Наталья Рывкина - Сказка о девяти адептах

– Это же…

– Грабеж? – предупредительно подсказал улыбчивый. – А что? Вы с таким явлением природы никогда не сталкивались? Вам такая концепция совсем-таки не знакома?

– Р-рх! – взревел Одноухий. Он не знал, что такое «концепция». А вот что такое «грабеж» он знал очень хорошо. Но как-то привык, что это он грабит, а вовсе не наоборот. – Р-рх! Да что б у вас у всех лысые демоны всю кровь выпили, да еще и выжали бы вас как мокрую тряпку! А потом бы на бельевую веревку сушиться повесили, чтобы кости на муку перемолоть! Мы, если вы не в курсе, постоянные поставщики Черного ордена. Если до ваших старших дойдет о этих всех ваших выпендронах, вы огребете… ох вы и огребете!

– Ах! – улыбчивый опять картинно округлил глаза и даже закрыл рот ладошкой в утрированном испуге. – Я почти упал в обморок. Если наши старшие узнают, будет полный ой!

– Ой мы и огребем, – со смешком поддержал горец, – ой огребем…

– А отсюда следует что? – хищно ухмыльнулась лесянка.

– Вы его не слушайте, дурака, ваши магичества, – поспешно затарахтел понятливый Жаба, – Ему тут палицей по кумполу как-то раз прилетело, так не только ухо снесло, но и все мозги вышибло начисто. Мы никому не расскажем, да и о чем? Мы все и сами рады сделать подарок таким великим… э-э… магичествам. Забирайте товар, а нас, можно сказать, тут почти-что и не было совсем никогда…

Он торопливо бормотал сам себя перебивая, и уже отступал спиной вперед. Еще пара шагов, и можно попробовать нырнуть вон в те кусты.

– Ку-уда? – горец вытянул вперед руки, и с его пальцев слетело, быстро расширяясь, бледное желтоватое облачко.

И двигаться стало вдруг абсолютно невозможно. Совсем.

– Куда, солнышко? Вы нам нужны, – хмыкнул горец. – Товар вы заморили до самого полного айяйяя, без слез не взглянешь. А на алтарь нам класть что-то надо, или как?

Пленники в полном оторопении пялились на замерших в нелепых позах разбойников.

Аристократ смерил их ватажку скептическим взглядом, – Что стоите? Мотайте отсюда, не мозольте глаза.

Это как? Их что, действительно отпускают?

Так не бывает. И… ох, опять этот Килок чтоб ему в Нижний Мир провалиться!

Недаром его имя по-лесянски означает «кузнечик-попрыгунчик». Много их по весне на каждой лесной поляне. Насекомое вкусное, кто б спорил. Но суматошное оно и бестолковое.

– Какого демона? Куда и зачем мы пойдем? – заорал вдруг, срываясь на визг и размахивая кулаками перед окружающим чахлым редколесьем совершенно одуревший Килок, абсолютно белые глаза его были очумело выпучены, с искусанных губ срывалась кровавая пена. – За дураков держите? В кошки-мышки затеялись поиграть? Отпу́стите-поймаете, отпу́стите-поймаете, очень прикольно, да?

Черные совсем развеселились. Ржали в голос, включая даже чопорного аристократа.

– В жизни не видели такого рвения! – тарахтели они наперебой – Похоже, на алтарь взгромоздиться – мечта всей жизни этих ребят. Но вы хоть откормитесь сначала эдак с месячишко, а потом приходите. Вот тогда ваши мечты насчет алтаря, глядишь, и сбудутся.

– Мы откормимся! – прочувственно пообещал старший по ватаге. – Хорошо так откормимся, щеки будут видны сзади, а задница спереди. А потом придем. Чес-слово!

– Мы верим! – развлекались черные. – Правда мы не сказали, куда приходить, ну так вы и не спросили. Но это совсем даже не важно. Мы вам все равно верим. Ладно, мотайте уже, в конце-то концов, нам надо делом заниматься. И там, дома уж откормитесь хоть немного, доходяги.

– Мы откормимся! – продолжал уверять старший, отступая к зарослям.

Лон ухватил Килока поперек талии, притянул к себе и слегка придушил. Аккуратно так, чтобы идти мог, но высказываться – никак.

– Мы откормимся! Говорю же вам и про щеки, и про задницы. Все откормим!

– Стоп! – вдруг повелительно крикнула лесянка. – Железо с этих придурков поснимайте. Вам сколько еще трюхать по лесу до дома? Безоружными далеко ли уйдете?

– Ага…

Лесяне торопливо обирали окаменелых разбойников и опасливо косились на черных, которые уже затеяли новую потеху – делить добычу.

– Ах! – лесянка с энтузиазмом трепетала ресницами. – Отдайте мне вон того, с сережкой. Я именно его хочу зарезать. Красавчик. Ой, мальчики, я, кажется, влюбилась!

– Я бы пухленького взял, – высказался улыбчивый. – Гляньте, какой милашка. Ну прямо плюшевый мишка.

– А мне того, который без уха, – объявил горец. – Он такой темпераментный, просто прелесть! А ты что молчишь? – обратился он к аристократу.

Тот окинул товарищей взглядом, полным мягкого отеческого снисхождения.

– Я неприхотлив, – сообщил аристократ, – вы выбирайте, ребята, а я возьму, что останется. Главное – без подвала сегодня можно и обойтись, – непонятно закончил он.

– Ага, – с удовольствием согласился любитель плюшевых мишек и улыбнулся своей неотразимой улыбкой.

Ватага шла уже второй день, но никаких следов погони так и не проявилось. Впереди не вспархивали птицы, не было слышно заполошного свиристения жуков-рогачей, ничто не указывало на присутствие в лесу чужого. В этом деле лесянина обмануть ох как тяжело. Много есть примет, много. А черные эти, хоть и маги, но насквозь городские неумехи, где им…

Хотя среди них же есть лесянка.

– Надо бы свернуть, – высказался Лон, – Попетлять. Сбить след.

– Не надо, – постановил старший. – Захотят, все равно найдут.

– Так не бывает, – сипло бормотал Килок, растирая шею и хмуро косясь на Лона. – Вот увидите, они за теми зарослями окажутся. Ну ладно, не за ними, так за тем буреломчиком.

Но и за теми зарослями, и за буреломчиком было пусто.

– Они что же, на самом деле нас отпустили? – изумлялся Лон. – Но почему?

– Они сказали, что мы негодящие! Разбойники лучше.

– А их кто-то заставлял выбирать? Сначала разбойников бы прирезали, а потом и нас. Так, на перекус к чаю. Сколько-то Силы для своей магии с нас бы скачали, пусть даже и немного. Но Сила-то лишней не бывает.

Лон недоуменно покрутил головой.

– Эти самые черные… они, надо понимать, и на самом деле нас отпустили? Отпустили неведомо зачем и почему? И даже задаром отдали нам оружие бандитов? Чудны́ ж дела ваши, о великие боги!

– И что теперь? – недоуменно спросил он скорее у окружающего пространства, чем у обступивших его ошалелых друзей. – Что же нам теперь делать?

– Ну как что, – пожал плечами старший. – Двое суток нам на очухаться и… х-мм… слегка хотя бы заморить червячка. А потом дождемся темноты и наведаемся к нашему старому другу и партнеру кабатчику с восточного тракта для на предмет поговорить. Ты не находишь, что у нас есть интересная тема для обсуждения?

Глава Черного ордена, носящий претенциозное имя Нуар… мама, ясное дело, когда-то назвала его иначе, но за последние пятьсот лет данное мамой имя забылось бесповоротно… так вот, архимаг Нуар по обыкновению своему с комфортом устроился в любимом кресле, вид имевшем разинутой зубастой драконьей пасти, отхлебнул чудесного вина с южных виноградников, привезенного сюда на север аж с самой Таватабахи, и поставил на массивный мраморный стол высокий бокал из отполированной до радужного блеска витой и рогатой морской раковины. Вид архимаг, против обыкновения, имел благостный и любезный до приторной слащавости.