Николай Липницкий - Второй шанс. Это наша планета

– Мы, ещё нет, – отозвался Гонта. – Нас шары зажали. Пока отмахались, время потеряли.

– Через сколько будете? – поинтересовался Грешник.

– Минут пять ещё, как минимум. Начинайте без нас.

– Хорошо, – Грешник кивнул головой, словно Гонта мог его видеть. – Берёза! Обозначь своё местоположение.

– Легко! – в небо, правее нас, из-за массивной туши дисковидного аппарата ушла очередь трассеров.

– Вижу. Вперёд!

Справа – Верёва, слева – Алик. Мы бежим по открытой местности, чутко прислушиваясь к окружающей обстановке. Звуки автоматных очередей, взрывающихся радужных шаров и падающих платформ отошли куда-то на второй план, оставив для нас только тишину вокруг дисковидного аппарата. Нам очень важна сейчас эта тишина. Только, наслаждаться долго ею пришельцы нам не позволят. Вот, как в воду глядел. Почва под ногами мелко завибрировала, а в воздухе появился и стал нарастать гул. Пора! Мы рухнули на землю, пережидая удар. Уплотнившийся до состояния бетона, воздух с гулким шумом пронёсся над нами. А придавило неслабо! Ну, хоть не отшвырнуло, как в прошлый раз.

– Вперёд! – раздался в гарнитуре голос Грешника.

Я оттолкнулся от земли и бросил тело вперёд. Пробежать удалось всего пять шагов. Опять вибрация, гул, и снова я лечу на землю, стараясь вжаться в неё как можно плотнее. Успеваю заметить, что Старый вырвался вперёд и, сейчас, находится в двух бросках от цели. Мне с такими темпами, ещё раза четыре землю целовать. Снова пронёсся над головой тяжёлый, как бетонная плита, воздух. Я опять вскочил и ещё на пять шагов приблизился к аппарату. Мы, конечно, отрабатывали на полигоне, но не думал, что будет так тяжело. Ещё один рывок. Старый уже у аппарата. Активизировав элементы подброса на подошвах ботинок, он подлетел на десять метров вверх, зацепился за штырь, торчащий из борта аппарата, ловко, как кошка, взобрался на него и опять прыгнул.

На этот раз ему удалось зацепиться за технологическое отверстие. Снова подтянулся, выпрямился, перехватившись за край диска, вскарабкался наверх, к куполообразной надстройке и, закрепив за что-то стропу, сбросил вниз конец. Подоспевший Верёва повис на нём и, ловко перебирая руками, стал подниматься к Старому. А здорово у него получается! Раз – и, уже, там, свою стропу привязывает и конец вниз кидает. Не иначе, альпинизмом в молодости занимался. Подскочил Алик и тоже принялся карабкаться наверх. На соседней стропе повис Грешник.

Я сделал последний рывок и прижался к стенке дисковидного аппарата. Издалека поверхность его казалась гладкой, а вблизи оказалась неровной, словно сплавленной из миллионов металлических шариков величиной с куриное яйцо. Вцепившись в стропу, я полез, подтягиваясь на руках и упираясь ногами. Вот, сказал бы кто-нибудь, что я буду ползать по летающей тарелке, расхохотался бы этому фантазёру прямо в лицо. А тут, ничего, ползу. И, даже, не удивляюсь. Хорошо, ещё, что тут ни шары, ни платформы нам не мешают. Стоило нам приблизиться к аппарату, все они потеряли к нам интерес.

Перевалив через край, я поднялся на ноги и осмотрелся. Ровная как стол поверхность шириной метров пять вокруг полусферической надстройки. Ни иллюминаторов, ни люков, ничего, кроме антенн и переплетения решётчатых и трубчатых конструкций.

– Так, парни! – раздался в гарнитуре голос Грешника. – Смотрим здесь всё внимательно. Ищем, хоть что-то, напоминающее вход или запорное устройство. Под каждую загогулину заглядываем!

– Принял, – отозвался я и принялся карабкаться на купол.

Если и есть что-то, то это там. Здесь, на ровной поверхности и искать нечего. Обычная плита, так же, словно состоящая из сплавленных шариков. И, ни трещинки, ни щёлочки, ни складочки мало-мальской. Я ухватился за витую конструкцию и, поставив ногу на выступ, подтянулся. Внимание привлек Г-образный штырь, торчащий между двумя решётками. При известной доле фантазии, его можно принять за рукоятку открывания люка. Я протиснулся между сетчатым кольцом и плоской и длинной пластиной, дотянулся до штыря и попытался его провернуть.

Неожиданно, штырь поддался. Две, лежащие справа и слева решётки выпрямились и встали параллельно друг другу так, что я оказался аккурат между ними. Мне бы насторожиться, но проворачивающийся штырь завладел моим вниманием полностью. Как же! Вдруг, именно я стану первым человеком, проникнувшим в летающую тарелку! Эх! Тщеславие ещё никогда до добра не доводило! Белая вспышка, в которой, казалось, растворился весь мир, а, потом – темнота.

Я открыл глаза и сел. Ничего не понимаю. Только что мы штурмовали базу пришельцев и искали вход в летающую тарелку, а, сейчас, я сижу на толстом ковре лежалой хвои, а надо мной шумят на ветру кроны деревьев и плывут по синему небу кучерявые облака. И, что это значит? И, вообще, где я? То, что в лесу – понятно. Но, где этот лес находится? Я глянул на лицевой щиток и присвистнул от удивления. Абсолютно прозрачный экран. Ни показаний приборов, ни координатной сетки, ни карты. И гарнитура молчит. Нехорошо так молчит. Глухо. Похоже, вся электронная начинка окончательно накрылась медным тазом. Почему я один? Где остальные? Вспомнилась вспышка, ослепившая меня. Взрыв? Неужели вся группа погибла? И, что теперь делать?

Я встал и постарался сориентироваться. Хотя, как тут что-то разобрать? Лес кругом. И густой, такой, лес. Хвойный. Там, слева, бурелом. Справа, вроде, овраг. Что могу я – дитя города? Со школьных времён помню, что с северной стороны на стволах растёт мох, а с южной – на земле муравейники. И, что? Что это мне даёт? Ну, найду я этот север. А, дальше? Хорошо, ещё, что на мне бронекомбинезон. Не замёрзну. А, то, погодка нынче не жаркая. Ранняя весна. Начало марта на дворе. И угораздило меня этот штырь крутить! С детства же говорили, что ничего незнакомого в руки не брать и в рот не тянуть. Я покрутился вокруг своей оси, сунулся к бурелому, потом осмотрел овраг и, наконец, меня посетила идея. Нужно взобраться на дерево повыше и осмотреться оттуда. Глядишь, и увижу что-нибудь. Легко сказать. Дерево повыше я, конечно, нашёл. С сомнением поглядев на идеально ровный сосновый ствол, я попытался активировать элементы подброса на подошвах ботинок, и чертыхнулся, вспомнив, что вся электроника бронекомбинезона приказала долго жить. Придётся по старинке. Только, как это по старинке осуществить? Короче, пока я, вырубая упоры для ног лазерным резаком и подтягиваясь на сложенной вдвое и перекинутой через ствол стропе, поднялся на самый верх, семь потов сошло. Наконец, усевшись верхом на толстой ветке, я окинул взглядом окрестности.

Честно говоря, легче не стало. Вокруг расстилалось зелёное море. В какую сторону ни глянь, сплошной лес. Только, вон там, вдали, кажется, что-то поблёскивает. Как будто поверхность водоёма. Далеко. Но, хоть какая-то цель. Всё равно, не знаю, куда идти. Слезать – не подниматься. Закрепил хитрым узлом стропу, скользнул вниз, дёрнул, и узел, развязавшись, освободил её. Осталось смотать и уложить в рейдовый ранец. От волнения захотелось кушать. Да и время, в принципе, обеденное. Сходил к бурелому, набрал сушняка и развёл костёр. Пока консервная банка из ИРП подогревалась на огне, я ворошил прутиком угли и наслаждался тишиной. Подумалось, что давно не сидел, вот так, у костра. С армии, наверное.