Александр Гуров - Книга 3. Ученик некроманта. По ту сторону Смерти

Над головой Сандро кружил детеныш красного дракона, неожиданно спорхнувший с посоха Аргануса, и поливал чародея огнем. Лич беспрерывно атаковал, и защищаться одновременно от двух противников с каждой секундой становилось все труднее. Щиты не выдерживали натиска и таяли, опасно пульсировали, готовые в любую минуту разрушиться. Отступая, Сандро уперся спиной в стену башни и вдруг подумал, что уже некуда бежать, настало время идти ва-банк.

Максимально уплотнив щиты, юноша шагнул вперед, выставил перед собой змеиный крест и начал чертить в воздухе одну руну за другой. Глаза кобры в оголовье посоха полыхали огнем, оставляя после себя вязь пламенных символов. Чародей погрузился в подобие транса, отстранился от всего, что происходило вокруг, и, искренне надеясь на крепость щитов, продолжал волшбу, пока сигил не был завершен. После его активации на миг все вокруг замерло, будто время погрузилось в глубокую спячку. Заклинания истаяли. Магия умерла. Золотая цепочка, сковавшая Барклая, угасла, но рыцарь смерти все еще возвышался над мостовой, не падая. Не падал и окаменевший детеныш дракона, ставший серым из огненно-красного.

Волшба полумертвого, казалось, заморозила всех, кроме него самого. Сандро выиграл для себя лишь несколько мгновений и постарался использовать их с максимальной пользой. Разжатой пружиной рванувшись с места, он поспешил в сторону замершего Аргануса. И все же двигался слишком медленно. Расстояние почти не сокращалось. А секунды таяли. Время играло против Сандро. Шаг за шагом теряя мгновения, чародей приближался к личу. А заклинание уже начало рассеиваться. Вот Барклай, крича нечто неразборчивое, повалился на мостовую. Вот дракон, не издав ни звука, рухнул на мост и раскололся в мелкое каменное крошево. Вот Морена медленно, будто на ее иллюзорные плечи рухнул тяжкий груз, вскинула руку, но не смогла воспользоваться магией и недоуменно взглянула на своего Хозяина. Вот сам Арганус, клацнув челюстью, попытался что-то сказать, но змеиный крест ударил его по костяной голове. Лич оступился, не удержался на ногах и сорвался с моста, в последний момент уцепившись за посох ученика.

– Некроманту не доступен салютарис… Ты пожертвовал душой? – пытаясь подтянуться, вопросил Арганус.

– Твоя смерть восполнит мою утрату, – отрезал Сандро.

Заклинание полумертвого уже исчерпалось, время вновь вернулось в привычное русло, и магия была доступна колдунам. Но ни Морена, ни Барклай не спешили вступать в схватку, понимая, что одно неверное движение убьет их Хозяина.

– Моя смерть освободит моих рабов. Их слишком много. Вы погибнете, – попытался выторговать свою жизнь Арганус.

– Я что-нибудь придумаю, – безуспешно стараясь скинуть лича, проскрежетал сквозь сомкнутые зубы Сандро.

– Ах, так? Учти, слизняк, если я умру, то королем, а не пешкой!

Арганус собрал все доступные ему силы и попытался атаковать полумертвого, но Сандро оказался проворнее и в упор ударил противника энергетической волной, кроша череп лича на мелкие части. Безголовый скелет разжал костяные пальцы и медленно поплыл в бездну.

– Скатертью дорожка, – сплюнул Сандро, глядя, как сверкающая доспехами точка скрывается в черноте провала. Полюбовавшись, юноша обернулся и остановил взгляд на Морене и Барклае. Спросил: – Каково оно, быть свободными?

Ни некромантка, ни рыцарь смерти не ответили, но нападать уже не спешили, понимая, что шансы на победу равны нулю. Сандро с облегчением вздохнул. Он истратил на заклинание всю энергию, и сейчас даже деревенский маг смог бы без труда справиться с ним. Но силы вернутся. Главное – месть свершена, Арганус уничтожен. Этого всем сердцем желал Сандро и его мечта, наконец, осуществилась.

Но что он чувствовал теперь, отомстив? Частичную пустоту души или полную опустошенность? Мучили ли его угрызения совести? Осознание того, что месть не принесла избавления от боли утрат?

Нет, ничего этого не было. Сандро ощущал небывалый до этого подъем, и с удовольствием еще раз свершил бы свою месть, чтобы вновь увидеть огоньки глаз Аргануса, переполненные страхом и ожиданием скорой гибели. Это были, пожалуй, самые лучшие мгновения в жизни Сандро, и он сожалел, что не может повторить умерщвление своего учителя. Юноша упивался местью и понимал, что теперь для него открыта дорога в будущее, которую прошлое неумолимо скрывало, подкидывая тяжкие, невыносимые воспоминания. Теперь Сандро был открыт для новых свершений, его не сдерживали тяготы давно минувших дней. Он стал свободен. Истинно свободен от всех слабостей и предрассудков. Он стал собой!

– Я дам тебе фору, полумертвый, – сказал Балор Дот, отрывая Сандро от сладостных мыслей. – А после – начну за тобой охоту и затравлю до смерти.

Святые братья пришли за час до рассвета, когда безликая все еще стояла высоко над землей и устало смотрела вниз, окутывая людской лагерь холодным, призрачным светом. Пока колдунья спала, они сковали ее неведомой волшбой, отрезав все магические каналы и сделав Энин совершенно беззащитной, и лишь после этого разбудили ее.

Девушка не понимала, что происходит. Спросонья ее потащили в неведомом направлении, а коренастый, широкоплечий священник, обладающий недюжинной силой, несколько раз приложился к ее лицу крепким кулаком, всего двумя ударами изуродовав привлекательную внешность.

– Во, теперича точно ведьма, – противно скалясь, ухмыльнулся он.

Колдунья хотела превратить негодяя в пепел, но магия не отзывалась.

«Все кончено» – осознав простую истину, Энин вдруг почувствовала близкое избавление от мучительной жизни и даже улыбнулась, отчего с новой силой заболели разбитые губы, а кровь обильнее потекла на подбородок.

Когда ее дотащили до четырех столбов, окруженных вязанками мокрых дров и сухим хворостом, колдунья уже не сопротивлялась. Она полностью смирилась со своей участью и даже не глядела на людей, которые собрались вокруг, чтобы полюбоваться казнью. Энин привязали к одному из столбов, а уже секунду спустя она увидела своих подруг по несчастью – трех девушек, которых ждало аутодафе. Колдунья, обладающая некромантским зрением, хорошо сумела разглядеть их в предрассветных сумерках. Первая из ведьм шла к эшафоту сама, гордо выпрямив спину и надменно вздернув подбородок. Святые братья брели по обе стороны от нее, не прикасаясь к девушке, но и не давая сбежать. Вторая, беловолосая, с простоватым деревенским лицом, усыпанным веснушками, в нелепом чепчике, дрожала в руках церковников, как мышь в кошачьих лапах. Она опасливо озиралась по сторонам, ловила на себе презрительные взгляды и захлебывалась в рыданиях, моля о прощении и тщетно пытаясь убедить святых братьев, что она невиновна и никогда за свою пятнадцатилетнюю жизнь не якшалась с силами тьмы и нечистью. Но ее просьбы и заявления лишь разгорячали толпу, и люди бешено кричали, суля ей пламя. Последняя – коротко стриженая брюнетка со страшно, до неузнаваемости, изуродованным побоями лицом безумно смеялась, билась в руках эстерцев и кричала: