Юрий Яньшин - Предтечи будущих побед

– Я думаю, что доз 500, а лучше 1000, на всякий пожарный случай, – ответил Афанасьев. – Чтобы смогли привиться члены Высшего Военного Совета и кто-нибудь из персонала Центра обороны. А на следующий день, мы попросим Бориса Ивановича организовать такую же акцию у себя в Кабмине. Вы, как, Борис Иванович, не против? Вот и отлично. А там уже составим график по министерствам и ведомствам. Хватит вакцины-то?

– У нас сейчас в распоряжении что-то около двухсот тысяч доз. Пробная партия, так сказать. Но я уже взял на себя смелость отдать распоряжение о начале выпуска в промышленных объемах.

– И обязательно транслировать по телевидению акт вакцинации высших должностных лиц. А то вон уже шепотки по Москве поползли – на ком из простых людей, как на лабораторных крысах, будут испытывать ожидаемую вакцину? – вдруг высказалась Хазарова, строго поджимая губы.

– Можно, конечно, – нехотя согласился Афанасьев, не терпящий таких дешевых заигрываний с народом, но понимающий в данном случае такую необходимость.

– Павел Викентьевич, а можно еще один вопрос? – вновь подала голос Хазарова.

– Да, Мария Владимировна, конечно.

– А почему вы назвали свою вакцину «Спутник-V»?

– Ну…, – как-то сразу растерялся министр, – как бы это сказать… Спутник, слава, Гагарин, победа… Слово известное во всем мире. А латинское «v» – виктория, тоже вроде как победа. В общем, так как-то.

III.

– Хорошо. С этим разобрались. У нас еще остались товарищи Новиков и Глазырев. Тяните жребий, господа, гусары, – не проговорил, а проворковал диктатор.

– Давайте, я, – взял слово министр энергетики.

– Прошу, – не стал возражать Афанасьев.

– У нас тоже все плохо, – начал с какой-то обреченной удалью, пропившегося насквозь бомжа, Новиков. – Даже, я бы сказал гораздо хуже, чем у коллег, выступавших до меня.

Александр Валентинович, не в пример предыдущим ораторам был человеком хоть и интеллектуально одаренным, но косноязычным, поэтому свое выступление он заранее напечатал, а сейчас просто достал его из папки и начал зачитывать, как церковный дьячок поминальный синодик:

– В прошлом году, мы, заканчивая подготовку «Прогноза энергетики мира и России – 2019», предприняли попытку привлечь внимание наших компаний, завязанных на ТЭК, и прежних властей к начавшемуся в мире переходу – к так называемой «зеленой» энергетике. Эта «зеленая» энергетика призвана использовать возобновляемые источники энергии (ВИЭ) и постепенно вытеснить традиционные ископаемые виды топлива, – ровным голосом произнес он вступление, и на миг, оторвавшись от бумаги, оглядел сидящих. – К нашей попытке донести эту информацию, тогда отнеслись скептически, как если бы мы сказали, что через год очень многие люди будут работать исключительно из дома, а выходить на улицу можно будет только в маске. И никто не предполагал, что цена кубометра газа, совершив крутое пике, упрется в плинтус, а баррель нефти, так и вообще в минусовые показатели. И вот кошмар наступил, вот они, наши новые реалии. Я теперь уже не исключаю, что все сюрпризы на этом не закончились и вслед за «черным лебедем» коронавируса прилетит следующий «лебедь» под названием «энергопереход». Борьба с COVID-19 привела к повсеместным массовым локдаунам в масштабах всей планеты, а значит и резкому снижению экономической активности, мирового спроса на энергоресурсы и соответственно, обрушению цен на них. Россия, как и страны, в которых нефтегазовый экспорт является превалирующей статьей доходов, в полной мере ощутила на себе удар от схлопывания спроса и цены на ископаемые энергоресурсы. А тут еще Саудиты со своими приспешниками, по наущению тех же Штатов, затеяли мировую топливную войну, хотя сами понимают, что на этот раз живыми они из нее не выберутся. Поэтому уже сейчас мы видим, как они потихоньку начинают сдавать назад. Но сути дела это не меняет. Все равно Россия оказалась в шоковом состоянии, находясь под двойной угрозой: в краткосрочной перспективе – радикальное сокращение выручки от экспорта энергоресурсов, а в долгосрочной – ускорение энергоперехода и передел энергетических рынков. Однако перспективы у наших нефтяников отнюдь не печальны в свете последних событий. Санкционный шквал, обрушившийся на нас, неминуемо подстегнет цены на мировом рынке уже в ближайшей перспективе. Помяните мое слово, если «печатный станок санкций» будет работать в прежнем бешеном режиме, то не пройдет и двух недель, как мы станем свидетелями очень быстрого подъема цен на «черное золото», ибо экспортные ограничения в Евросоюз наших поставщиков бумерангом ударят по волатильности нефтяного рынка. И если сейчас нефть основных марок торгуется в коридоре 25-35$ за баррель, то к сентябрю, я полагаю, ситуация выправится, и мы выйдем на уровень 50-60$. Но мы не должны от этого расслабляться, потому что на этом пути нас поджидают иные опасности о которых я скажу чуть позже.

Основной удар принял на себя рынок нефти и производных от нее, в связи с тем, что транспортный сектор – один из основных потребителей, оказался почти парализованным из-за принятых повсеместно карантинных мер. Беспрецедентное падение спроса на нефть (на 30% в апреле и почти на 10% в среднем по прошедшему полугодию, по оценкам Международного энергетического агентства) при избытке ее предложения привело к колоссальному дисбалансу, с которым участникам рынка еще не приходилось сталкиваться никогда, что вылилось в рекордное падение цен. И нам еще несказанно повезло, что с января до середины апреля нефть марки Urals подешевела в два с половиной раза, тогда как фьючерсы на зарубежную Brent, впервые за всю историю биржевых торгов продавались по отрицательной цене.

Наша газовая отрасль пострадала чуть в меньшей степени. Тут можно говорить лишь о незначительном сокращении спроса. Однако цены на газ во всем мире уже рухнули примерно до уровня внутрироссийских. Кстати, белорусский «батька» уже выразил по этому поводу свое очередное неудовольствие, дескать, скидка для Белоруссии уже не отвечает сложившимся реалиям. Что же говоря до основного для России европейского рынка, то сильное падение спроса во II–III кварталах в условиях высокого заполнения подземных хранилищ газа могут спровоцировать ценовую войну, схожую с войной на нефтяном рынке. Правда, все это было применимо до конца прошлого месяца. События на Украине, как вы все знаете, вовсе почти отрезало нашу страну, как от поставок нефти, так и от поставок газа.

Таким образом, речь идет о более чем двукратном падении цен и сокращении на 30–35% российского экспорта нефти, газа и угля одновременно, что эквивалентно потере 60% доходов от экспорта. Для бюджета это означает сокращение доходов примерно на 30%, как раз в тот момент, когда население и бизнес больше всего нуждаются в господдержке. Потери экспортных доходов нефтегазового сектора в 2020 году составят, по некоторым прикидкам, 7–8 триллионов рублей, а в 2021-м, если сохранится такая тенденция, то – 5,5 триллиона рублей, что примерно составляет третью часть от всего фонда национального благосостояния. Для компаний, связанных с нефтью, сокращение прибыли несколько смягчается налоговым регулированием. Я имею в виду, что еще прежним правительством было принято решение уменьшать налоговую и пошлинную нагрузку в зависимости от падения цен на нефть. И, несмотря на это смягчение, предприятиям ТЭКа волей-неволей, но все же придется переходить к жесткой экономии на обслуживание инфраструктуры, сокращению долговременных инвестиционных программ, замораживанию части проектов, в особенности капиталоемких и малоприбыльных, что, в свою очередь, неизбежно отразится на смежных отраслях. По нашим расчетам, это может привести к дополнительному снижению ВВП страны (помимо непосредственного влияния коронавируса и ограничительных мер по борьбе с ним) еще, как минимум, на 5–13% в 2020-м году в зависимости от дальнейших событий. Помимо сырьевого экспорта COVID-19 создает также риски для электроэнергетики и теплоснабжения. Основная угроза – не падение спроса, а резкое снижение выручки из-за неплатежей. Поспешное и опрометчивое, на мой взгляд, Постановление Правительства «О неначислении штрафов за неплатежи» уже было воспринято многими потребителями, как карт-бланш. И, к сожалению, этим решили воспользоваться многие «нечистые» на руку проходимцы, просто безответственные люди, и даже целый ряд юридических лиц. Неплатежи нарастают в течение апреля – июня впечатляющими темпами, создавая угрозу массовых банкротств по примеру 1990-х годов.