Евгения Преображенская - Проклятие чёрного единорога. Часть III

Дженна, не желая быть голословной, немедленно отобрала у Норка связку веток и продемонстрировала свои знания на деле. Вот бы удивился сумеречный лис Мат, узнав, на ком бывшая наёмница отрабатывает его банные приёмы!

– Ну, что костей не ломит? – поинтересовался Майтин и подбавил пару.

Дженна судорожно вздохнула, чуть не захлебнувшись в горячей волне. Лизнув нагую кожу, жар проник в её напряжённые мускулы. И от его настойчивых ласк тело обмякло, расслабилось, и витали живой воды запела в жилах с новой силой.

Прогревшись в парилке, музыканты выскочили на улицу. Парни озорничали, норовя сорвать с девушек полотнища, и их жертвам пришлось вооружиться мокрыми вениками. Со смехом и криками они гоняли друг друга вдоль реки, кидались снежками и валялись в сугробах, а замёрзнув, вновь бежали в баню.

– Ох и веселятся, – по-доброму позавидовал Индрик, наблюдая с крылечка гостиницы за полуголой ватагой музыкантов. – Полдня топили, теперь небось баня до самого утра не остынет… После них мы, а?

– В ночи только нечисть парится… – глухо напомнил Сайрон. – Банников ещё мне не хватало в общество.

– Нда-а, общество девиц было бы предпочтительней, – пропел Индрик. – Но и с банниками можно договориться. Да и вилы с русалками не все впали в спячку. Видал? Хозяева у проруби пряников положили – им, красавицам. Любят мокроволосые сладенькое…

– Предлагаешь прокоптить речных дев в парилке или чреслами своими в ледяной воде удить? – уточнил маг.

– Тебе не угодишь, – развёл руками Индрик. – Любопытно, а каков вкус у твоей подружки? Ну, знаешь же, чем эти игры в баньке заканчиваются… Темноволосый, пожалуй, на тебя смахивает, да несуразный и стеснительный больно. А вот самый юный, даром, что невысок, сразу видно, за что его так прозвали… Ты гляди! Даже отсюда видать! Да эта его «дудочка» больше некоторых «удочек» будет!

– Моей ученице , – с нажимом проговорил Сайрон, – вечером ещё предстоит важный урок, – он медленно засучил рукава. – Ну а тебе я поясню кое-что о «дудочках» прямо сейчас.

В конце банного ритуала Фьёр заманила Дженну на реку. Толстый слой льда схватил водоём от края до края, но недалеко от берега темнело вырубленное отверстие. В него спускалась, исчезая в чёрной воде, деревянная лесенка.

Первым в прорубь прыгнул Норк. Обратно он вылетел, вереща, будто побитая псина. Но, оказавшись на берегу, юноша заявил, что ни капельки не замёрз, а от его гусиной кожи и впрямь валил пар.

Чародейка замерла, обуреваемая сомнениями. Она оценила свойства бани в условиях зимы, но ледяная вода – это уж слишком!

– Холодно же…

– А вот и узнаешь, как зимой может быть жарко! – крикнула ей Фьёр. – Клянусь, что так жарко не бывает даже в твоём вечном Энсолорадье!

С этим словами разбойница схватилась за край полотнища, в которое куталась Дженна, и, дёрнув ткань на себя, столкнула голую чародейку в прорубь. Та ухнула в воду и, исчезнув на миг, вынырнула обратно с оглушительным визгом.

…И очень скоро её крик подхватила Фьёр, а за ней и остальные «Гитары». Удивительно слаженно завывая, серые волки кинулись к берегу – только их пятки сверкали. А лёд вокруг проруби загудел, заскрежетал и вздыбился ломанными осколками. Дженну окутало непроницаемое облако пара. И никто, кроме её учителя, не мог знать, что же происходило внутри него.

Кое-как чародейка утихомирила пыл и выбралась на сушу. Взглянув на полосу протопленного льда, которая осталась после её купания, девушка ощутила одновременно ужас, восторг и удивление. Обессиленная, она села на снег и рассмеялась сквозь слёзы.

– Вы видели? Видели?! – обратилась Дженна к подошедшему учителю. – Я горела! Прямо в воде полыхала, бес подери! В леденющей воде! И без всяких мест силы! Да как же так?

– Поймёшь, как только перестанешь думать, – Сайрон подал ей одежду. – Теперь ты веришь, что холод может усиливать пламя? – он поглядел на застывших у бани серых волков. – А твоим друзьям неплохо бы уяснить, что с шутками не стоит перебарщивать…

– Да уж, – тоскливо вздохнула Дженна, одеваясь. – Я просто мастер остроумия и распугивания друзей…

– По крайней мере, ты не одинока в этом, – усмехнулся маг, переведя взгляд на своего друга.

Индрик в это время пытался выбраться из сугроба, в который угодил за своё остроумие.

Тем вечером Дженна не решилась спускаться в общий зал. Когда восторг её поулёгся, девушке стало неловко за свою выходку. Теперь она ощущала себя маленьким чудовищем, которого избегают даже гостиничные блохи. Поужинав в своей комнате, чародейка стала дожидаться учителя, обещавшего дать ей какое-то новое задание.

За окном мягко шелестел снег. Снизу доносились ароматы еды, весёлые голоса, стук посуды и пение Индрика. То ли от его музыки, то ли после бани внутри у Дженны разлилась сладкая нега. Запахи бревенчатого дома, его звуки и даже прикосновение перин к коже доставляли ей необыкновенное удовольствие.

Бывшая лисица вдруг обнаружила в себе и кошачью природу. Ей захотелось мурлыкать от блаженства. Девушка опустила голову на подушку и свернулась калачиком. Она почти задремала, когда раздался вкрадчивый стук.

Накинув поверх рубахи шерстяной плед, чародейка босиком добежала до двери. От пола шёл холодок, и, открыв щеколду, Дженна поспешила вернуться на тёплую перину. Учителю она предложила табурет, но тот сел рядом с ней на кровать. Под его внимательным взглядом девушке стало неуютно.

Сайрон прислушался к ученице и нашёл, что баня пошла ей на пользу. Кровь Дженны наполнилась силой живой воды, придав щекам и губам здоровый румянец вместо привычной бледности. Во взгляде чародейки больше не было строгости, но появилась чарующая девичья кротость, завеса – полупрозрачная, как и её льняная рубаха – призванная сокрыть новые ощущения.

– Я вижу, после ритуала твоё тело приобрело необходимую чувствительность.

– Чувствительность? – удивилась Дженна. – Необходимую для чего?

– Помнишь, мы говорили с тобой о передаче и обмене витали: жизненной и магической силы?

– Угу, – кивнула чародейка.

Что-то странное происходило с ней: сначала из-за холода разгорелось пламя, а теперь от тёплого голоса мужчины по спине побежал морозец.

– Я уже рассказывал тебе о меридианах жизненной силы, – начал учитель, рассматривая девушку. – Наиболее широких каналов в нас насчитывается около трёх десятков; точек, которые воздействуют на них, – десятки тысяч, а более мелких сетей – не сосчитать. Столько же лет требуется некоторым ученикам, чтобы зазубрить их и научиться применять…

– Смею надеяться, что мой ум окажется живее, – робко вставила чародейка.

– Зубрить не обязательно, – сообщил маг. – Гораздо важнее ощутить … Ибо тело мудрее того, что ты привыкла называть своим умом.