Анна Мирович - Солнечное перо

В центре зала Антия увидела постамент – на нем лежало то, что она сперва приняла за статую. Антия сделала несколько шагов и замерла, узнав Ардиона.

Ее укололи жалость и горечь. Крючок дрогнул, и невидимые нити в душе Антии пришли в движение, повлекли ее к постаменту и мертвецу на нем. Темно-синие волны плаща, украшенного понизу серебряным шитьем, стекали на мраморный пол, на острых гранях доспехов лежали сверкающие мазки серебряного света, белые тяжелые руки сжимали рукоять меча – необычного, похожего на угасшую молнию. Наверное, таким Ардион когда-то должен был расправиться с демоницей, которая свалилась ему на голову из другого мира, с девчонкой, которая боялась его до дрожи в коленях, пока ее страх не сменился тем, о чем она сама не смела и думать.

Антия подошла, с тоской заглянула в безжизненное серое лицо. Ардион выглядел спокойным и умиротворенным, таким, каким никогда не был при жизни. Он словно бы прекратил свой вечный бег к идеалу, который хотел видеть его отец – великое и безжалостное солнечное божество, и наконец стал собой – художником и мечтателем.

Жаль, что для этого ему пришлось умереть. Жаль, что теперь свет, который когда-то наполнял его, полностью иссяк.

Путь между мирами сместился, чтобы привести их друг к другу. Вот только Антия понятия не имела, что теперь нужно делать. Она стояла перед мертвецом, и его было невозможно оживить. Пирамиду наполнял холод, по окаменевшему лицу Ардиона скользили тени, и она не видела выхода отсюда. Он был раньше, до того, как Кит поплыл и разрушил весь ее мир, но сейчас…

Хотелось плакать. Она погладила Ардиона по щеке – казалось, после смерти он превратился в статую, выточенную из хрусталя. Твердая ледяная кожа обожгла руку. Антия смотрела на темные тени вокруг его закрытых глаз, и ее переполняли тоска и знобкое чувство невозвратной потери.

«Найди моего брата, он жив», – вспомнила она слова Верна. Верн сейчас был в другом мире – погружал руки в изрытую землю, останавливая Кита, – а она пришла сюда и стояла перед замурованным в пирамиде мертвецом, не в силах пошевелиться. Всхлипнув, Антия погладила Ардиона по волосам и призналась:

– Я не знаю, что делать. Я правда не знаю.

Ее беспомощный голос рассыпался в хрустальном сумраке пирамиды. Антия подняла голову: там, на вершине, где сходились прозрачные грани, плыли густые звездные россыпи. Веер северного сияния раскрылся и спрятал их – пирамиду вновь наполнил свет всех оттенков розового и синего.

«Ты знаешь, Антия, – негромко рассмеялась тьма, что клубилась в углах. – Ты знаешь».

Она вздохнула, собираясь с духом и вспоминая старые сказки. Там был способ разбудить того, кто спит мертвым сном, но все в душе Антии кипело, восставая против него. Внутри поднималось отторжение на грани липкого ужаса; Антия зажмурилась, и в голове зазвенели слова дяди Бриннена: «Если нужно сделать что-то неприятное, то не стоит с этим затягивать».

В конце концов, у нее не было ни выхода, ни выбора.

«Ты прав, дядя Бриннен, но вряд ли ты думал, что мне когда-нибудь придется целовать покойника», – подумала Антия. Переступив через себя, склонилась над лежащим Ардионом и, зажмурившись, прикоснулась губами к его губам.

Ее тотчас же окутало холодом – настолько густым, что перед глазами мелькнула завеса обморока, а уши наполнило звоном бесчисленных серебряных колокольчиков. В глаза будто бросили щедрую пригоршню жгучего песка. Заливаясь слезами, Антия отпрянула, вскинула руку, словно пыталась защититься, и запоздало поняла, что мертвые губы Ардиона шевельнулись, откликнувшись на ее поцелуй.

Антия нервно отерла лицо, словно хотела избавиться даже от памяти об этом поцелуе. Веки Ардиона дрогнули, поднялись – в его глазах клубился серый туман, и Антия запоздало подумала: а что, если он сейчас снесет ее голову с плеч этим мечом? Но туман развеялся, по лицу Ардиона пробежала судорога, сминая черты и наполняя их жизнью, и пальцы сжались и разжались на рукояти меча.

Владыка Ашх-Анорна вернулся к жизни.

Антия шагнула к нему; Ардион шевельнулся на своем каменном ложе, повернул голову и встретился с ней взглядом: в этот миг все в ней содрогнулось – от корней волос и до сжавшихся пальцев на ногах. Антия застыла и вдруг вспомнила, как когда-то они сидели в туманном сыром саду, он рисовал цветущий жасмин, а она ударила его ножом для заточки карандашей. Она готова была поклясться, что пирамиду на мгновение наполнил тонкий цветочный аромат.

– Снова ты, – едва слышно произнес Ардион. В его глазах сейчас плескался огонь – и это парализовало, заставило замереть на месте почти без чувств. Уголок тонких губ дрогнул в улыбке, и Антия поежилась.

– Вставай, – сказала она, пытаясь преодолеть все, что окутало ее, словно полотнища паутины. – Тут все улетело к евграм в пасть. Надо все исправить.

Ардион понимающе хмыкнул, словно не ожидал ничего другого. Взгляд по-прежнему был обжигающим, тяжелым и злым – он казался морской волной, которая замерла перед тем, как обрушиться на голову и похоронить под собой. «Интересно, – подумала Антия, – у него сейчас так же ноет в груди, как у меня?» Он попытался подняться; Антия поддержала его, и когда ледяные складки плаща скользнули по ее пальцам, ей вдруг стало очень легко. Ее будто бы отпустило, и на смену вязкой покорности зайца перед хищником пришла свобода – воздушная, искрящаяся, словно южное шипучее в хрустальном бокале.

Они справятся. Что бы ни случилось в Ашх-Анорне, они сумеют все изменить.

– Как ты сюда попал? – спросила Антия. Ардион устало провел ладонями по лицу, словно пытался стереть остатки пыльного сна.

– Отец замуровал меня здесь до скончания времен, – ответил он. – Я не оправдал его высокого доверия. – Ардион обернулся к своей неожиданной спасительнице, смерил ее оценивающим веселым взглядом, в котором больше не было подавляющей властности, и добавил: – Судя по тому, что ты здесь, а я проснулся, конец света уже наступил.

Она коротко рассказала ему о том, что вчера случилось в ее мире. Ардион слушал, хмурился, а когда рассказ подошел к концу, расстегнул серебряную фибулу, которая удерживала плащ у горла, и набросил его на плечи Антии.

– Там не слишком-то тепло, полагаю, – произнес Ардион. – Ладно, пойдем посмотрим, что случилось снаружи, раз уж ты здесь.

Он спрыгнул с постамента и быстрым упругим шагом двинулся к одной из стен – Антия невольно подумала, что он соскучился по делам, и напомнила себе, что не стоит обольщаться. Тот Ардион, которого она успела узнать, всегда был жесток и безжалостен, и было бы слишком наивно предполагать, что он успел измениться, проведя два года погребенным заживо. Когда они приблизились к стене, Антия увидела снег – ровную белую гладь, похожую на нетронутый лист бумаги. Ардион дотронулся до прозрачной стены, и от его пальцев стал разливаться тихий синий свет.