгновенно наполнившие глаза. Подбородок задрожал, и она вздернула его повыше – может, так никто не увидит. Но с голосом совладать не вышло, и он предательски дрогнул, выдавая плаксивые нотки:

– Хочешь, просто возьми мою тетрадь взамен, и забудем об этом. – Лиске показалось это правильным и мудрым решением в сложившейся ситуации.

– Что ж, это будет справедливо. Итак, обменяйтесь тетрадями и начнем урок, – мягко подытожила молчавшая ранее профессорка Трысь.

Малакиния гордо протянула свою тетрадь подошедшему мальчишке и грустно уставилась на лежащие теперь на ее парте бутерброд и чужую тетрадь. Она подняла хлеб: бо́льшая часть вкусной намазкииз сливочного масла и маминого варенья осталась на бумаге. Кое-как промокнувее хлебом, она отправила бутерброд обратно в сверток, ко второму кусочку, который так загадочно дал ускользнуть своему братцу. Потом слизала остатки варенья с листа, ибо сочла ужасным кощунством выбросить хоть капельку маминого варенья. Малина, которую мама так умело консервировала, на вкус немного отдавала древесными стружками, но, в целом, было неплохо, и настроение у лисенки улучшилось. Она вырвала испорченный листок, и перед ней оказалась чистая тетрадь. Мальчишка повернулся к лиске, торжествующе ухмыляясь. Малакиния показала ему язык. Урок начался.

****

– Скорее, Милания, мы еще успеемзастать папу!

Ускоряя шаг и подпрыгивая от нетерпения, маленькая Малакиния торопила сестру на пути домой. Ей очень хотелось погулять с Мудрым Лисом в Чащном Лесу, во время его вечернего обхода, прежде чем отправиться спать.

Вечерний обход примыкающей к территории поселения части Чащного Леса был давней традицией. Она родилась, когда по Долине бродили страшные Вовкулаки – жестокие ликантропы, чей Дух Волка был вне контроля и находился целиком во власти Ярости. Когда-то давно Темный Маг привел ликантропов в Долину из Другого Мира. В те жуткие времена вокруг поселений устраивали круглосуточный дозор, чтобы уберечь жителей от опасности внезапного нападения ликантропа. С тех пор прошло много хит, и уже давным-давно никто не видел вовкулаков: то ли они ушли восвояси, то ли их истребили жители Долины, но традиция вечернего обхода осталась. В деревне Лисоборотней его совершал Хранитель. Мудрый Лис любил прогуляться по Лесу в часы закатного солнца и часто брал с собой дочерей.

– …А знаете, мои маленькие лисятки, ведь дерева растут всю свою долгую жизнь, – рассказывал девочкам Мудрый Лис. – В отличие от живных, которые выросли до своего размера, а потом к старости могут еще и уменьшиться. Дерева сколько живут, столько и растут, потому мы зовем их Растущими, а нас и зверей – Живными…

– Получается, чем больше дерево, тем старше оно? – уточнила внимательно слушающая Милания.

– Все верно, – отец ласково погладил ее по голове, и они втроем продолжили прогулку. Он так же ласково гладил по шершавой коре дерева, мимо которых они шли, или аккуратно касался зеленой листвы. – А у гнезд грызливых белок всегда есть два выхода, они те еще хитрушки, – вдруг сообщил Хранитель, возвращаясь из своих размышлений.

– Это чтобы убегать от опасности! – добавила Малакиния, довольная тем, что сразу поняла, в чем хитрость белок.