Ольга Ясницкая - Кодекс скверны. Предтеча

– Придётся поправить это безобразие. Готов?

Кивнув, Харо поудобнее устроился на койке. Твин зажгла масляный светильник и умостилась на друга сверху.

Альтера наконец заткнулась. Добилась желаемого и свалила, как обычно. Понять бы ещё, с чего она такой активной стала.

Иглы оставляли под бледной кожей чёрные точки, которые постепенно сливались в линии, а те в свою очередь в замысловатые узоры. Харо стал первым, на ком она опробовала своё мастерство, и, судя по всему, получалось у неё неплохо. Со временем и другие собратья начали приходить с просьбой изобразить что-нибудь эдакое, а сейчас её художества носит на себе добрая половина терсентума.

Так что можно смело сказать, что Харо раскрыл её талант. Она долго противилась набивать что-либо на его лице, но в конце концов поддалась на уговоры. Как выяснилось позже, останавливаться на этом он не собирался. За четыре года татуировка перешла с лица на шею; разрослась от кисти правой руки, плавно перетекая с плеча на спину, и заканчивалась у левого локтя. Сейчас же Твин кропотливо выводила рисунок на груди, медленно, не торопясь, заранее продумывая каждую линию до мелочей.

– Работы здесь хоть отбавляй, – сосредоточенно проговорила она, смахивая тряпицей кровь, – но успею закончить до…

Твин тяжело вздохнула. Не думать о торгах даже сейчас не получалось.

– Много лишних мыслей, – упрекнул Харо. – Прими как есть. Так проще.

Ещё один философ, мать его!

– Что я должна принять, скажи на милость, если у меня больше ничего не останется!

Он не ответил. Да и что скажет, сам ведь прячется, что черепаха в панцирь. Только с виду такой невозмутимый, думает, наверное, что незаметно со стороны, как он переживает.

– Смотри, кто объявился.

Твин даже не подняла головы. И так понятно, о ком речь.

– Неплохо, – Слай прислонился к стене и принялся рассматривать её работу. – Распугивать воронов самое оно.

– Засунь своё мнение себе в задницу, – лениво огрызнулся Харо.

– Прости, дружище, не могу, – хихикнул Слай, – у меня там всё ещё хер мастера и мечты о прекрасном будущем.

– Где тебя носило? – холодно спросила Твин.

– Да Шустрый с Триста Шестым с охоты вернулись. Правда, добыча у них так себе.

Твин подняла голову:

– О чём ты?

– Сейчас расскажу. Керс? Керс! Оглох, что ли? Поди сюда, второй раз пересказывать не буду.

Хотя Слай обращался только к другу, вокруг быстро собрался весь загон. Всем хотелось узнать, что такого могло произойти, чтобы Бифф отменил спарринги.

– Шустрый рассказал, они шли по туннелю вчетвером, – дождавшись Керса, начал Слай, – собирались разойтись уже в Пустошах. Выбрали проход у Кривого Когтя, ну знаете, пик на западе.

– Да все знают Кривой Коготь, – раздался голос из толпы. – Ближе к делу давай.

Слай обернулся и приподнял бровь:

– А вас здесь вообще не стояло!

В толпе сердито зашикали на выскочку.

– Ладно. Короче, не дошли они до Пустошей. Клянутся, что на плачущих нарвались. Едва ноги унесли. Ну… или трупы.

– Что за трупы? – моргнул Керс.

– Да Белф с Койотом. Триста Шестой сказал, плач не сразу услышали. Сначала вроде тихое такое поскуливание, сперва подумали, псов не всех перебили. А потом как дало по ушам, стало мерещиться всякое. Койот как с цепи сорвался, кинулся на Белфа, руку ему отгрыз… Пришлось его остановить. Но и Белфа не спасли – много крови потерял.

– Твою мать!

Кто-то тихо присвистнул.

– Хорош втирать, – Девятнадцатый фыркнул. – Там отродясь плачущих не бывало. До них километров пять на запад вдоль хребта. Они ж далеко не забираются.

– Да мне как-то насрать, веришь ты или нет, – Слай ощерился. – Ты бы слышал, как Бифф орал. Тоже не верил сначала, а потом в город рванул. Как горгоной ужаленный, прямо в Гильдию.

– И что это значит?

– Ничего хорошего, – проворчал кто-то. – Если туннели нечистые, придётся в обход ходить.

– Не только, – покачал головой Керс. – Плачущие – что тени, никакое оружие их не берёт. А вот откуда эти тени взялись, другой вопрос.

– Будто ты знаешь!

– А ты мозгами пошевели. Что у нас на западе?

– Опертам.

– Да не так далеко.

– Пустоши?

– Сиджи́лум, – подсказал Слай.

Все смолкли, раздумывая над услышанным.

– Нет, вы серьёзно? – хохотнул Девятнадцатый. – Сиджилум – страшилка для олухов вроде вас. Мало ли какая дрянь из Пустошей лезет.

– Тогда почему в других туннелях их нет?

– Теперь есть, – заметил Слай. – Но это не значит, что они из Пустошей пришли.

– Вам бы только уши развесить, придурки, – отмахнулся Девятнадцатый.

– Керс, а ты что думаешь? – Харо приподнялся на локтях.

– Ничего не думаю. Может, Сиджилум и страшилка, но предки для чего-то же его запечатали.

– Хреново как-то запечатали, – ухмыльнулся Слай, – раз оттуда лезет не пойми что. Если, конечно, оттуда.

– Или не всё запечатали, – Твин толкнула Харо в грудь и окунула иглу в краску. – Не дёргайся.

– Может, и не всё, – согласился Керс. – Седой как-то говорил, ходов намного больше, чем на картах, и многие из них пересекаются. Но раз плачущие так далеко забрались, может, Сиджилум тоже как бы разрастается?

– Это как ещё? – не понял Слай.

– Чёрт его знает, может, как зараза какая-нибудь… А Седой что сказал?

– Извини, как-то не спрашивал. Я и так с трудом в лазарет пробрался.

Керс разочарованно хрустнул шеей. Таков уж их умник – не уймётся, пока до сути не докопается. Хотя какая здесь может быть суть? Даже в Гильдии толком не знают, что за дрянь и откуда полезла.

Жаль ребят, конечно. Койот был отличным малым, да и Белф тоже. Но такое случается время от времени. Не на прогулку же отправились. В туннелях разное может произойти, хотя в байки о плачущих всё-таки верится с трудом. Может, выброс газа какой-нибудь? Или стыдно признаться, что с псами не справились?

Она в очередной раз стёрла капли крови и оглядела рисунок. На сегодня достаточно. Рука начала уставать, да и крови всё больше, мешает. Но вышло хорошо: продолговатыми чешуйками узор упирался в широкую линию и расходился от неё горизонтальными лучами, сливаясь со старым рисунком. По рёбрам тянулись вниз острые зубцы. Многих деталей ещё не хватало, но даже так смотрелось очень неплохо.

Харо поднялся на ноги и похлопал её по плечу. Видно, что остался доволен.

– Всё ещё дуешься? – Слай плюхнулся рядом.

– Нет.

– По тебе видно…

Твин сердито выдохнула и посмотрела ему в глаза. В них плясали лукавые огоньки, а на щеках обозначились ямочки. Вот же пройдоха, знает, что ей не устоять перед этой вот улыбочкой!

Она отвернулась.

– Ладно, можешь злиться сколько угодно, – сдался Слай. – Дело твоё. Просто постарайся вспомнить, что я тебе обещал ещё в Опертаме.