Полина Кумар - Молчание тундры

– Ты сказал, что умершие превращаются в духов и живут в горах. Значит, я могу найти их и поговорить с ними?

Старик потёр морщинистый лоб и покачал головой.

– Можно их сделать снова живыми?

– Во времена Нерала Талима древние люди могли оживлять мёртвых, но мы утратили эту способность.

Она нахохлилась и исподлобья посмотрела на Нунга.

– Правда – это всегда что-то плохое, да?

– Нет. Но она может быть тяжёлой.

На улице разгулялась метель. Маленькое окно над кроватью практически не давало света, и в комнате было серо и неуютно.

– Это значит, я их никогда не увижу?

– Нет, – ответил старик. – Но у тебя есть кое-что от них. То, что они оставили после себя. Наследие. Ты – дочь вождя. Гордись этим. Это больше, чем другие родители могут дать своим детям.

Он ждал её реакции, но девочка молча уставилась на упавшую игрушку.

– Лит… – позвал Нунг.

– Когда я быстро бегаю и падаю, мне больно. И я могу точно показать, где болит. Но сейчас… – Она неопределённо сжала руку на груди. – Как будто я бежала и упала внутри. Вот, где-то здесь. – Её брови дрогнули, и Нунгу показалось, что она сейчас заплачет, но девочка продолжала говорить: – Иногда я хочу, чтобы у меня всё было как у других детей. Я смотрю на них с балкона и хочу, чтобы мои родители тоже со мной играли, обнимали меня. Но иногда… они мне кажутся глупыми! Это всё такое глупое по сравнению с тем, что ты мне рассказывал о Нерале Талиме.

Старик прижал её к себе.

– Сейчас все живут по-другому. Не воспринимай ты всерьёз эти легенды. И зачем только я тебе это всё наговорил.

– От чего они умерли? – спросила Лит.

Старик сделал над собой усилие и ответил:

– Их убили люди клана Дор-Тайо.

Нунг подумал, что сейчас девочке эти слова ни о чём не говорят. Они обретут своё значение только когда Лит повзрослеет. Однако, ошибся – она всё поняла гораздо раньше.

– Дор-Тайо? Ты говорил вчера… То, что находится у нас за воротами? Так вот почему ты не сказал! – Лит вскочила с кровати, размахивая руками. – Я вырасту, я убью их!

– Так, успокойся. – Старик схватил её за руки и усадил обратно. – Пойду покормлю лошадей и торф принесу, а то в доме совсем холодно, – произнёс он, когда девочка успокоилась.

– Нунг?

– Что?

– Адам сказал, что я должна его слушаться.

– Не общайся больше с ним. Идём лучше, поможешь покормить лошадей. Хочешь?

Лит кивнула, – она любила ходить в конюшню.

– Тогда одевайся.

Девочка накинула шубу, нахлобучила шапку. Подняв медвежонка и усадив в изголовье кровати, она вышла из комнаты.

В стойле находилось десять крепких северных лошадей – коренастых, с большими головами и мохнатыми ногами. Гривы были такие пышные, что полностью закрывали морды; только глаза поблёскивали сквозь пряди. Этих животных держали только в доме вождя.

Пока Нунг наливал воду в корыта, Лит кормила лошадей морковью.

– Расскажи мне ещё раз легенду о Нерале Талиме, – попросила девочка.

– Давным-давно жил-был мальчик. Он был круглым сиротой.

– Это я уже знаю. Расскажи, как он победил злых чудищ.

– В те времена жили существа с уродливыми головами и телами, покрытыми чешуёй. Они ходили на двух ногах как люди и умели говорить, но были злыми и жестокими. Ими правила королева, которую звали Шехмера.

– Это правда, что он её убил?

– Лит, ты не дала мне рассказать ни начало, ни конец. Что с тобой?

Девочка нахмурилась.

– Не знаю. Если меня обманули про маму и папу, значит, эта история тоже может быть неправдивой.

– Это ещё почему?

– Это было давно, да?

– Очень.

– Когда?

– Тысячу лет назад.

– Мне пять лет?

– Да.

– А тебе?

– Хм, – задумался Нунг. – Точно не знаю. Около семидесяти.

– А тысяча – это сколько?

– Примерно четырнадцать раз по семьдесят.

– Я умею считать только до десяти.

– Четырнадцать – это на четыре больше.

– Я не понимаю.

– Это не так уж и сложно.

Лит принялась считать, шевеля губами и зажимая пальцы. Наконец она сказала:

– Ты ведь не видел Нерала Талима?

– Нет. Его видели те, кого уже нет в живых.

– Вчера ты говорил, что он ушёл по ту сторону гор, построил города и стал королём.

– Верно. У него была большая армия. Воины в железных доспехах, восседающие на боевых конях. Сам Нерал всегда шёл впереди войска и не боялся врагов.

– Он был сильным и добрым?

– Да. Его любили друзья, потому что он всегда защищал их.

– Я тоже хочу быть как Нерал Талим, – сказала Лит.

Старик покачал головой, закряхтел, подбирая пустые вёдра, и вышел из конюшни, а девочка набрала брикеты с торфом, сколько могли унести её маленькие руки, и последовала за ним.

Сделав всё, что от неё требовалось, Лит вошла в дом, поднялась на балкон и стала смотреть, как носится детвора во дворах, как родители качают на руках маленьких детей, как уютно горят огни в окнах. Но ей уже не хотелось оказаться ни среди этих детей, ни на их месте. Она думала о великом герое из далёкого прошлого.

Дарун сидел за столом и медленно жевал табак, сплёвывая время от времени в специальную чашу. Нижняя челюсть, оттягиваясь вниз, делала его вытянутое лицо ещё длиннее.

– Ну и что ты на это скажешь? – наместник приподнял бровь.

Нунг опустил глаза.

– Я не знал, что ты хочешь их поженить.

– Знал-не знал… Ты кто такой, чтобы я тебе докладывал, что я хочу? От тебя требовалось следить за хозяйством и не вмешиваться, куда не просят.

– Прости, Дарун, – старик низко склонился.

– Ты сделал, чего не следовало. Лит теперь ненавидит Адама, а всё благодаря твоей бестолковой трепотне. Кто тебя просил говорить, чтобы она с ним не общалась?

– Мальчик обидел её.

– Замолчи! – крикнул Дарун и шумно сплюнул.

На лбу мужчины из-за гнева прорезалась глубокая морщина.

Нунг упал на колени перед наместником, не в силах выговорить ни слова.

– Тебя накажут как подобает. Выйди вон.

– Зачем ты это сделал! Ты – злой и плохой! – плакала Лит, колотя кулаками по ногам Даруна.

– Ты никого не должна слушаться, кроме меня, поняла? Всё, что тебе говорят остальные – ложь.

– Нунг хороший, а ты плохой! Ты обманул меня, ты сказал, что мои родители вернутся, а Нунг сказал мне правду, – они умерли и никогда больше не придут!

И вдруг её детский мозг осознал, что она сказала лишнее, и Нунгу, возможно, теперь будет ещё хуже. Она замолчала, для верности закрыв рот ладошкой, и, развернувшись, побежала в сарай.

Старик лежал в конюшне в углу на грязной циновке в жутком холоде, истекая кровью. Лит кинулась к нему и обняла. От беспомощности она могла только всхлипывать.

– Нунг! Нунг!

У старика была исполосована кнутами вся спина. Кровь уже почти не сочилась, но кожа посинела, и он дрожал мелкой дрожью.