Дмитрий Емельянов - Месть Империи 4. Бремя Власти

– Вы трое туда! – Его палец ткнул в белеющие конусы слева.

– Понций, займись стражей.

– Остальные за мной! – Он рванулся к шатру прокуратора. Теперь все решала слаженность и быстрота. Не дать служителям опомниться и поднять тревогу. Краем глаза он отметил, как Понций со своим десятком ворвался в длинную палатку стражей Трибунала и оттуда послышались глухие удары мечей и предсмертные хрипы.

Шатер прокуратора был пуст, и легионеры, обшарив каждый закуток лагеря, вытащили лишь пятерых священников Трибунала и еще одного громилу с шальными бегающими глазами на помятом сонном лице. Всех поставили на колени прямо перед главным шатром. Послушники злобно шипели и бросали по сторонам бешеные взгляды, но не сопротивляясь, покорно опускались на песок. Лишь здоровяк, вдруг словно очнувшись, рванулся и, замычав что-то нечленораздельное, попытался вырваться из рук, но удар рукоятью меча в затылок мгновенно его успокоил. Туша экзекутора рухнула лицом в землю, и это подействовало парализующе на остальных, они затихли, и опустив глаза в землю, со страхом ждали что же будет дальше, не понимая – что за безумцы решились на них напасть.

Иоанн вошел в расположение Трибунала последним, когда все уже было кончено. Пройдя перед пятеркой пленных, он выбрал того, что постарше.

– Кто у вас сейчас главный вместо Исидора?

Ответа не последовало, но взгляды четверых инстинктивно дернулись в сторону одного, и тот, сжавшись, опустил голову.

Это не осталось без внимания, и цезарь остановился напротив стоящего на коленях молодого человека.

– Имя?

Священник молчал, не поднимая глаз, и легионер за его спиной с силой пнул его ногой в спину.

– Отвечай, когда тебя спрашивает император!

Распластавшийся на земле, служитель поднял разбитое в кровь лицо.

– Иеремий, мой господин. – В его глазах застыло удивление, перемешанное с ужасом. – Старший послушник Иеремий.

Иоанн присел на корточки и взглянул в глаза лежащему на песке человеку.

– Где девушка, Иеремий?

– Какая девушка? – В расширенных зрачках вспыхнуло искреннее непонимание, и Иоанн недовольно поморщился.

– Скажи мне, где девушка, Иеремий, и я обещаю, вы умрете быстро и безболезненно.

– Я не-е-е зн-н-аю! – По смотрящему на Иоанна лицу потекли слезы. – У нас не-е-ет никакой девушки.

Цезарь поднял мрачно-вопросительный взгляд на Велия – «что будем делать?», и тот задумчиво почесал подбородок. Пытать человека ему уже приходилось и не раз. Сейчас его останавливало совсем другое. Интуиция подсказывала старому солдату, что здесь что-то не так. Этот слуга трибунала не врал, в таком деле Лука знал толк.

Он молча присел рядом с цезарем и уставился немигающим взглядом в лицо послушника.

– А парень? Тот, кого вы похитили? Он где?

В ответ, в глазах лежащего вспыхнула искра безумного страха.

– Я не знаю. Его забрали.

– Кто? – Лука жестко схватил пытающееся отвернутся лицо.

– Я не-не знаю.

Вот теперь Велий видел, что послушник врет и, сжав ладонь, заставил того скривиться от боли.

– Кто забрал?

– Я не знаю, поверьте! – Молодой служитель почти завыл, обливаясь слезами. – Поверьте мне!

Не отпуская скулящего священника, Лука вопросительно взглянул на цезаря, и тот, поморщившись, отрезал:

– Он врет.

Молчаливо согласившись с Иоанном, Велий вытащил нож, и перехватив жертву за ухо, одним движением отсек его под самый корень. Рот послушника распахнулся было в отчаянном вопле, но широкая ладонь комита зажала его раньше.

– Ты же слуга Трибунала, – взгляд Велия уперся в переполненные болью глаза, – о пытках знаешь не понаслышке. Не мучай себя. Просто скажи, и все закончится.

Священник что-то замычал, и Лука ослабил нажим.

– Логофет! – Потрескавшиеся губы скривились невыносимой мукой. – Его забрали люди Сцинариона!

Допрос остальных служителей ничего нового не принес. Все в один голос твердили, что девушки не было, а еле живого парня не так давно забрали люди Великого логофета.

Иоанн задумчиво отвернулся, и Понций, переглянувшись с Велием, воспринял это как сигнал к окончанию. Легкий кивок головы, и его бойцы добили скулящих защитников веры, так же деловито и равнодушно, как если бы втыкали свои мечи в мешки с песком на учебном плацу.

Цезарь услышал шум и предсмертные хрипы за спиной, но даже не обернулся. Привыкнуть к смерти оказалось не так уж сложно. В душе не возникло ни капли жалости, ни попытки оправдать себя – «мол они это заслужили», наоборот, какая-то равнодушная отстраненность. Он поступил так, как должен был поступить, и судьба этих людей его уже не интересовала. Сейчас его тревожил только один вопрос, и мозг лихорадочно пытался связать концы с концами: «Где Зара? Варсаний забрал конюха, как свидетеля преступления, чтобы в дальнейшем использовать его против меня. Это понятно. Зара могла узнать об этом. И чтобы она тогда сделала? Попыталась вытащить или убить парня, как обещала. Значит, она пошла по следу, и раз не вернулась, то выходит попалась в ловушку Сцинариона».

Хотелось основательно все продумать и взвесить дальнейшие шаги, но взгляд подошедшего Велия напомнил – времени нет.

Иоанн взглянул прямо в глаза своему бывшему телохранителю.

– Что думаешь, Лука?

Тот понял вопрос правильно и с сомнением покачал головой.

– Думаю, провернуть тоже самое с Варсанием нам вряд ли удастся. У него своя охрана. Не меньше полусотни преданных ему лично бойцов. А у нас… – Лука обвел взглядом два десятка легионеров. Надо все обдумать и подготовиться как следует.

Здравый смысл в словах комита был очевиден, но все-равно, Иоанн знал, что тот неправ. Что-то подсказывало ему – эта ночь решает все, и не только он играет ва-банк. Повторив про себя, – «Ни в коем случае нельзя упускать инициативу, потерянное время не вернуть», – цезарь нашел взглядом стоящего в ожидании Понция, и у него созрело окончательное решение.

– Лука, – он вновь вернул свое внимание Велию, – тебе уже пора догонять свой отряд. Мы здесь справимся без тебя.

Жестом остановив попытку возразить, Иоанн отрезал:

– Это не обсуждается, – и помолчав, добавил, чуть смягчив тон. – Общий план штурма не должен пострадать ни в коем случае.

В том свете, в каком он видел дальнейшее развитие событий, Лука ему только мешал. Тот попросту не даст воплотить задуманное, и никакие грозные окрики не помогут. Какой бы титул не носил сейчас Лука Велий, все равно он был и остается его телохранителем и другом. Черту, за которой риск для жизни цезаря превысит отмерянный им самим предел, тот не перейдет сам, и ему, Иоанну, не позволит, хоть чем ему грози. Вот центурион Понций, дело другое, тот раздумывать не будет, для него приказ императора превыше всего.