Алексей Сивохин - Битва за настоящую разумность

Способность мыслить, возникшая в эволюции гораздо позже, на базе новых структур и отделов головного мозга, развивалась параллельно, когда сложившаяся система управления поведением с помощью инстинктов и рефлексов была уже давно отлажена и «прошита» в более старых, сложившихся мозговых структурах. Мышление отличается от инстинкта и выученного рефлекса тем, что они действуют как прямой, непосредственный приказ реагирования на наличную в данный момент ситуацию, ни дать ни взять – внушение гипнотизёра, идущее от самой природы, а мышление порождает любопытство, склонность экспериментировать и размышлять, и пока мышление не стло ещё разумом, эти его проявленпия, если они помешают инстинкту, в большинстве случаев приведут существо к гибели.

Чтобы не оказаться препятствием на пути нужных для выживания инстинктов и не быть уничтоженным вместе с существом, возможности тогда ещё слишком любопытного, но совсем глупого и неумелого разума необходимо было ограничить. Поэтому в генах зафиксировалась функциональная подчинённость мышления инстинктам, а форма такого подчинения была избрана до гениальности простой – когда действиями существа руководят инстинкты, мышление вовсе отстраняется от рычагов управления.

Но, оставшись без работы, мысль не отключается, и, действуя в параллель, разум выдумывает свои, воображаемые «объяснения» тому, что инстинкты творят с существом. Как-то проверить правильность этих «объяснений», сконструированных исключительно для себя, разум не может, обратная связь, необходимая для такой проверки, не действует, ведь независимо от того, что воображает себе разум, в этих ситуациях прошито выпонение того, что требует инстинкт. Без проверки разум может нафантазировать и поверить вообще во всё, что угодно, уж так он устроен, и в дело идёт любая правдоподобная ложь, лишь бы вся картина была согласована сама с собой, лишь бы одна ложь не противоречила другой.

Так, шаг за шагом, разум постепенно построил искажённую, ложную, но логически непротиворечивую картину всего внутреннего мира существа, не осознавая, что его власть над существом ограничена. Когда раз за разом воспроизводится инстинктивная реакция, разуму чудится, что это снова и снова срабатывает его «гениальная» выдумка! От всего этого разум получает ложное чувство самоуверенности, ведь картина внутреннего мира не только кажется непротиворечивой, но и всегда «подтверждается» инстинктивными действиями.

С течением времени, передаваясь по цепи эволюции от вида к виду, от существа к существу, самоуверенность мышления превратилась в побудительную причину для того, чтобы разум изощрялся во лжи самому себе до тех пор, пока очередные неувязки в картине внутреннего мира не состыкуются в нечто правдоподобное. У человека механизм изобретения и запоминания выдуманных отмазок оказался идеально отлажен, подчистка памяти происходит уже совершенно автоматически, быстро, привычно, незаметно. Разум при этом хоть и обманет сам себя в очередной раз, но одержит мнимую победу, не допустив хаоса в мыслях, и тем самым снова окажется прав, прав как всегда – но прав только внутри себя и только для себя.

Так, или почти так, инстинктивные пути управления нами оказались скрыты от разума покровом тайны, тайна защищена горой лжи, растущей при каждой попытке разоблачения, а верховным хранителем всего этого стала наша самоуверенность. Несмотря на то, что каждый из нас неплохо видит явную противоречивость поведения и высказываний у других людей, он не замечает ничего подобного у самого себя, продолжает самоуверенно считать все свои поступки и мысли только своими, даже явно столкнувшись с обратным на сеансе гипноза. Эта наша непробиваемая, тупая, безосновательная самоуверенность – не просто безобидная ошибка мышления, а одна из шестерёнок механизма, надёжно ограждающего пути действия инстинктов и рефлексов от вмешательства разума. Но этот же механизм срабатывает и в других случаях, когда человеком прямо командует нечто такое, что не исходит от бодрствующего сознания.

Подведём промежуточный итог: когда человеком нечто командует напрямую, в обход решений, принятых его разумом, будь то неосознанные инстинкты, рефлексы, гипнотические или иные внушения, разум сам для себя, работая независимо и параллельно, во многих случаях измышляет ложную, но правдоподобную «отмазочную» причину и самообманно считает, что действия исходят от принятых мной (разумом) решений, и что единственный, кто хозяйничает тут, это я сам. Это как раз то, что нужно, чтобы разум не мешал инстинктам и рефлексам, чтобы никто не помышлял ни о каком сопротивлении, выполняя то, что задано в генах, запечатлелось когда-то в глубоком беспамятном детстве или было внушено под гипнозом, зачем же разум будет противиться как бы «самому себе»? Управляемый не сопротивляется не потому, что не способен сопротивляться, а потому, что его разум самым предательским образом скрыл от самого себя факт наличия стороннего вмешательства!

И так происходит всякий раз, как натягивается чужая веревочка, заставляя меня плясать танец марионетки, мою бдительность усыпляют сладкоголосые сирены, они поют мне, что это я всё сам, что веревочки нет, нет, нет, не сметь даже пытаться сомневаться, лгут-поют нам наши мозги, верь и знай, что ты не кукла, ты всегда и всё только САМ, на ТЕБЯ-то ничто не влияет, у тебя никаких непонятных веревочек не было, нет и быть не может! Под лживые сладкие голоса этих песен можно в буквальном смысле расшибить лоб об стену такого вот запрета, невидимые рабские верёвочки могут обрести силу цепей и придушить, но всё так же не будут заподозрены в этом ничьи влияния, лишь самоуверенность сделается совсем уж непрошибаемой, а разум изобретёт любые, самые кривые и причудливые отмазки, лишь бы не позволить самому себе увидеть горькой правды, не почувствовать ничего такого, что могло бы побудить сомневаться и сопротивляться!

Мне не пришлось бы столь долго и подробно объяснять это, если бы разгадка тайны не была скрыта за столь огромной ледяной горой виртуозной лжи самому себе и если бы каждый из нас хоть иногда делал попытки в этом разобраться. Но мы настолько привыкли видеть нелогичность в поведении других людей и игнорировать то же самое у себя, наша самоуверенность в самом деле настолько непрошибаема, что гипнотизёры могут спокойно устраивать шоу из управления человеком обходными тропами на остатках спящего разума, не опасаясь, что мы прозреем даже тогда, когда механизм тайного принуждения будет явлен нам во всей неприглядной красе. Для того, кто хорошо изучил эти тайные тропы, ничто не помешает довести человека до убийства и самоубийства, а жертве всё так же будет чудиться, что нет никаких «стен – цепей – верёвочек», все решения окажутся приняты как бы самостоятельно и свободно.