Павел Беляев - Крылья нетопыря. Часть I. Сон разума

Азарь медленно открыл глаза.

– С возвращением! – желчно поздоровался Илия.

Азаря качало, он не проронил ни слова. Затуманенный взгляд смотрел в переносицу преподобного. И было в этом взгляде что-то, что заставило Илию подавиться вином.

Откашлявшись в кулак, голос Синода заговорил.

– Что ж, сударь мой ересиарх, – Илия сплёл пальцы между собой и положил на них голову, – как мы все давно заметили, вы отличаетесь прекрасным лицом. Наверняка в миру у вас не было отбоя от девиц. Что ж, Священный Синод хочет так же отдать дань вашему прекрасному лику и познакомить с нашей «девой». – Илия сделал ударение на слове «нашей».

Ересиарха затолкали в саркофаг в виде женщины. Внутренние стенки «девы» были утыканы шипами разной длины и окружности. Шипы располагались таким образом, чтобы не задеть жизненно важных органов пытуемого, однако причинить максимальные страдания.

Когда закрывалась крышка, изнутри донёсся глухой стон.

Азаря пытали ещё несколько часов. Четыре раза он лишался сознания, и всякий раз рытникам удавалось привести его в чувства, и пытки продолжались. К утру, когда члены Великого Синода окончательно утомились, для Азаря всё закончилось.

Храмовники стали медленно покидать пыточную.

Ересиарх свободно лежал на дыбе без сил.

Когда остались только спекулаторы и Илия, голос Синода потребовал, чтобы их с приговорённым ненадолго оставили наедине. Как только за палачами закрылась дверь, Илия поспешил к ересиарху и убедился, что тот находится без сознания. Тогда он достал из-за пазухи небольшой свёрток и кусочек мела.

Свёрток лёг рядом с Азарем – дожидаться своего часа, а мелом Илия поверх старых символов и гексаграмм принялся чертить новые.

…Когда утреннее солнце оказалось между рассветом и полуднем, рытники выволокли на площадь перед главным храмом обезображенное, почти бесчувственное тело. Его привязали к столбу, установленному здесь ещё в то время, когда только начиналась пытка ересиарха.

Никто не узнал бы в этом искалеченном человеке того заносчивого типа, чьё появление так взволновало всех в Храмовых скалах. Особенно впечатлительных молодых монахинь. Его лицо представляло сплошное кровавое месиво. Остатки одежды пропитались кровью и вместе с коркой и сукровицей прилипли к ранам. Человек не мог стоять из-за переломанных ног и разорванных сухожилий, поэтому его пришлось накрепко привязать к столбу.

С самого появления смертника у столба к лобному месту начал стекаться народ. Одни шли плюнуть ему в глаза и призвать на его голову все муки дедеровой кузницы. Другие шли бросить в проклятого еретика комок грязи или мелкий камень. Иные же просто поглазеть.

К человеку были приставлены двое рытников, в обязанность которым вменялось следить, чтобы храмовники не убили его раньше времени.

Ровно в полдень к народу вышел Илия. Он поднял руки вверх, а потом поклонился.

– Братья и сестры! – разнеслось над лобным местом. – Вчерашний день запомнится нам днём великой скорби! Мы потеряли многих близких, а некоторые даже родных. Ничто и никогда не вернёт нам их, не уймёт горечь утраты! Но мы отнюдь не должны их жалеть! Не смейте этого делать, говорю я вам! Все павшие, без исключения, отныне и присно будут пировать за одним столом с самим Господом в хлябях небесных. Ибо пали они смертью мучеников от руки тьмы! Они не покорились ей, больше того, они отстояли наш с вами Великий Храм! Это на их костях и крови будет стоять и дальше величие единственно истинной веры! Сегодня я объявляю день скорби и поминовения. Но прежде, чем мы смиренно предадимся предстоящим делам; прежде, чем окончательно наденем траур, мы должны закончить одно важное дело! – Илия указал пальцем на ересиарха. – Вы видите его? Видите это существо, которое по недомыслию называлось когда-то человеком? О нет, пусть его бренный облик не обманет слабых духом! Мы должны видеть в нём руку тьмы, что привела сюда – в Великий Храм всех этих богопротивных существ! Он сознался во всех своих злодеяниях и будет сожжён сейчас здесь на ваших глазах. И пусть это очистительное пламя послужит для вас хоть мизерным утешением. Гордитесь, братья, ибо сегодня мы, хоть и уплатив непомерную цену, но избавляем наш Горний от этого величайшего из преступников!

Толпа загудела и хлынула к ересиарху. Однако рытники сумели быстро усмирить их и отбросить на значительное расстояние.

Из главного храма вышло трое спекулаторов с зажжёнными факелами. Они трижды обошли ересиарха кругом, а потом подожгли хворост под его ногами. Раздался крик и чудовищные стенания. Они тут же потонули в шуме ликующей толпы.

Проклятый ересиарх горел.

Арей по прозвищу Элефант проснулся в своей избе и поначалу даже не понял, где он. Его невероятно штормило, голова шла кругом, и временами накатывали позывы рвоты. Потребовалось много времени только для того, чтобы сосредоточить зрение на покрытом копотью потолке и осознать своё положение. Слух Арея был чрезвычайно остр в тот миг. Он слышал собственное хриплое дыхание и возмущенно стучавшую в висках кровь. Когда мужик моргал, ему даже показалось, что он слышит, как скрипят его веки.

Кругом царил беспорядок. У полатей, на столе, под столом среди грязной и битой посуды валялось безобразное тряпьё. Элефант никогда бы не смог вспомнить, чьи это вещи. На деревянном полу кусками лежала глина.

Арей выругался и кое-как сел, отчего пьяницу сильно повело в сторону. Но чудовищная, просто дедеровская жажда, которая и отняла его от сладостного забытья, была сильнее дурноты. Элефант точно помнил, что где-то в сенях должна стоять бочка с колодезной водой. Наверняка, со вчерашнего там что-то да осталось. Когда Арей почти уже встал, кто-то заботливо подал ему полную ладью холодной воды.

Разбираться, кто это, было некогда. Мужик трясущимися руками схватил ладью и принялся пить. Пил до тех пор, пока не осушил её полностью. Но когда он отставил посудину и взглянул на того, кто её подал, затрясло ещё больше.

Незнакомец был ростом под потолок, и это притом, что он сидел. Сидел, закинув одну тощую ногу на другую и положив затянутые в перчатки руки на колени. Серый долгополый кафтан был застёгнут по самый воротник, из-под которого выглядывал красный вязаный шарф, скрывавший половину лица. На глаза была надвинута соломенная шляпа.

– Здравствуй, Арей, – вкрадчиво произнёс незнакомец. – Тяжко с перепоя?

– Бывало и хуже, – буркнул Элефант. Он исподлобья глядел на загадочное существо пустым мутным взглядом.

– Я смотрю, мой вид не слишком пугает тебя. Видно, ты и впрямь куда как храбр. Иные, впервые встречаясь со мной, мочились в штаны и заикались от крупной дрожи.