Лин Петрова - А волки здесь тихие

Наши мальчики горячи и часто попадают в неприятные истории, а это средство поможет им выжить при серьезных ранениях

– Ничего себе. Мама, ты молодец. А что за идея, которая пришла тебе, когда ты увидела ни-вануату?

– Об этом я расскажу, когда мои дети соберутся за ужином. Хорошо? А пока что беги, хочу еще немного подумать

Этим же вечером, мы приготовились к очередному жизненному уроку . Я уже все знала, а моим младшим брату и сестре еще только предстоит услышать.

– Раньше, когда наша популяция не была такой большой и, я бы сказала, не такой цивилизованной, существовали действительно звериные правила. Переделы территорий, добыча пищи, завоёвывание самок- гибла основная масса волков. А какой самый главный инстинкт? Продолжить род и оставить потомство, а как это сделать, если сильные и здоровые самцы погибали в расцвете сил? Предполагаю, что именно тогда природа и позаботилась о том, чтобы даже погибшие особи продолжали свой род.

– Ничего себе – удивился Маркор

– Это как?

– Волк оставляет свой генетический код у волчицы.

– Чем? – не успокаивался брат

– Этим самым – мама подняла брови.

– Поэтому очень важно, чтобы молодая девушка не увлекалась разными связями, а выбрала одного сильного партнера для рождения своих детей – она выразительно посмотрела на Лариту.

– Да поняла я, поняла

– Например – сказала она, подняла вверх указательный палец, и задумчиво подняла глаза вверх.

– Влюбилась ты в чернокожего – продолжила мама.

Маркор покатился со смеху.

– Аххаха. Волк-негр, это что-то.

– А ну цыц!

Брат тут же заткнулся.

– Я говорю тот пример, который будет всем понятен. Так вот, влюбилась ты, а этот товарищ оказался совсем не идеалом. Так бывает, к сожалению, и ты имеешь право отдалиться от него. Пройдет время и ты встретишь его- доброго, красивого, умного.. и станете вы парой. Первый ребенок родится белый, второй белый, а третий бац, темнокожий. Сработает как раз тот самый генетический код к выживанию. Первого партнера уже и живых может не быть, а его потомство рождается. Понятно? А каково вашей паре? Он, конечно, знал о предыдущем, но такой подлянки от природы совершенно не ожидал. Ведь он намерен продолжать только свой род

– Фуууу – Ларита нахмурила брови.

– С людьми такая же ерунда?

– Нет.

– Значит можно…

Мама ударила по столу рукой, от чего тот треснул, приблизила злое лицо к Ларе.

– Не сссмеееееть!!! Мои дочери не могут даже думать об этом.

– Маааам – жалобно прошептала Лара

– Я же только в познавательных целях. Я же ничего такого, мам. Я ведь хочу выучиться, в лаборатории помогать тебе буду, мам – ее глаза были широко открыты, в которых уже собирались слезы.

– Тогда молодец, что спросила в познавательных целях – мгновенно успокоилась мама.

– Это ты, кстати, очень верно заприметила, между прочим. Уууууххх, что- то я переволновалась – она резко выдохнула и спокойно продолжила.

– Так вот, на отдыхе, мне и пришла мысль, что дело именно в мутации. Так что в ближайшие дни я буду заниматься этим вопросом. Всем всё понятно? А теперь марш по комнатам!

Папа, присутствующий при разговоре, но не произнесший до этого времени ни звука, теперь свистнул.

– Даже я испугался

– Зато на всю жизнь запомнят – мама пригладила волосы.

– И меня так же учили.

– Ага. А ты, значит, нашла своего доброго, красивого, умного..

– Великолепного, заботливого, безупречного, выдающегося, головокружительного, неотразимого, душевного, исключительного, любимого, невероятного, обольстительного, непревзойденного, неутомимого, потрясающего, сильного… -мурлыкала мама, медленно приближаясь к папе, который смотрел на нее, не отводя взгляда.

Все это мы с Ларой слышали, уже выходя из комнаты.

– Ну, точно рыжий будет – вздохнула Ларита

– Искры! Искры! – она руками, как могла, изобразила их.

– Ты запомнила, что мама говорила? Надо хоть записать, пригодится в будущем. Так- красивый, что там еще? Умный…блин я больше ничего не запомнила. Ага, любимый вроде – она поднималась по лестнице и бормотала.

Я улыбнулась, глядя ей в след. Ах, если бы я только знала……

*

Спустя месяц мой мир раскололся надвое.

Был жаркий летний денек, ветер лениво дул, не принося облегчения.

Мы с ребятами ходили купаться в пруд и уже возвращались домой. Детвора по дороге дурачилась, я же думала только о том, как добраться до своей кровати. Максимилиан, только вернувшийся с соседнего города, куда его отправлял отец по делам фирмы, уже поставил мангал и развел огонь.

– Привет детвора – он приветствовал нас взмахом руки.

А мне привычно подмигнул.

Внезапно из дома раздался мамин крик. Сердце замерло от страха, и я побежала, что есть силы. Она стояла в гостиной, растерянная, с белым лицом и прижимала к себе телефон

– Максимилиан. Позвонили. Что-то случилось, я не поняла.

Максимилиан мгновенно забрал телефон и сделал дозвон на последний номер, а потом быстро выбежал. Мы так и остались стоять в догадках.

– Мам, что сказали то? Может в аварию попал, мам?

– Я не поняла. Глупость какая-то. Пошутили наверно.

Ее взгляд был растерянным, она пыталась взять себя в руки, но только бормотала

– Не понимаю

В воротах послышались крики и мы выбежали.

На своих руках Максимилиан занес окровавленное тело бездыханного отца. Мы, ошеломленные, стояли, не в силах пошевелиться.

Нет, нет! Этого не может быть!!! Я не верю! Нет, нет!!! Папа не мог умереть! Не мог!!!

Я громко закричала от отчаяния. Мама рухнула на землю, глухо застонав, а потом медленно поползла к папе. А когда добралась, просто легла рядом, положив голову на его окровавленную грудь, и закрыла глаза.

Если бы можно было стереть память, я бы стерла именно этот момент – душераздирающей боли и безграничного горя. Все было как в тумане, я не знаю, что я делала, ела ли я, спала ли я. Смутно помню день прощания с папой – пришло очень много народу, и людей и наших. Когда люди разошлись, по всей округе пронёсся прощальный вой – последняя дань ушедшему волку. Помню, как я кричала и выла, как ревели сестра и братик.

Мама…моя мамочка от горя ушла в себя, они ни с кем не разговаривала, не откликалась на обращение. Помню Максимилиана, все это время находившегося рядом, он поддерживал меня за плечи, не давая упасть.

Потом провал в памяти, длиною в несколько дней. Наверно я, как и мама ушла в себя, чтобы побыть в этом небытии и хоть немного отдохнуть от этой душевной боли, от которой внутри горело невидимым огнем. А когда очнулась, Максимилиан был рядом. Он осунулся, под глазами красовались два темных круга от недосыпа, и щетина. Тогда я впервые подумала, что никогда не видела его с щетиной, раньше его лицо всегда было гладко выбрито.