Степан Кирнос - Во имя порядка: на заре новой эры

«Раз уж начал – побеждай»

– Велисарий «Светлый».

«Теалор, как… я… у меня просто нет слов. Во имя солнца, Сераф – это же просто титул! Титул! Как это же может быть важным для тебя больше чем ребёнок? О, я просто не могу поверить в это!…»

– Ирланда – Рождённая светом.

«Неважно, что ты сделаешь, найдутся люди, которые будут презирать тебя за твое решение».

– Калия Закареш.

«Сражайтесь ради мгновения, и только мгновения… Потому что, в отличие от всего остального, вы можете быть уверены в его истинности».

– Джеспар Даль'Варек.

Город Тысячи Разливов. Пирийская Империя.

Мир, на грани исхода и гибели, готовится встретить судный миг, что разнесётся от края до края вселенной. И начало будет ему дано из одного города, столицы могущественной Империи, что ныне захлёбывается в агонии гражданских войн и поставленная к печальному итогу желанием спасти мир… предав его в руки новым инфернальными силам, либо отгородившись от них с помощью могущественной машины. Механизма, чьё имя проклянут в веках… имя которого – «светоч».

По широким ступеням бегут люди, их лица выразили всю глубину ужаса и страха. Вокруг них возвышаются светло-серые постройки и башни, впереди великолепный дворец, осквернённый пламенем и разрушением. Великолепный ансамбль камня, серебра и бронзы, устремляющийся в небеса стал подобен исполину посреди всеобщего хаоса. Город задыхается от смрадной вони ужасающий бойни и горького прогорклого дыма, и гари.

Позади испуганных людей, пытающихся найти спасение в залах просторной цитадели поднимаются воины, облачённые в багряных тонов доспехи и сжимающие окровавленные мечи. Со стен бастиона на них сию секунду обрушился ливень стрел, скосивший часть нападающих, но большая часть продолжает неумолимо двигаться, устилая путь свой телами мирных жителей и немногих защитников крепости. Апофеоз гражданской войны готов разрешиться здесь и сейчас.

– Джакал! – кричат нападавшие и кажется, что истошный вопль наполнил умирающий город от алых улиц до задыхающихся в дыму вершин града. – Слава освобождению! Да прибудет очищение!

Всё утонуло в войне, и никто не заметит незримых участников войны, смотрящих эфирными очами сквозь пространство на происходящее безобразие для одних и великолепие для других. Среди руин, среди войны и пожарищ ступает восхитительного вида латник. Его тело заковано в золотой доспех изумительной работы, которую никто из живущих ныне мастеров молота не в силах повторить, а на груди неестественно-ярким светом горит символ Грааля. За спиной распахнуты два ослепительно белых крыла, размах коих мог бы закрыть всё тело существа. Лик его светел и прекрасен и тем не менее он отягощён картиной, что взирают его пресветлые очи. Тёплое свечение лазури осияет глаза, что с неистовой скорбью смотрят на происходящее безобразие – они со страшной болью касаются и тел умерших, и с печалью посматривают на бегущих людей и с ещё большим сокрушением сердца на тех, кто преследует их.

– Опять люди пали и снова будет завершён цикл, – словом мерным обозначил всю суть происходящего незримый для зениц плоти воин.

Он медленно прошёл к концу высокой лестницы, уходившей под массивные ворота. Тут небольшая горстка храбрецов готовиться встретить наступающие орды, но существу они не интересны. Он проходит мимо них и в одном из закутков крепости находит плачущее, свернувшееся в комочек создание – рыдающий маленький ребёнок в изодранной тунике, закрывший лицо ладонями и зажавшийся в каком-то уголке. Неимоверное сострадание и желание оградить от происходящего охватило светлого воина, коснувшегося своей дланью её щеки, утирая слезу.

– Всё как мы планировали, всё как мы задумывали! – рядом раздался громогласный и до того мерзкий голос, что услышав бы его люди, они бросили оружие и зажали уши.

Возле воина света из потустороннего мрака выползло иное существо. Сияя противно-багровыми пересветами и извергая вокруг себя смердящий туман, оно сделало пару шагов вперёд. Его внешность странна для обитателей подлунного мира – прозрачно, но тем не менее отчётливо видны его очертания – на плечах подобие латного доспеха, только всё помятое, покрыто сажей и копотью, лицо его похоже на исковерканную гримасу ненависти и боли, в глазах же пылает адский огонь неукротимой злобы, смешанной с отвратительным смакованием происходящего.

Прекрасный латник обернулся в сторону омерзительного существа и утвердительно произнёс:

– Проклятый отступник, питающийся гибелями мира, благодаря тебе и подобным твоему чёрному бытию, этот мир сгорит.

– Такова глубинная суть людей, – когтистая ладонь простёрлась и сквозь всякие преграды была дана возможность узреть суть души людей, как нападающих, так и держащих оборону… и картина была не из приятных. «Светлый» узрел, как народ развращается, он увидел в душах картины супружеских измен, насилия, упивания до смерти и то, как сосед вонзал нож в соседа; узрел он и неистовое желание захвата чужого и перед взором светозарного латника предстали картины краж, обманов и гнусной лжи.

– Вот что ведёт людей к гибели, они сами куют меч, который их убивает, – извергнув губы в кривой улыбке заключила тварь и вновь устремила рдяную длань, указав когтем сквозь материю на одного человека, что со всех несётся к колоссальной монструозной машине, чей пик готов прорезать небеса. – Вот всё подходит к своему финалу.

– И тем не менее, это ты и твои братья разжигали в людях огонь тлена! – обвинил латник, показывая, что порождения инфернального огня нашёптывали роду людскому чёрные слова, возбуждавшие неистовые страсти, а целая свора «алых братьев» вела того, кто должен был стать спасителем сего мира к самой главной ошибке в истории, обрекшей всё население на смерть в огне очищения.

– Цикл должен быть исполнен, – с этими словами из небытия последовал голос и явилась фигура, похожая на женскую – осиная талия, её тело покрыто платьем цвета ночи, украшенным изысканной работы цветочным орнаментом, поверх которого туника, усеянная чёрными бриллиантами и сапфирами, голова покрыта широким капюшонами, а лик закрыт шарфом-палантином от которого исходит лёгкое благоухание.

Её пришествие не вызвало у латника радости, только лишь отторжение, что и выразил пронзительный обвинительный глас:

– Ты заявляешь, что выбрала нейтралитет и роль исполнителя, но твои деяния говорят об ином, – воин простёр руку и явил картину того как люди собирались вокруг женщины под полунощной вуалью и отдавали ей поклоны, как богу, верили ей и вверяли жизни, а в конце она просто выжимала их до дна, а души похищала в своё владение. – Ты ради потехи себе, ради удовлетворения свои бездонной гордыни губишь жизни, несёшь боль и разочарование. Ты всего лишь пытаешься стать для людей подобием бога, но не умея созидать – несёшь смерть, – после сих речей воин выпрямился и два сторонника мрака попятились назад.