Джастин Колл - Молчаливые боги. Мастер артефактов

Стоп. Это уже кое-что. Кентон снова зашевелил пальцами и вдруг ощутил касание прохладного металла. В ушах зазвучал почти разумный голос магии крови.

Я воздух. Я клинок, что служит ножнами мечу.

Кентон дернул уголком рта. Пальцы глубже зарылись в землю. Камень, перекрывавший путь к мечу, сам собой подвинулся, и Кентон надежно ухватился за обтянутую тканью рукоять.

Здравствуй, Милость.

Он дернул, но меч крепко сидел в земле. Тогда Кентон сосредоточился, представляя, как лезвие проходит сквозь камни, словно сквозь масло…

«Только не переусердствуй», – сказал он себе – и чуть не рассмеялся. Самое страшное уже случилось, и богам придется здорово постараться, чтобы переплюнуть самих себя.

И тут, словно в ответ на его мысли, меч ожил. Лезвие крутанулось вокруг своей оси и с легкостью рассекло булыжник, вдавивший его в землю. Обломки вокруг Кентона пришли в движение, и камень, в который он упирался лбом, скользнул вниз и зажал ему нос и рот, перекрыв доступ воздуха.

Если бы Кентон мог, он бы завопил от ужаса. Он бешено задвигал запястьем туда-сюда, разрезая слои камней и земли, и задергал ногами. Ноги тут же пронзила острая боль, зато они больше не были зажаты в тисках. Кентон почувствовал, что под ним, чуть сзади, появилось свободное пространство, и, крутясь и извиваясь, начал отползать назад. Ему было плевать на то, что острая поверхность камня, впившаяся в лицо, почти что начисто срывает ему нос и губы. Как только ему удалось высвободить рот, он выплюнул набившуюся землю и наконец смог дышать! Никогда еще воздух не казался ему таким восхитительным!

Однако уже через мгновение восторг сменился паническим ужасом: Кентон вдруг понял, что больше не может сдвинуться ни на дюйм – голова застряла намертво.

«Не-е-ет!» Кентон забился в панике, пытаясь освободить голову и руки. Камень, упиравшийся ему в лицо, скользнул вниз. Острый край вонзился глубже в плоть, послышался хруст ломающегося носа.

Кентон взвыл. Он вертелся и бился, как пойманный в силки зверь, крепко сжимая Милость в руке, требуя, чтобы магия меча освободила его. Расчистив достаточно места, чтобы двинуть рукой, Кентон испустил нечеловеческий крик, рванул меч к себе и разрубил сжимавший голову камень. Потом дернул головой, освобождая нос – точнее, то, что от него осталось. Не успел он обрадоваться, как оставшийся от камня кусок скользнул вниз, сдирая с черепа кожу, и остановился, воткнувшись острыми выступающими краями в глазницы.

– А-а-а-а!

Однако магические сферы, заменившие ему глаза, не разлетелись на куски.

«Хвала Одару», – с облегчением выдохнул Кентон.

Но бог воды небесной, похоже, этого не услышал: неимоверно тяжелый камень опустился еще ниже, вдавливая глаза глубоко в череп. Кентон снова завертелся, пытаясь вырваться; голову распирало от давления, казалось, еще немного – и она лопнет. Кентон отчаянно закричал, выплевывая землю и кровавую слюну из разорванного рта.

ТОЛЬКО… НЕ… ТАК!

Обезумев от ярости, Кентон сфокусировал взгляд и представил, как сила, угрожающая взорвать его череп изнутри, скапливается за глазами. Его взор на мгновение пронзил булыжник, за которым виднелось лишь нагромождение камней. А потом из глаз ударил ослепительный луч желтого света, уничтожив тяжелый камень, придавивший голову юноши. На лицо и шею Кентону брызнули оплавленные куски породы.

Теперь он был свободен. Не тратя времени впустую, Кентон направил меч вниз и вбок, и зачарованное оружие, пронзив обломки камней, встретило пустоту. А мгновение спустя земля под ногами аватара разверзлась, и он рухнул вниз. Пролетев целую секунду по воздуху, он врезался в твердую землю. Сверху градом посыпались камни, и Кентон вскинул руки, прикрывая голову.

Когда наконец камнепад прекратился, он отнял трясущиеся руки от лица. Вокруг него клубилось облако медленно оседающей пыли. Он лежал на спине в крошечной каморке, наполненной странным, до боли знакомым радужным сиянием.

Нет… Этого не может быть.

Он вернулся туда, откуда так долго и мучительно пытался сбежать, – в камеру Аннева.

Кентон начал смеяться. Это была какая-то извращенная, уродливая шутка. Что ни говори, а в этот раз боги поглумились над ним всласть: потратить бездну времени и сил, изувечить себя и почти что распрощаться с жизнью – чтобы вновь очутиться в камере, где его предательски запер этот проклятый кеокум Аннев. Кентон смеялся все громче. Будь у него человеческие глаза, из них брызнули бы слезы. Сломанные ребра причиняли мучительную боль, Кентон задыхался, но никак не мог унять сотрясающие его приступы истерического хохота.

«Я сошел с ума, – думал он, прислушиваясь к жуткому эху, наполнившему его темницу. – В голове что-то повредилось, и я рехнулся».

Понемногу смех унялся, и к Кентону вернулась способность трезво соображать. Он с удивлением обнаружил, что его зрение улучшилось: он взглянул на стену – и взор его тут же, безо всяких усилий, проник сквозь толстую кладку в соседнюю комнатушку. Тогда Кентон перевел пристальный взгляд на дверцу люка в потолке.

Мои глаза… Тот магический огонь, который я только что вызвал… Могу ли я использовать мое новое зрение, чтобы попасть в Хранилище?

Но эксперименты с этой новой, совершенно ему незнакомой магией могли закончиться еще одним завалом – и не исключено, что для Кентона он станет последним. Аватар продолжал сверлить дверь взглядом, но, как ни пытался, по-прежнему не мог проникнуть сквозь окружавший ее магический барьер.

Там наверняка есть артефакты, с помощью которых я мог бы выбраться отсюда. Какое-нибудь оружие вроде Милости или…

Милость. Как он мог забыть о мече?

Превозмогая боль, Кентон перевернулся на живот и пополз по заваленному обломками и землей полу, шаря руками в поисках меча. Потом внезапно остановился и обругал себя последними словами: к чему понапрасну тратить силы, если ему достаточно всего лишь посмотреть.

И точно – уже мгновение спустя он увидел меч. Тот лежал под грудой обломков у основания каменных ступеней, ведущих к люку. Кентон откопал меч и едва взял его в руку, как тут же ощутил знакомое покалывание магии.

Я Милость. Я воздух. Я…

– Да-да, я помню, мы уже это проходили.

Кентон прыснул. Отлично, он уже разговаривает с мечом. Пора выбираться, иначе он действительно рехнется, окончательно и бесповоротно.

Едва не плача от боли и усталости, юноша с трудом дополз до верхней ступеньки. Остановившись там, он сделал глубокий вдох и представил, как лезвие меча заостряется и наполняется сверхъестественной силой. Тут же в ладони аватар ощутил пульсацию – магия артефакта откликнулась на его призыв – и поднял меч. На мгновение его внимание привлекла сочащаяся сверху тонкая радужная струйка, но Кентон быстро отвел глаза, вспомнив хоровод призрачных лиц, которого испугался в прошлый раз.