Елизар Федотов - Побег души: Перерождение

– Похоже это конец, они загнали нас в угол. – Аторотароника дышала тяжело, а с обеих её ноздрей сочились тонкие струйки крови. Она была на пределе, и знала это – Ну, по крайней мере, мы попытались.

– Сестра, – Кхартол сидел на полу, прислонившись спиной к стене, под окном, и уже просто машинально зажигал огненные шары в своих руках и выбрасывал их не глядя, через голову, наружу. В кого они там попадали – в наступающих и одерживающих верх врагов, или же те жалкие остатки их собственных войск – значения, в общем-то, уже не имело. – Вспомни свои любимые книги, разве там не в такие вот моменты, герои вдруг неожиданно получали помощь и из последних сил находили способ одержать победу?

Аторотароника не ответила, а вот Авруст и Гиера только рассмеялись. Они ещё старались управлять теми не многочисленными остатками их войска, и потому всё ещё стояли в центре магического круга, начертанного прямиком на полу самой высокой башни, их последней уцелевшей цитадели.

– Вот только мы в этой истории – начала Гиера – совсем не герои, а вполне себе ещё те злодеи. – Продолжил в след за ней Авруст. Эти близнецы имели дурную привычку говорить как один человек, просто деля части фраз между собой – А вот доблестные защитники добра и справедливости – сейчас доберутся до нас – и наступит счастливый финал – только мы его – не увидим. – последние слова они произнесли уже вместе.

Раздался оглушительный взрыв, а вслед за ним череда неприятных вибраций. Нет, совсем нефизических. Это были искажения в энергии сущего. Кто-то совсем рядом забирал под свой контроль, грубо и властно, близлежащие токи силы.

– А вот и его пресветлая милость пожаловал. – зло ухмыльнулся Кхартол запуская очередной огненный шар – Эй, Ниграл, брат, смотри свою смерть не промедитируй!

Ниграл сидел у противоположной стены, со скрещенными ногами. Он был по пояс гол, а весь его могучий торс исполосован свежими ранами, но и залит отнюдь не только его собственной кровью.

Сейчас его глаза были закрыты, от тела исходило легкое сияние, а над головой, призрачным смоляным туманом, шириной в три пальца взрослого мужчины, парило кольцо. Этот темный нимб слегка колыхался, чуть покачивался из стороны в сторону, и, казалось, клубился тем тёмным туманом, из которого и состоял.

Сущность внутренней силы: у каждого способного ей владеть – своя. Можно даже сказать, что она уникальна, ибо от части содержит в себе и отражение ей владеющего. Но с другой стороны – может ли в лесу вырасти два одинаковых дерева? Сначала может показаться, что ответ очевиден. Но всё ли так просто?

Если мы, к примеру, возьмём два семени, и создадим для них абсолютно одинаковые условия: почва вокруг каждого будет одинакова богата, и влаги будет в равной мере. Потом, когда пробьются первые расточки один получит столько же солнечного света, сколько и другой. Что тогда, сделает их разными?

Если нам окажется под силу соблюсти все условия, то вполне возможно вырастить целый лес, где одно дерево ни как образом нельзя будет отличить от другого. Вопрос лишь в одном: хватило ли бы на это наших сил и умений?

Но деревья и лес из них состоящих это одно, а обладающие разумом существа – несколько другое. И быть похожими друг на друга, схоже мыслить, представлять, ощущать – как раз прерогатива вторых.

Многое становится тому причиной: начиная с того, чему нас учат с детства, передавая опыт, накопленный предыдущими поколениями. Нам рассказывают одни и те же сказки, и мы боимся одних и тех же чудовищ. Мы постепенно понимаем, что есть “добро”, а что “зло”. И естественно, в конечном итоге, сами начинаем желать походить на тех героев, кто способен расправиться со всем “плохим” на своём пути.

Потому, когда адепты практикующие внутренние силы, достигают той ступени, когда их ауры способны создавать видимые эманации, те оказываются вполне обычными, привычными, и не раз видимыми у других ранее.

В своё время, сотни тысяч лет назад, в храме к котором жил, работал и учился, тогда ещё только подающий надежды послушник Ниграл, во время проведения одного из таинств, на него снизошла благодать озарения. А над головой засиял тонкий золотистый обруч – нимб, которым боги отмечают праведников. По крайней мере, так ему тогда говорил, и в это он тогда верил сам.

Правду, более прозаичную предстояло узнать многим позже. И еще позже, его нимбу, предстояло сменить свой золотистый свет, на смолянистый смог. Сперва, за эти изменения он был прозван – “Коронованный Тьмою”, просто потому что внешне выглядело так, что над его головой парила черная дымчатая корона. И прозвали его так друзья, скорее в шутку и ради поэтичности.

А потом, когда его жизнь превратилась в почти бесконечное поле брани, прозвище сменилось на “Коронованный смертью”. Редкий мир, видевший как появляется эта “корона”, вслед не окрашивался в багряные тона. Редкий враг, осознавая кто стоит перед ним, не спешил бросить своё оружие и бежать прочь. Он шёл по пути, который даровал ему это имя, но затем уже и само имя, стало прокладывать ему путь.

Но волею судьбы именно на нём он встретил своих братьев и сестер. Не по крови, но по внутренней сути: Кхартол, Авруст, Гиера и Аторотароника – те, кто встал с ним плечом к плечу, и бросили дерзкий вызов вчерашним хозяевам, покровителям и учителям.

Они имели почти всё, что могло предоставить им известное сущее. Истинные властители бытия наставляли и обучали их. Но что-то внутри, в самых глубинах их сознаний, заставило пойти на этот глупый и обречённый бунт.

Теперь же, они сидели в тесной комнатушке своей последней крепости, и ожидали, когда оборвутся казавшиеся ещё вчера вечными, жизни. В прочих иных условиях они, конечно, были бессмертными. Но не для богов, чья карающая длань зависла над их головами.

– Не получается. – глаза Ниграла медленно открылись – Мне не хватает сил. Не зря эта техника была так глубоко запрятана. Не понимаю кто и как ее вообще разработал. Ну если только не зарезали пару тысяч на жертвенном алтаре, тогда возможно.

Кхартол и Аторотароника переглянулись.

– Видимо нам действительно остаётся только собрать оставшиеся силы и ярость в кулак и броситься в последнюю атаку. – продолжил Ниграл поднимаясь и потирая уже успевшие немного онеметь ноги. Почти бессмертная, нестареющая плоть, но все еще способная чувствовать, как боль, так и утомление. Некоторые вещи непоколебимы, ибо только на них строиться всё остальное. И даже сильнейшим приходиться с этим мириться. – Если повезёт – умрем быстро.

Он попытался улыбнуться, но вышло это кривовато. Эмоциональность – никогда не была сильной стороной его характера. Чувствовать он мог, и не хуже остальных, а вот выражать свои ощущения и переживания всегда выходило крайне плохо.