Ольга Ясницкая - Кодекс скверны. Предтеча

Разве это справедливо? Чем осквернённые всё это заслужили? Только тем, что это написано в каком-то там кодексе? Не будь его, дядя никогда б не посмел и пальцем её тронуть, не погиб бы отец, не было бы столько поломанных судеб.

Ей вдруг стало обидно, но почему-то ещё и стыдно за себя, за свою слабость, за то, что опустила руки, даже не попытавшись хоть что-то сделать. Восемьдесят Третья права! Можно уйти тихо, как тень, а можно хорошенько встряхнуть это осиное гнездо, уже не боясь быть изжаленной.

Технологии – это искушение, поддавшись которому человечество уже однажды разрушило безопасный, полный изобилия и красоты мир, погрузив его во мрак бездны.

Мы, выжившие после Великой Войны, сознательно отказались от всех благ высокотехнологической цивилизации, оставив только самое необходимое для жизни.

И мы призываем наших потомков помнить, к каким последствиям приводят алчность и жажда власти вкупе с технологиями и оружием массового поражения. И всем сердцем надеемся, что люди будущего будут относиться к природе и окружающему миру разумнее и уважительнее, чем это делали наши современники.

Отрывок из автобиографии Аврелия Первого «Размышления на руинах» от 23 года после Великой Войны

Корнут опаздывал. Непростительно для первого советника короны, но кучер, видимо, снова налакался. Пришлось послать за наёмным извозчиком.

Хотелось бы провести этот день с большей пользой – дел целый воз и тележка, а вместо этого придётся развлекать всяких высокомерных толстосумов, слетевшихся со всех сторон Прибрежья, как коршуны на запах крови. Но испытывать благосклонность Юстиниана лучше не стоит, пропустить закрытие гладиаторского сезона равносильно плевку в королевский лик.

К счастью, наёмный извозчик не заставил себя долго ждать, и уже через десять минут Корнут смотрел на мелькающие дома через окно кареты. Удобство, конечно, ни в какое сравнение с его собственным экипажем: сиденье узкое, продавленное, бесконечный скрип колёс. Но выбирать не приходилось. Ничего, со своим кучером он позже разберётся.

Со скучающим видом Корнут рассматривал бесконечную череду домов, жмущихся друг к другу, как синицы на морозе. Мелькали закусочные с кричащими вывесками, натёртые до блеска витрины торговых лавок, запертые двери жилых домов.

Разноцветные фасады постепенно редели, всё чаще мозолили глаз обшарпанные стены с обвалившейся штукатуркой и мутными оконными стёклами некрашеных рам. По приказу кучер выбрал самый короткий путь, пролегающий через фавелы столицы. Благо тесные проулки сегодня пустовали. Весь Регнум, если не половина Прибрежья, собрался на Фулгурской Арене.

Подковы пары гнедых выбивали искры из мостовой. Карета скрипела и угрожающе раскачивалась, редкие прохожие недовольно сторонились, уступая дорогу летящему с грохотом экипажу.

Шум Арены стало слышно ещё задолго до того, как они подъехали к южному входу. Высокие стены стремительно вырастали вдалеке, доминируя над двухэтажными зданиями.

Спустя несколько минут, жалобно скрипнув, карета остановилась. Корнут поднял взгляд на стены Арены. Если бы не долг службы, и за километр бы не подошёл к этому проклятому месту. Хотя сооружение действительно грандиозное: гигантские стены шестиугольником вздымались к самому небу. Ровная белоснежная кладка – все до единого блока доставлены из самого Южного Мыса – сильно отличалась от привычного для столицы багрового камня. Каждый угол гексагона украшали флаги с тремя красными волнами по центру белого поля – герб Прибрежья.

Невероятно, сколько усилий и денег потратил Августин, отец Юстиниана, чтобы отстроить такую громадину всего за пару лет. Наверняка торопился оставить свой след в истории.

Под самыми стенами оставались те немногие торговцы, которым не удалось попасть внутрь. Вяло зазывая немногочисленных покупателей отведать «свежих» пирогов с мясной начинкой или утолить жажду фруктовой водой, они с угрюмыми минами лениво отгоняли от товара назойливых мух.

Внезапный рёв заставил Корнута вздрогнуть: начались бои. Обычно перед основным сражением посылают неопытных гладиаторов разогревать толпу. Такие схватки предназначены для увеселения зрителя и обходятся, как правило, малой кровью, дабы не перенасытить народ – впереди ждёт грандиозная битва.

Сидевший рядом телохранитель выбрался из экипажа и услужливо придержал дверь для Корнута. Стоило ему только шагнуть на мостовую, как карета чуть приподнялась, оставив дверцу в руках озадаченного стражника.

Корнут медленно выдохнул и сунул телохранителю несколько золотых вместо дюжины серебренников, запрошенных извозчиком:

– Заплати.

– А это куда? – тот растерянно глянул на злополучную дверь.

– Себе на память оставь, болван, – буркнул Корнут, уже направляясь к Арене.

Алые львы, охраняющие вход в элитный сектор трибун, учтиво расступились. Поднявшись по узкой лестнице, Корнут направился прямиком к королевской ложе, скупо приветствуя по дороге разномастных чиновников и других представителей высших сословий, тех, кого мало-мальски знал в лицо. Каждый пытался заговорить, что-то спросить, но Корнут, бурча под нос извинения, даже не сбавлял шагу.

– Господин канселариус! Не могли бы вы уделить мне минутку? – на пути выросла грузная фигура шефа полиции.

– Позже, Брайан, – раздражённо отмахнулся Корнут, – не до вас сейчас. Дайте пройти.

Тот с виноватой улыбкой поклонился и вжался в стену прохода.

Королевская ложа была переполнена. В самом центре восседал Юстиниан в окружении почётных гостей. Здесь присутствовали и мэр Южного Мыса – необъятный толстяк и при этом заядлый игрок, и первый магистр Осквернённого Легиона, походивший скорее на прожжённого вояку, нежели на правящее лицо одной из самых влиятельных структур государства, а также несколько менее значительных персон, вроде главного магистра Гильдии и хозяина оружейного завода.

Чуть поодаль, удобно устроившись на мягкой софе, весело щебетали дочери Юстиниана. Сёстры и вовсе не обращали внимания на молчаливую кузину, что, казалось, была полностью поглощена своими мыслями и не замечала никого вокруг.

Корнут неприязненно покосился на Максиана, увлечённого беседой с мэром Мыса. Проклятый выскочка. Не стоило Юстиниану допускать эту лицемерную погань в совет, будь тот хоть трижды самой влиятельной фигурой государства. Он-то, Корнут, видел его насквозь: верный пёс мёртвого короля, он им и останется до последнего вздоха.

Хотя, стоит отдать должное, и у него есть чему поучиться – хитёр, точно лис. За десять лет так и не удалось раскопать на него хоть что-то существенное. Но побеждает тот, у кого больше терпения, а у него, Корнута, выдержки хоть отбавляй. Порой в таких делах спешка может только навредить.