Анна Мирович - Солнечное перо

Лестница качнулась, и Антия продолжила спуск. Зарево, которое разливалось справа от нее, пульсировало, то разгораясь так ярко, что Антия видела каждую нить в толстых веревках, то угасая – тогда она начинала чувствовать себя слепой, и в ней против воли поднималась волна паники. Но наконец сияние сделалось спокойным и ровным, и, когда ноги уткнулись в траву, Антия наконец-то смогла выдохнуть.

«Верн, – подумала она. – Верн».

Она обернулась. Зарево поднималось до небес, и трава казалась белой. Верн лежал на спине, раскинув руки и погрузив пальцы в почву. Антии вдруг почудилось, что он дрожит и рассыпается на пестрые клочки, но потом они стекаются, прилипают друг к другу, и Верн вновь впивается в землю. Повязка была снята, оба глаза, наполненные жидким золотом, слепо смотрели в небо. Верн что-то бормотал, его лицо было искажено нестерпимой болью и безумием, но, когда Антия сделала несколько шагов вперед, он улыбнулся и проговорил:

– Ты здесь… я видел твой дирижабль.

Антия нырнула в зарево, и ее сразу же будто отрезало от мира. Ушла вонь сгоревших городов, отпрянул страх и горе потерь – рядом с Верном было очень тихо. Он дрожал, словно через него пропускали электричество, но Антия почему-то знала: с миром все будет в порядке. Пока будет.

– Верн, что случилось? – спросила она. – Что нам делать?

– Кит пришел в движение, – ответил Верн, и на его губах выступил и лопнул пузырь крови. – Я его держу, но надолго меня не хватит. Неделя, не больше. Он испуган до смерти. Он пытается уплыть от своего страха…

Хотя Антия ожидала услышать что-то в этом роде, ее все равно окатило ледяной волной. Неделя. У их мира всего неделя – они успеют сделать вдох, и весь кошмар начнется заново.

Она смогла взять себя в руки. Сдержала слезы, сжала зубы.

Найти способ спастись. Он должен быть.

– Верн, что я должна делать?

Глаза Верна снова залило расплавленным золотом, и Антия услышала полухрип-полуклекот:

– Что-то случилось в Ашх-Анорне. Исправишь все там, и мы спасемся здесь. Миры…

Верн закашлялся, кровь выплеснулась из его рта, потекла по лицу и шее. Антия сдернула жилет, свернула, подложила ему под голову – Верну удалось слабо улыбнуться. Он держал их мир, оттаскивал от пропасти – это было страшное, призрачное ощущение.

– Миры связаны, – выдохнул Верн. – Если погибнет Ашх-Анорн, то и от нас ничего не останется. Спускайся вниз, Антия. Найди моего брата. Я не знаю, что там произошло, но… Он жив. И он тебе поможет.

Он снова содрогнулся всем телом, рассыпаясь разноцветными брызгами. Вскрикнув, Антия шарахнулась в сторону. Пятна света слились в знакомый силуэт, и две руки вновь погрузились в землю – одна живая, вторая механическая.

Антия поднялась и побрела в сторону дирижабля. Все качалось и плыло перед глазами, но мир стоял на месте.

Мир был неподвижен. Пока еще был.

Столица была полностью разрушена.

Мобиль Антии с трудом пробирался по бывшему Морскому проспекту. Развалины зданий, люди, похожие на тени, которые пытались отыскать своих близких, уцелевшие полицейские, пытавшиеся хоть как-то регулировать движение и наводить порядок – Антия смотрела, и ей казалось, что она видит долгий тягостный сон. Здание Первого королевского банка уцелело, в нем даже стекла не вылетели – зато от почты напротив осталась лишь статуя Вестника, который поднимал к небу то, что осталось от его руки. Когда-то в ней было письмо. Город наполняло сладковатым запахом – под развалинами было слишком много мертвецов, отчего Антию наполнял даже не страх, а липкая тоска.

У нее есть неделя. Всего неделя. Где-то там, в Заполье, на траве лежал Верн, удерживая Кита. Когда Антия думала о нем, ее охватывала тревога.

Полицейский в разорванной форменной рубахе дунул в свисток, махнул рукой – мобиль миновал перекресток, и Антия увидела ручеек очереди: возле пирамиды Ауйле шла раздача еды. Они объехали знакомую ограду, мобиль остановился возле бокового входа, где сейчас не было никого, кроме служки в оранжевой мантии, и Эдвиг, который до этого молчал, негромко произнес:

– Мы все исправим. Ты будешь там, внизу. Я все сделаю здесь.

Антия удивлялась тому, насколько он спокоен. Просто непробиваемо спокоен. Появилась задача, трудная, очень важная, и он готов был взяться за решение. Данвигонский принц аккуратно, но уверенно взял все дела в свои руки еще до приземления: распорядился организовать раздачу еды возле всех пирамид Ауйле, собрать все дирижабли, которые были на ходу, устроить лагеря для беженцев и всех, кто остался без крова, спасать все, что можно было спасти. А ведь были еще и мародеры, и прочие любители ловить рыбку в мутной воде, с которыми даже на пороге конца света надо было сражаться. Глядя на Эдвига, Антия думала: вот он, человек на своем месте.

– Спасибо тебе, – с искренней благодарностью сказала она. Водитель вышел, открыл дверцу. Эдвиг отказался от помощи, выбрался сам и, протянув руку Антии, прищурился на низкое облачное небо.

– Погода меняется, – сообщил он, когда Антия вышла, и поправил лямку ее рюкзака, наполненного всем, что могло бы понадобиться в Ашх-Анорне. – Скоро выйдет солнце. Чувствуешь, как пахнут пионы?

Возле пирамиды Ауйле всегда было много цветов. Сейчас их густой сладкий аромат перекрывал смертную вонь разрушения. Если смотреть прямо на пирамиду, то можно поверить, что ничего плохого не случилось. С миром все в порядке, а они просто идут к Леферу, чтобы обсудить брачную церемонию.

Служка узнал их. Поклонился, открывая ворота, и с улыбкой доложил:

– Ваше величество, ваше высочество, приветствую вас в доме Ауйле. Вас уже ждут.

– Ну еще бы нас не ждали, – пробормотала Антия. Иногда ей казалось, что Лефер способен видеть будущее. Два года назад, привязывая Антию к владыке Ардиону и отправляя ее в пирамиду, главный жрец, возможно, знал, что нечто напугает Кита настолько, что он проснется и поплывет.

– Надо же, все пирамиды устояли. – Эдвиг оценивающе взглянул на темную громаду, которая нависала над разрушенным городом и будто бы говорила: я цела, и вы все тоже уцелеете. – Ауйле их бережет или это особенность конструкции?

– Ауйле и себя не уберег. – Антия кивнула в сторону статуи божества, которая лишилась головы и трех из своих шести рук. Эдвиг усмехнулся и ничего не ответил.

Служка провел их в зал Неба: входя, Антия почувствовала нечто, похожее на разряд тока. Два года назад она вошла сюда, и зал был точно так же озарен светом бесчисленных ламп, и ее охватило точно таким же холодом, когда она увидела лестницу, уходящую во мрак. Сегодня зал не был пуст: вдоль стен выстроились ящики и мешки, служки подхватывали их и выносили, спеша к пункту раздачи продовольствия. Лефер, угрюмый, с перевязанной головой, делал какие-то пометки в растрепанной тетради. Когда они обменялись приветствиями, главный жрец угрюмо заметил: