Джастин Колл - Молчаливые боги. Мастер артефактов

– Нет, нет, нет, – прорычал он.

Кое-как высвободившись из каменных тисков, он отполз назад и снова поднял Милость.

Кххханк . Меч вошел в глину. Ссссссникт. К-сникт . Кентон рубанул по каменной стене, расширяя проход.

Сниккт. Тр-р-реск.

Вдруг земля застонала.

Стены туннеля содрогнулись.

– Лопни мои кости… – не успел Кентон произнести последнее слово, как потолок обрушился.

Затрещали ребра, воздух выбило из легких, и тело намертво придавило тонной камней.

Слабый свет, мерцавший далеко наверху, тут же погас, и воцарился холодный мрак.

Повесив головы, Аннев со Шраоном молча брели по узким улочкам Банока.

– Не хочу, чтобы Титус и Терин шли вместе с нами в Лукуру, – произнес наконец Аннев.

Шраон понимающе кивнул:

– Может, так оно и лучше. А с остальными как быть?

– Фин и один не пропадет. Титус, скорее всего, захочет пойти с мастером Брайаном. А ты, если не передумал, можешь мне помочь найти Рива. Все равно избавиться от тебя так просто не получится.

– Точно, – крякнул Шраон, не найдя что возразить. – Мальчишки, конечно, взбеленятся, ну да ничего. Если мастер Брайан составит им компанию – они здесь неплохо обустроятся. Познакомлю его с Долин, и вдвоем они найдут, чем занять ребят, пока нас не будет.

– Не знаю, кто за мной охотится, но этот кто-то не остановится, даже если мы найдем Рива и он избавит меня от этой треклятой руки. – Аннев, прищурившись, посмотрел на кузнеца. – Я не собираюсь возвращаться за ними, Шраон. Не хочу, чтобы из-за меня им грозила опасность.

– Согласен, вот только в лоб говорить им такое не стоит – особенно Титусу. Если узнают, что ты задумал, свяжут тебя по рукам и ногам и никуда не отпустят, а вырвешься – кинутся по следу, как те гончие. А вот если скажешь, что скоро вернешься, может, тогда и выйдет упросить этих оболтусов остаться здесь и дождаться твоего возвращения.

– Хочешь, чтобы я лгал своим друзьям?

– А с чего ты решил, что это ложь? Может статься, судьба приведет тебя обратно – и скорее, чем ты думаешь.

– Но тогда мне снова придется уйти, чтобы не подвергать их опасности.

– Вот и объясни им это по-человечески. А там, глядишь, все само собой разрешится.

Аннев задумался. Можно было бы сказать друзьям неправду: мол, скоро вернусь, и соскучиться не успеете – и исчезнуть навсегда. Но есть в этом что-то неправильное. Покидая Шаенбалу, он надеялся, что начнет с чистого листа: перевернет страницу и напишет новую, не похожую на все предыдущие, главу своей жизни. И мысль о том, что первые же строки вместят в себя увертки и обман, ему совершенно не понравилась. Содар не увидел бы в этом ничего страшного, но только не Аннев.

Вспомнив о священнике, Аннев перевел взгляд на левую руку в толстой перчатке. В голове зазвучал голос Содара: «Иногда бывает так, что ложь нас спасает, а правда губит. Если бы тебя поставили перед выбором – что бы ты предпочел?»

«Правду», – без колебаний ответил самому себе Аннев. Лучше знать, какие опасности тебя подстерегают, и самому принимать решения, чем пребывать в блаженном неведении, позволяя другим указывать тебе путь. Предупрежден – значит вооружен. Но вправе ли он решать и за своих друзей?

Ну и задачка. Солгать Титусу и Терину и тем самым их защитить – или сказать правду и навлечь опасность не только на них, но и на самого себя?.. В свое время и Содару пришлось сделать подобный выбор…

До рыночной площади было уже рукой подать, а Аннев так и не придумал, как ему поступить. Он бы предпочел выложить все начистоту, но боялся, что Шраон прав: Титус от него нипочем не отстанет, и никакие уговоры и объяснения тут не помогут.

Вдруг – легок на помине! – пухленький стюард, стоявший в толпе зевак, их заметил и бросился навстречу:

– Аннев! Ты только представь! В Баноке есть жонглеры – они илюмиты ! И еще столько разного странного народу! Я видел егеря из Альтары, а еще там предвещатель, весь белый, как молоко! А знаешь, какие у него глаза? Розовые! Пошли скорее, сам увидишь!

Он махнул рукой в сторону толпы, которая продолжала прибывать к южным рыночным воротам: над головами горожан, блестя на солнце, то и дело взлетали ножи. Протиснувшись сквозь толпу, Аннев увидел стройного мужчину в ярко-красных кожаных штанах, который жонглировал четырьмя ножами, а на его теле – руках, ногах, груди и спине – было прикреплено еще как минимум три дюжины кинжалов.

Внезапно рядом с Анневом возник Терин.

– С четырьмя ножами и я могу, – заявил мальчишка. – Да чего там, я бы и с пятью смог.

Не успел Терин закончить, как жонглер выхватил из перевязи на предплечье еще два ножа и тоже подбросил их высоко над головой.

– Ого, – восхищенно хмыкнул Терин. – Вот это да! Блеск. А интересно, он и с десятью эдак запросто управится?

Аннева зрелище впечатлило не меньше, однако слова Титуса об альтаранце и белом человеке с розовыми глазами не давали ему покоя. Он окинул взглядом пятачок, на котором шло представление, ища этих двоих, но, не увидев их, стал рассматривать жонглера. Высокий и мускулистый, со светлыми волосами и слегка тронутой загаром кожей – в целом красивый парень, если бы не тонкие белые шрамы на лице и полоска усиков над верхней губой, из-за которой он напоминал мастера лжи Атэра. Не только в его внешности, но и в манере поведения было нечто странное. Аннев вдруг понял, что не может оторвать глаз от этого человека, словно тот исполнял какой-то завораживающий танец или пел прекрасную песню – до боли знакомую, но давно позабытую.

– Это бродячий артист, илюмит, – шепнул ему на ухо подошедший кузнец.

Аннев, бросив на него быстрый взгляд, снова обратил все внимание на жонглера.

– Похоже, людям не важно, что он чужеземец.

– Артистов везде любят. Даже в Шаенбалу илюмитов не считали угрозой – на них, скорее, смотрели как на диковинку.

– Это ты о моей матери?

Кузнец медленно кивнул:

– Сам я с ней не встречался, но многое слышал от деревенских. То-то шумиха поднялась, когда она вышла за твоего отца.

– Эген, – сказал Аннев, не сводя глаз с илюмита. – Содар сказал, ее звали Эген.

– Говорят, пела она превосходно. У илюмитов ведь особый талант – заклинательное песнопение, или пение духа. Таков их божий дар. Видишь, как этот парень двигается? – Он кивком указал на жонглера. – Плавно, будто в воздухе плывет? В нем тоже есть искорка этого дара. Что еще? Яркая одежда, светлые волосы… впрочем, и среди даритов светловолосых хватает, так что это не самый верный признак. Есть еще кое-что, помимо заклинательного песнопения и двеомерского танца. Можешь сказать, что именно?

В этот момент жонглер приступил к более сложной части своего номера: поднимая ноги, он бросал ножи под колено и ловил их за спиной.