Ольга Родионова - Путь подкидышей. Книга первая – Грош

Кристиана не выдержала первой.

– Вы не пришли на парти к лорду Ро.

Анджело пожал плечами и повалился в кресло напротив.

– В самом деле. Я совсем забыл.

Она метнула в него гневный взор.

– Меж тем вы обещали! Я отказала Эльгвану, который был бы счастлив сопровождать меня, и в результате болталась там одна, как цветок в сточной канаве!

Ее хорошо модулированный голос взметнулся к потолку.

Анджело внезапно ощутил сильнейшее желание сжать пальцы на ее точеной шейке и давить до тех пор, пока лордесса не перестанет вопить. Он не выносил, когда женщины повышали голос.

– Вы молчите, майлорд? – Кристиана сорвала очки, и он увидел яркие серые глаза в изумительно пушистых, мастерски оформленных ресницах. На гладких веках поблескивал тончайший слой серебряной пудры. Лордесса была хороша в гневе. Впрочем, она всегда была хороша.

– Вы молчите?!

– Молчу, майледи.

Анджело откинулся в кресле и прикрыл глаза. Возникла неприятная пауза. Потом лордесса выпрямилась и сказала голосом, в котором отчетливо звенела сталь:

– Могу ли я понимать это так, что между нами все кончено?

– Как пожелаете, майледи.

Он с трудом заставлял себя отвечать ей. Ему хотелось, чтобы она ушла. Знакомая дрожь подбиралась к самому сердцу, и Анджело приходилось делать над собой усилие, чтобы Кристиана ничего не заметила. Он стиснул подлокотники кресла.

Лордесса встала.

– Я ухожу. Прощайте, майлорд.

– Прощайте, майледи.

Он не поднялся проводить ее, даже не открыл глаз, только прислушивался к шелесту плаща и стремительным удаляющимся шагам. Потом снял трубку внутреннего телефона и сказал, сдерживая стук зубов:

– Астания, принеси мне отвар болотного корня.

Глава 2

– …единственным возможным ответом является разработка и ввод в эксплуатацию машины Судного дня. То есть, такого устройства, которое превратит планету в необитаемую. Подобное устройство технически возможно, –например, наземная кобальтовая бомба мощностью 100 гигатонн, взрыв которой сделает уровень радиации и прочие условия на планете такими, что любая высокоорганизованная белковая жизнь на ней будет невозможной…

– Мама, выключи ты это радио!..

Грош перевернулся на другой бок и натянул одеяло на уши. Радио забубнило тише: мама просто убавила звук, но не выключила идиотскую передачу совсем. Она любила слушать новости и политические дебаты. Грош их ненавидел. Особенно по утрам.

Он повозился, устраивая себе гнездо из одеяла, надеясь подремать еще немного перед колледжем. Все равно первой пары не будет: кайн Эйхман уехал на дальние окраины пропагандировать за свою кандидатуру в Сенат. За каким чертом королю нужен этот Сенат, совершенно непонятно, но наш правитель хочеть слыть просвещенным монархом. Хотя все равно всем заправляют лорды.

– Сынок, ты опоздаешь.

Грош застонал: она опять прибавила звук. Политические дебаты закончились, и теперь из динамика на кухне неслась веселенькая песенка «Поцелуй меня, мой оборотень». Что-то у мамы некстати проснулось чувство юмора.

Грош встал и в трусах прошлепал в ванную. На стене в коридоре зияла свежая рытвина: он вчера все-таки долбанул клювом, вечером придется шпаклевать и закрашивать. Правая нога болела. Мрачно глядя на себя в зеркало, Грош взял зубную щетку и ополоскиватель и принялся сосредоточенно чистить зубы. Ополаскиватель вонял земляникой. Химически чистый запах вызывал в памяти освежитель для выгребных ям.

– Ты не торопишься, – заметила мать кротко, наливая ему кофе.

– У меня нет первой пары, – проворчал он и нехотя откусил кусочек тоста с малиновым джемом. Как всегда, наутро после приступа есть не хотелось.

– Я погладила тебе твой форменный сюртук…

– У него же на локте дырка.

– Я зашила. Совсем не видно.

– Спасибо, ма.

Грош тяжело вздохнул и отодвинул тарелку с тостами.

– Грошик…

– Я не хочу.

– Ну, пожалуйста. Тебе нужно поесть. Ты совсем худой.

Грош молча встал из-за стола и пошел одеваться. Выглаженный сюртук, униформа студента, висел на спинке стула, брюки были аккуратно разложены на застеленной кровати – пока он умывался, мама успела прибрать за ним.

Он натянул черную майку с фальшивым лейблом фирмы «Лори» на плече, потом брюки с двумя наглаженными стрелками. Гладить лучше, чем его мать, не умел никто в округе. Стрелки были идеально параллельны. Грош надел сюртук, одернул полы и вышел в переднюю, чтобы причесаться перед большим старым зеркалом напротив входной двери. Сюртук парадоксальным образом скрывал его худобу и делал фигуру подтянутой и строгой, как у рыцаря гвардии. А латка на локте была совсем не заметна.

Дешевый пластмассовый гребень лежал на положенном месте на столике под зеркалом, хотя прошлый раз он закинул его за диван.

Грош расчесал спутанные пряди и поморщился: вчера после приступа мать помогла ему помыть слипшиеся волосы, и он так и уснул с мокрой головой, в результате сегодня волосы торчали во все стороны безумной копной и никак не желали ложиться как положено.

– Мам, у нас есть желатин?..

Магда, точно ждала этого вопроса, возникла в дверях своей спальни с розовым флаконом: «Жидкий желатин О Шу – лучшее средство для укладки. Здоровый блеск и послушность».

– Давай я тебе помогу.

– Ну, мам, я же не маленький…

– Мне приятно тебя причесывать, сынок.

«Здоровый блеск и послушность» сделали свое дело – волосы лежали аккуратной волной, спускаясь немного ниже плеч, ровно до эмблемы колледжа на левом рукаве, как и положено по форме.

– Спасибо, мам. Я пошел.

Грош закинул за плечо кожаный планшет – страшно подумать, сколько брюк и сорочек мать перегладила, чтобы купить эту дорогую вещь, –и побежал вниз по лестнице, привычно перепрыгивая через глубокие выбоины на пятой и восемнадцатой ступеньках.

До Первого Публичного Его Королевского Сияния Колледжа для юношей идти было совсем недалеко. Девчачий колледж – Заведение для барышень имени Ее Сверкающего Высочества Принцессы Алтын – располагался через дорогу. Цвета принцессы, блю ройял и золото, преобладали в оформлении нарядной вывески. Первый Публичный выглядел куда скромнее – его вывеску украшала только серебряная насечка на черной доске с названием колледжа. Серые сюртуки заполонили улицу – студенты второй ступени походили на мышей, озабоченно спешащих в одном направлении. Барышни уже давно сидели на занятиях – это только в Первом Публичном сегодня не было первой пары.

Впереди двое публичников с настоящими лейблами «Лори» на плечах изводили третьего – дохленького Виза Бакстера, еще с первой ступени бывшего всеобщим посмешищем за сильную гнусавость, вызванную плохо зашитой в детстве заячьей губой. Тот, что шел слева, через каждые пять-семь шагов выбрасывал вперед ногу и цеплял Бакстера, заставляя его споткнуться. Правый ловил начавшего валиться Виза и толкал его к стене. Бакстер семенил, безуспешно пытаясь оторваться от преследователей, и втягивал голову в плечи.