Евгения Преображенская - Проклятие чёрного единорога. Часть III

– Какой-то подозрительный у меня статус, – буркнула Дженна, поправив на груди покрывало. – Не хочется обижать ваших портных, но в этом одеяле мне было бы комфортнее, чем в их творениях…

– В задней комнате есть бассейн для омовения, зеркала и косметика, – Эфедера проигнорировала высказывание своей несведущей в моде госпожи. – Если понадобится моя помощь в наведении красоты, сообщи. А пока ты будешь купаться, я распоряжусь о завтраке.

Войдя в купальню, чародейка вновь ахнула. Полы и стены в ней были выложены изразцами эмалевых цветов, дно бассейна – усыпано мелким розовым песочком. Вода оказалась тёплой, а пахла так нежно, как могли бы благоухать по весне фруктовые сады Самториса.

Впрочем, аромат, который Дженна нашла вполне уместным для ванной комнаты, совсем не понравился ей в блюдах с пищей. На завтрак ей принесли кашу, приготовленную из мелкой белой крупы, сдобренную приторно пахнущими цветочками и солоноватыми грибами. Не совсем понимая, что здесь можно есть, а что – просто нюхать, Дженна опустошила тарелку с явным усилием.

Глядя на её мучения, Эфедера вздохнула:

– Возвращаясь к твоему вопросу, учёная: большинство демонов Ферихаль не употребляют мяса. Мы предпочитаем цветы и нектар, в крайнем случае – ягоды, орехи, грибы, кору. Я попросила служанку принести тебе самое вкусное из нашего рациона… – она опустила глаза, мельком глянув на грудь чародейки. – Может быть, от этого и будет толк…

– О, покорнейше благодарю тебя за науку, стражница, – ехидно ухмыльнулась Дженна. – Но пусть уж лучше всё останется как есть. А на обед я с удовольствием угощусь чем-нибудь попроще… – она прищурилась, обратившись к магическому зрению. В его свете Эфедера вновь сделалась зеленокожей и обрела свои удивительные демонические атрибуты. – Странно, я читала, что все демоны – хищники… – чародейка задумалась. – Хотя наличие рогов и вправду свойственно травоядным… Но зачем же тебе клыки, если не нужно рвать плоть? Грызть кору и орешки?

– Всё в моём теле, – суккуб горделиво подняла голову и расправила плечи, блеснув серебряными цепочками, украшающими её шею и высокую грудь, – создано для успешной охоты. Я не могу причинить насилие, однако иногда и боль доставляет наслаждение.

Усмехнувшись, Дженна сделала ещё один глоточек нектара. На всякий случай – вдруг диета и впрямь подействует?

– Значит, ты суккуб – демон, владеющий энергиями желания… – задумчиво проговорила она. – А ты всё ещё хочешь попробовать моей витали? Могу предоставить тебе немножко, только чтобы удовлетворить наше любопытство.

– Ты ведь помнишь, что я питаюсь отнюдь не дружеской любовью? – предупредила Эфедера.

– Не беспокойся, я отнесусь к своим ощущениям, как порядочный учёный, – легкомысленно заявила Дженна. – Но… взамен попрошу тебя о небольшой услуге. Тоже крохотной и исключительно научного характера. Дело в том, что в некоторых моих знаниях есть пробелы…

– Ты всё больше разжигаешь моё любопытство, учёная, – лукаво улыбнулась демоница. – Полагаю, речь пойдёт о науке, в которой я сильна?

– Ну да… – Дженна покраснела и, глубоко вздохнув, заставила себя произнести: – Эфедера, научи меня, как доставить удовольствие… мужчине. Пожалуйста, – робко добавила она, но, видя, как загорелись хризолитовые глаза демоницы, предупредила строже: – Меня интересуют основы, углубляться не надо. Хвостик свой при себе держи, а то я его тебе подпалю.

– Так точно, госпожа, – поклонилась Эфедера Уиренса.

* * *

Оказалось, что демоны – daimon – были вовсе не такими уж и кровожадными тварями. Как и феи, они принадлежали к высшим видам типа fata, также называемым гениями, духами и волшебными существами.

Когда-то брауни Трох Картриф рассказывал Дженне, что в отличие от бесплотных духов – коими являлись Малахитница или Ледяница – у подобных fata наличествовали не только призрачное fata-corpus, но и вполне осязаемое, как могла убедиться чародейка, биологическое тело. Они обитали в обоих мирах: плотном и тонком.

Кузнец Кай Двейг повествовал ей о временах, когда духовные и физические плоскости Сии были едины. До нашествия Бурь духи, феи, демоны и даже боги жили среди alviiformes и людей. Но сегодня fata стали редкими гостями в человеческой реальности.

С тех пор, как Бури раскололи Сию, волшебные существа проявляли свой истинный облик лишь там, где разрозненные плоскости приближались друг к другу, как это было на Севере, или даже соприкасались, как в Ферихаль.

Человеческое определение «нечисть», как и «нелюдь», считалось ферихальцами в высшей степени неприличным. По мнению благородных столичников, подобным образом стоило обозначать самих людей – подчас менее чистоплотных, чем те, кого они именовали «нечистыми».

Прогуливаясь по, несомненно, чистым и просторным улицам Амира, Дженна разглядывала эльфов и их будто игрушечные дома-гнёзда, свитые на деревьях из живых ветвей или слепленные из белой глины. По сравнению с постройками Айваллина, в которых каждый камень будто пел о многих веках блеска и величия культуры сидов, даже крупные сооружения Амира были построены проще и носили временный характер. Помимо королевского дворца, разумеется.

Повинуясь старой привычке наёмницы, Дженна изучала более привычную архитектуру из мрамора и ракушечника; она запоминала сплетения улиц, вымощенных узорами из гальки, и расположение площадей. Чародейка по-детски восторгалась дивными садами, пестреющими невиданными цветами и, запрокинув вверх голову, подолгу рассматривала гигантские деревья с раскидистыми кронами.

– А где находятся древа Сэасим и Элим? – спрашивала Дженна у Эфедеры Уиренса.

– На Цветгоре, вершина которой – весь Амир, – отвечала суккуб.

– Как же это? – удивлялась чародейка. – Город же расположен на равнине!

– Это с твоей стороны сферы, – объясняла демоница. – В моей плоскости – это гора и два колоссальных размеров древа, растущих так близко друг к другу, что их кроны сливаются в объятьях… Для тебя они будут сокрыты за вуалью мира до самого Праздника, и никакое даже самое острое магическое зрение не поможет их увидеть.

– До Праздника? – переспрашивала Дженна.

– Праздник Равноденствия – Великого Равенства Света и Тьмы – будет длиться семь дней, – поясняла демоница. – Однако самые торжественные из них – первые три. Вуали будут падать поочерёдно. В ночь первых суток падёт покрывало с древа Смерти. На это время наш хранитель наденет чёрное, чтобы выказать честь силам Ночи. Древо Любви обнаружит себя лишь на утро третьего дня. Тогда же Пресветлый Индр сможет облачиться в белые одеяния. Впрочем, людей это правило не касается… Для большинства созданий все ночи Праздника – сплошное веселье.