Наталья Рывкина - Сказка о девяти адептах

– В трактир! – торжественно возгласил бургомистр, оглядев копошащихся на площади ездовых, не сообразивших толком радоваться ли им столь благостной начальственной воле, или болячки чесать. – В распивочную к тетке Омеле. Магистрат угощает.

Сколько они так шли? Лон не знал. Несколько дней? Да, наверное. Время смялось в какой-то невнятный рыхлый ком. Сознание плыло, и веревки эти, демоны их порви, нещадно натирали руки.

Да что ж так хреново-то? Он же лесянин, дитя природы, не то что эти изнеженные жители королевства или вольных городов. Этим остаться без ужина уже катастрофа. А он человек по определению жилистый, выносливый. Что ему несколько дней без еды? Тьфу и растереть. Тем более, что воды давали от пуза.

А что ж не давать ее? Осень, дожди… на дороге лужа на луже. Залейся воды!

Как они вообще влипли-то?

Ничего толком не вспоминается, как будто или пьян, или с крутого похмелья. Вот продала их ватага свою добычу – орехи, грибы, травы съедобные и целебные… улиток продали, говорят, они в королевстве самый наикрутой деликатес… ну и еще много чего по мелочи.

Продали как обычно кабатчику с восточного купеческого тракта. Был тот как-то странно благостен, почти не торговался, цену дал против ожидания хорошую и даже угостил в честь давнего сотрудничества.

А дальше что?

Мысли перебил жгучий удар кнута.

– Спишь на ходу, падаль?

Лон поднял голову, глянул на откормленную рыжебородую харю разбойника.

– Что б тебя все пять пятизубых пятилапок на пятью пять частей разорвали, – хрипло выругался он, – А потом кусок за куском проглотили и…

И зашипев заткнулся – бандит еще раз огрел его кнутом.

– Полегче, – прикрикнули на того. – Совсем товар испортишь.

Товар?

Ну да, а кто же они еще? Их продадут. Продадут в Черный орден на алтарь.

Лон снова зашипел сквозь зубы. И опять огреб кнутом поперек спины.

Рабы еле тащились, хоть бей их, хоть не бей.

– Мы так никогда не дойдем, – сердито фыркнул Одноухий. – Они хоть не передохнут по дороге?

– Не-а, – Полторы Морды зевнул во всю рыжебородую пасть. – Не боись, не передохнут. Не в первый раз таких ведем.

– Вернемся – самолично дам этому толстобрюхому кабатчику в харю, – не мог угомониться Одноухий. – Покупает самое дешевое сонное зелье, а товар потом с полдекады очухаться не может. Он экономит, а нам тут мучайся. Как же меня достало с ними корячиться! – взъярился вдруг он и замахнулся кнутом.

– Ща последнее ухо оборву! – рыкнул на него Жаба, поставленный атаманом в этом походе за старшего. – Сказано – товар не портить. Он в этот раз и так … не очень.

– Когда ж мы этих задохликов наконец сбагрим?! – никак не замолкал Одноухий.

Это он зря сказал. Боги не любят необдуманных пожеланий.

– О! У мальчиков проблемы? – осведомился вдруг веселый голос. – Может пособить маленько?

Никого не было на этой полянке. Вот только что не было. А теперь откуда не возьмись торчат на ней четверо черных. Совсем молодые ребята, адепты – нижний чин орденской иерархии. Видом наглые, но как еще, по-вашему, должны выглядеть черные маги, особенно по молодости?

И рассматривают они их с веселым и каким-то нехорошим интересом.

Красавчик Вю тихо засмеялся и тряхнул головой. Его знаменитая массивная серьга блеснула золотом.

– Во, – тихо шепнул он друзьям, – Видать у черных с рабами совсем хреново. Кончились у них рабы. А душа-то горит!

– Ага, – поддержал его Полторы Морды. – Невтерпёж им на алтарь кого-то положить и зарезать. Вот и выслали нам навстречу этих шкетов.

– Ша! – тихо, но абсолютно непререкаемо высказался Жаба. – Услышат вас, кретинов, эти шкеты – мало не будет. Это маги! Маги, пусть и малолетки.

Он шагнул вперед и торжественно приложил руку к сердцу. Когда-то в юности Жаба получил неплохое образование и был обучен хорошим манерам.

– Мое почтение, ваши магичества, – официально обратился он к встречающим. Да, конечно, к адептам так не обращаются, рылом адепты не вышли. Но хуже-то не будет, верно? – Вы пришли принять у нас товар?

Малолетки расхохотались.

– А то! – объявила девчонка. Судя по виду дикарка-лесянка, соплеменница продаваемых рабов. Впрочем, ей, конечно же, глубоко плевать на сородичей – черные родства не помнят.

– Ну, разумеется, заберем, – поддержал ее один из товарищей и мило улыбнулся. – Не вам же оставлять, в самом-то деле.

Он щелкнул пальцами, и веревки, связывающие ведомый на продажу товар, упали на землю. Как они их дальше будут транспортировать без веревок? Обездвижат и перекидают телепортом?

Рабы стояли, качаясь, путаясь и заплетаясь в ногах, бежать даже и не пытались. Черные между тем по-хозяйски оглядели пленную ватажку.

– Что ж они у вас заморенные такие? – недовольно высказался один из них, обладатель благородной аристократической морды. – Вы их что, совсем по дороге не кормили?

– Ага, не кормили, – с некоторым удивлением согласился Полторы Морды и поскреб ногтями толстую щеку. – А зачем? Они же все равно… это… на убой.

– Не-е… негодящий у вас товар, ну гляньте, совсем задохлики, – крутнул головой четвертый. Красивый парень, судя по всему горец с Козьего Хребта.

Красавчик Вю ревниво зыркнул на него и машинально потянулся к рукояти своей сабли. И тут же поспешно убрал руку. Красавчик Вю гордился своей внешностью. А других красивых людей терпеть не мог и убивал при любой возможности. Но, увы, наезжать на черного мага, пусть даже и адепта… он же не совсем идиот.

– Сам ты задохлик! – вскинулся вдруг Килок. Молодой лесянский парень хорошо подналег тогда на угощение мерзкого кабатчика, чтоб его пятирукие демоны на ленточки нарезали и бантиками эти ленточки завязали. Так что с головой у парня теперь явно не ладилось. – Сам ты задохлик! – продолжал разоряться он, не реагируя на заполошные взгляды товарищей. – Вот ты пробовал не есть полдекады? Совсем-совсем ничего не есть? Пробовал или нет?!

– Не пробовал, – согласился горец.

– Вот! Да я покрепче тебя буду. Понял?

Черные засмеялись.

– Вы гляньте, какой энтузиазм, – удивился улыбчивый. – Парень так и рвется на алтарь. С такими объектами и работать приятно. Только ты уж извини, приятель, вынужден тебе отказать. Очень ты некондиционный.

– Да я!..

– Хороший у нас товар! – встрял в разговор Жаба, увидев, что ситуация явно выходит из-под контроля. – Все как обычно. У нас даже магистры товар принимали и никогда не жаловались. Вот, смотрите, двенадцать голов. Принимайте. Плата, я надеюсь, тоже обычная?

Улыбчивый картинно округлил глаза.

– Плата? Какая плата? – удивился он. – Ты это о чем?

– Как? Что? – ошалел Жаба. – Да это…

Он даже задохнулся от возмущения.