Кир Брен - Атиров меч. Книга первая. Сказ о Дайири

Подтянувшись за рукоять топора, высунув одну макушку и глаза из-за обледеневшего уступа охотник замер – зрелище Перевала захватывало дух.

Безмолвные вершины в середине дня, освещенные Светилом, переливались, и лед на них искрился всеми, столь незнакомыми ему, цветами. Сквозь обрывки облаков и тумана над вершинами Перевала картина по ту сторону гор предстала иной – не такой представлял себе чужую землю Путник. Все было знакомо: зелень леса на склонах, редкие ручьи и где-то вдали блюдце озера. Он вспомнил свою Рощу, полную зверья и птиц. И прежде чем пуститься легким бегом по склону, внезапно повернул взор налево от себя.

И замер. Еще раз. Вот о чем говорил Старец – вся тропа видна, как на ладони. "И отряд Алиды, видимо, это те темные точки на леднике в начале склона… время поджимает, охотник, продолжай идти».

Легким бесшумным бегом охотника Дор спускался по склону. Редкий поле́сок скоро начал меняться на густую чащу. Кривые чахлые побеги сосен сменялись необъятными по толщине ствола дубами, ясенями, покрытыми лишайником, въевшимся в кору за столько лет. Деревья становились выше и закрывали кронами небо, давая в низинах тень как ночью. Иссохший на ветру лишайник нагорья, хрустящий на каждом шаге, сменял мягкий, влажный мох леса. Над головой стихал шум непрерывно дующего ветра и воздух наполнялся щебетанием птах и стрекотом невидимых взору насекомых. Дор бежал по руслу пересохшего ручья, стараясь внимательно глядеть под ноги. Хоть и знакомо все, как дома, а все же чужой лес. И не столь приветлива чужая земля, как может показаться на первый взгляд. На каждом шаге ощущалось чье-то присутствие. Неясные тени во мраке бурелома, следящие огоньками серых глаз за каждым движением охотника. Иногда за очередным изворотом петлящей сквозь чащу тропы, охотник видел темные фигурки его сопровождающих. И, не успев толком разглядеть, терял из виду, словно те таяли, как тень в середине дня. Одно хорошо – тропу обозначил кто-то. Еле заметные знаки были вырезаны на камнях, лежащих вдоль старого русла. Заросшие мхом, но все же заметные. Кто-то вырезал. И кто-то приглядывал за этим лесом.

Еле слышимый хруст сухой ветки, раздавшийся слева, отвлек внимание охотника от тропы. Тут же земля ушла из-под ног и корни деревьев со мхом под ногами, описав дугу, перевернулись вверх ногами. Тело дернуло, и охотник Дор Ийса повис вниз головой, сдавленным по рукам и ногам телом, болтаясь, как гусеница на паутине. «…вот каково это – попасть в силки.»

Если есть петля, где-то недалеко и тот, кто ее поставил. Дор перестал барахтаться. «Сопроводитель из Мидры так себе – я попался, а его и следа рядом нет… Где же ты, охотник этого леса?»

– И что ты здесь забыл? – голос был сердитый и певучий, как горный ручей – женский. Дор почувствовал что-то острое затылком.

– Я всего лишь иду в Южную Империю на заработки. Видимо, сбился с пути и попал на эту тропу. Извини, если нарушил твои законы.

– Нарушил что?

– Он сказал "извини". Неужели тебе этого недостаточно? – знакомый голос с хрипотцой прозвучал сзади в семи-восьми шагах.

Дор, сглотнув, напряженно ждал развязки разговора, не зная, радоваться ли появлению ведуна.

– Надо было догадаться, у кого хватит наглости пускать охотников в мои владения. Тебя это забавляет, ведун? – женский голос на последней фразе прозвучал с изрядной издевкой.

– И тебе здоровья, Мичана. Отпусти путника и помоги нам.

– Помочь? В чем?

– Алида идет по его следу.

– Знаю, что идет. И за ее выходки в моем лесу ответ будет с тебя.

– За все людские выходки мне ответ держать, Мичана. Путы разрежь.

Звук легкого хруста лезвия по веревке и раздавшийся следом щелчок донесся до ушей охотника. Да только силки были плотные, и Дор, не успев выставить руки, рухнул вниз, едва не свернув себе шею.

– Ууухх! Вы издеваетесь?! Что я вам – куль с сеном?! – злобно вскрикнул охотник, вскочив на ноги и хватаясь за рукоять топора.

Но обернувшись, оставил свой пыл, встретившись взглядом с Хранительницей леса. Белые, как снег волосы, сброшенные на один бок, обнажая гладковыбритую половину головы. Так стриглись в незапамятные времена девы-воины, если верить скудным картинкам в редких книгах его поселения. Плотная, черная повязка, закрывающая половину лица. И глаза. Зеленые. С лисьей, слегка лукавой искоркой. Ведунья смотрела на охотника, немного изогнув левую бровь. Дор выдохнул, и вся, по началу разгоревшаяся в нем, ярость стихла в один миг.

– За мной, воитель. И руку с топора убери – не пугай живое в лесу.

Мичана, свернув с тропы, с кошачьей легкостью, нырнула в чащу так неожиданно, что Дор еле успел проследить место лазейки в буреломе. И нырнул было следом. Куда там? Неуклюже, оторвав часть ворота куртки и ободрав сучком щеку, выкатился на поляну за буреломом, как им же упомянутый куль, сердито бранясь и поминая предков. На ходу отряхиваясь, поспешил следом за Мичаной- легка на ноги Хранительница, успеть бы. Да не потерять из виду – по лесной чащобе извивалась такая же тропа, по которой Дор бежал по началу. Ведунья то пропадала за очередным изворотом, то вновь появлялась. Не всегда на тропе. Для нее лес – её лес. Что кошка дикая: то в ветвях над головой, то слева, то справа от тропы. И все на десять шагов впереди. Охотнику оставалось лишь удивляться и завидовать проворству ведуньи. Бежать и с тропы не сворачивать. Даже на Мидру не оборачивался Дор Ийса – хватило раза. Слышал позади себя его дыханье и ладно. «Гляди – старец, а не отстает и дыхание ровное, как не устает…»

Бежать пришлось долго – лишь к вечеру они оказались на берегу озера. Того озера, что охотник еле разглядел с высоты гор на Перевале. Сейчас же, оказавшись рядом, удивился насколько это озеро велико. Гладкое. Спокойное. Было в нем что-то. Хотелось подойти и, сбросив нательную рубаху, окатить себя его ласковой водой, чтоб смыло все переживания и усталость.

«Успеется. Главное, чтоб эта парочка еще чего не затеяли…» Огляделся. Поляна широкая, окруженная стеной из дубов и сосен. Посреди поляны костровище старое, обложенное камнями. И дом. Ну, как – дом? Землянка скорее. Дуб, видевший рождение этого мира, упал когда-то, обнажив под своими корнями большую нору. Со временем, лес укутал старый ствол землей, нарастил на бессмертных крепких корнях траву и мох. Хранительницу ждал, наверно.

– Заходи, охотник рода Серых, – окрикнула Мичана Дор Ийсу, отдернув полог, служивший входом в жилище ведуньи.

«Откуда это она?..» – смутился было охотник, но додумать не успел. Легко подтолкнув ко входу, Мидра проскрипел:

– Иди, раз приглашают.

В жилище Мичана уже сидела у разгорающегося очага, протянув к нему руки. Языки пламени охотно принимались за дрова, приплясывая, тянулись к пальцам ведуньи. Охотнику показалось, что огонь ласкает пальцы Мичане, и она, не боясь, ему отвечает. «Померещится же… Где это я вообще?» – отвлекая себя от того, что ему пока не понятно, подумал Дор. И пошарил глазами окружающее его пространство: просторно и много горшков и склянок с чем-то внутри, добротная большая кровать в углу, и стол как для застолья в его селении. «За таким столом, пожалуй, поместились бы все охотники Рощи на праздник Медвежьих плясок, когда ночь становится длинной, и светила показывают из-за гребней волн залива только свои бока.» Дор, слегка обернувшись, заметил небольшую лавку у входа и сел на нее, снимая изодранную куртку. «Надо подлатать, пока усталость и тепло не свалили в сон.»